Он влюбился в неё слишком резко, слишком сильно. И пусть с самого начала их отношения строились на лжи, теперь Бен в лепёшку готов был разбиться, но сделать всё правильно. Он на деле докажет Рей, что его чувства — серьёзней некуда, он покажет ей, что она в нём не ошиблась.
— Ты в порядке? — спросил он, помогая ей снять с плеч куртку.
— Лучше не бывает, — улыбнулась Рей, встав на носочки и поцеловав его сначала в щёку, а потом и в губы. — Замёрзла только…
— Сейчас исправим, — пожал плечами Бен, прежде чем закинуть её себе на плечо.
По пути в ванную Рей смеялась, пытаясь вырваться, вот только он и не думал расслабляться. Погладив её по заднице, Бен совершенно серьёзным, профессорско-папочкиным тоном пригрозил отшлёпать её, если не прекратит дёргаться. В ответ она стала вырываться с удвоенным усердием.
Непослушная девочка.
В ванной комнате он поставил её на пол, после чего потянулся включить душ. Едва температура воды показалась ему приемлемой — в меру горячей, но не слишком — он принялся раздевать её; Рей помогала с заразительным энтузиазмом.
— Раздевайся тоже, — оставшись в одном лишь нижнем белье и отчаянно застеснявшись, вдруг попросила Рей.
— Уверена? — нашёл в себе силы уточнить Бен, ведь ему в самую последнюю очередь хотелось, чтобы Рей о его чаяниях сделала какие-то неверные выводы.
Да, он хотел её до безумия — спорить с этим было бессмысленно, как и прятать внушительную эрекцию. Он хотел её, но желание это совершенно не ограничивалось одним лишь сексом. Бену хотелось понять её лучше, узнать о ней всё — каждый страх, каждую тайную радость, каждое заветное желание. Ему хотелось просыпаться рядом с ней каждое утро и делить каждую ночь, бессонную или нет — неважно. Ему хотелось стать для неё целым миром, хотелось показать, что она сама для него значит. И сейчас, в эту самую секунду, он был всего в шаге от осуществления своей мечты. Вот только… Последнее слово, как всегда, оставалось за ней.
— Пожалуйста, Бен, не заставляй меня ждать… — опустив глаза в пол, в ответ прошептала Рей, а ему не нужно было повторять дважды.
Избавившись от одежды, Бен шагнул под обжигающие струи воды вслед за Рей. Ему совершенно не хотелось спешить, и она, по всей видимости, разделяла его чувства. И он потянулся к ней, собираясь вполне невинно намылить ей плечи, раз они все равно решили помыться. Вдруг Рей схватила его за запястье и потянула его руку вниз.
— Позаботься обо мне, — почти жалобно попросила, - па… Бен.
— Ты можешь называть меня, как тебе нравится, — великодушно разрешил он и легонько обвел кончиком пальцев ее клитор, не прикасаясь к нему. — Даже Кайло.
— Мне нравится твое настоящее имя! — призналась Рей. И сразу получила награду, когда два пальца Бена скользнули в нее. Он просунул пальцы поглубже, впервые в жизни радуясь, что у него такие большие руки, и чуть согнул их. Где то здесь, да, понял он, глядя как Рей попискивает и извивается. Ну нет, не так быстро, он ждал так долго, что едва не сошел с ума, и не будет иметь Рей наспех у мокрой стенки.
— А могу я иногда называть тебя профессором? — Рей не смотрела на него, но так сжималась и подрагивала вокруг его пальцев, что Бен понял: ее это заводит.
— Если будешь хорошей девочкой, — он ничего с собой не мог поделать, снова подыграл ей. Он был готов стать для Рей тем, кого она хочет.
— А если буду плохой? — Рей кинула на него горящий взгляд, и Бен задвигал пальцами быстрее. Он торопился, потому что собственное тело требовало внимания. Он мог бы кончить, просто покрепче прижавшись к Рей.
— Станешь плохой — тогда и узнаешь, — шепнул он ей жарко, и Рей кончила от его голоса и его пальцев.
Не торопясь, они вымыли друг друга, лишь распаляя тлевшее в обоих желание. Бен натурально мучился, но терпел. И вот спустя несколько минут — или целый час, кто знает? — оказавшись, наконец, в постели, Бен повторил то, что написал ей тогда, стоя на мокрой платформе.
— Я люблю тебя, Рей, — глядя ей в глаза, твёрдо произнёс он, после чего медленно наклонился и поцеловал её в губы, не дожидаясь ответа. И всё же…
В каждом её вздохе, в каждом стоне и прикосновении Бен чувствовал ответное признание, знал, что оно стучит прямо сейчас в её сердце, в мыслях, горит на кончике языка. Утопая в ней, чувствуя каждой клеточкой тела её пульс, он знал, что она чувствует тоже самое, она разделяет его чувства!
Вот теперь она была готова. И сама не просто развела ноги, а закинула их ему на плечи, еще и улыбнулась задорно. Бен поочередно поцеловал ее лодыжки. И медленно наклонился. Рей охнула от растяжки — ее колени прижались к груди, а маленькие пятки чуть ли не в уши Бена уперлись. Но так он — с его ростом и весом — мог поцеловать ее, мог держать ее всю целиком и мог вытрахать из нее душу, чтоб забрать себе. Это будет только честно, ведь Рей у него забрала и душу, и сердце и разум.
Бен медленно-медленно вошел в нее. Он следил за малейшими движениями и эмоциями на ее лице. Пожалел, что не может записать, настолько это прекрасно. Она же выгибалась под ним, задыхалась его именем — настоящим именем! И без лишних слов дарила ему свою любовь, а ему этого было достаточно.
Бен кончил очень и очень быстро. Не успев спуститься с небес на землю после обжигающего удовольствия, спохватился в ужасе, что она может забеременеть и рассердится, а еще со стыдом почувствовал, как снова возбуждается при мысли, что у них будет семья. Наконец вышел из Рей с влажным непристойным звуком, прихватил ее под колени и скользнул ниже. Уделил все внимание ее клитору, накрыв его ртом, и едва не пропустил самое главное в своей жизни. Рей облачила свои чувства в слова.
— Я тоже люблю тебя, Бен, — прошептала она, коснувшись его лица кончиками пальцев.
От её слов вниз по позвоночнику пронеслась огненная волна, собравшаяся в районе поясницы, и Бен почувствовал, что вот-вот кончит. Когда он ничего не ответил, Рей с закрытыми глазами повторила.
— Я люблю тебя, слышишь? — кивнув, он открыл рот, собираясь что-то сказать, но она продолжила: — И иногда это пугает меня до чёртиков. Но врать самой себе я больше не буду. Я люблю тебя.
И тогда не в первый, и далеко не в последний раз Бен осознал: он любит её до самой-самой луны и обратно. А затем они продолжили: впереди была ночь, а потом утро и целая жизнь.
