Задыхаюсь от волнения, омерзения и гнева, объединяющихся в весь холод моей нынешней жизни. Готовлюсь разорвать его на куски. Это лучшее, что я могу сделать, чтобы обрести покой. Уже с трудом владею собой, крепко хватаясь за перила. Дыхание перехватывает от мысли об украденных им днями, снова подступает неконтролируемое желание убить его. А цель так близка…

Гневные мысли текут в мозгу и, как кислота, обжигают нервные окончания.

Между нами небольшое расстояние. Нужно действовать.

Мышцы ног напрягаются, я как хищник готовлюсь к броску.

Кидаюсь вперед, успев обхватить соперника в железной хватке. Однако он силен. Получаю сильный удар от пекаря в колено. Этого оказывается достаточно, чтобы враг сумел вырваться, почти вырваться. Наношу ему ответный удар в плечо и, снова схватив, наваливаюсь на него всем телом.

Падаем на землю.

Гнев настолько силен, что я, раз за разом, наношу удары, не разбирая куда.

Во мне свирепствует зверь, желание у которого только одно, — уничтожить.

Кажется, что я ждал этой минуты всю свою жизнь, и, наконец, настало время поквитаться с тем, кто отнял у меня будущее. Я знаю за что сражаюсь — за возможность увидеть рассвет без мыслей о том, что пекарь счастлив с той, которую я люблю. Он словно воплощает в себе всю тьму, которая грозится навсегда изуродовать мой мир.

— Когда ты сдохнешь, я заберу ее с собой, — рычу я. — Ты не причинишь ей больше зла.

Вся лютая ненависть, собранная в ударах, выплескивается в наслаждение от вида крови, в которой он захлебывается. Я нахожу наслаждение в его прерывистых булькающих вздохах, которые я хочу забрать без промедления, как и его жизнь.

«Не остановлюсь, пока не уничтожу», — твердит внутренний голос, полноправно завладевший моим рассудком.

Собрав все силы, булочник выставляет перед собой руки, пытаясь защититься и нанести ответный удар. Алые нити крови стекают с его лица на сухую траву, покрытую тонкой сетью снега.

— Я уничтожу тебя! — сквозь стиснутые зубы, кричу я.

Замечаю, что рукопашная схватка измотала соперника, его раны кровоточат все сильнее. Пекарь ждет, наблюдая за мной, и, когда я снова бросаюсь на него, он уворачивается. Резким ударом колена в живот он выбивает из меня весь воздух. В глазах мутнеет, сильный приступ тошноты подступает к горлу. Но мне хватает секунды, чтобы я вновь навалился на соперника. Пекарь отбивает удар, нападая.

Челюсть едва держится на прежнем месте, а заломленная кисть заставляет задохнуться от боли. Череда ударов, нанесенных врагом, сгибает меня пополам, и я падаю рядом с ним.

Несколько секунд, и мы вновь боремся в неравной схватке меняя тактику.

Когда пекарь пытается увернуться от удара, я сжимаю в мощном захвате его шею.

Он задыхается, а мне остается лишь резко повернуть голову соперника в сторону, чтоб навсегда остановить его бессмысленные сопротивления.

Не успеваю добить врага.

Кто-то с силой оттаскивает меня от его окровавленного тела.

Слышу крик. И вижу Китнисс, подбегающую к нему… Не ко мне.

— Тебе не удастся! — злобный голос Хеймитча пытается убедить меня в обратном.

Злорадно смеюсь. Им не остановить меня.

— Я должен убить его! — кричу я нависшему надо мной бывшему ментору соперника, оказавшись на холодной земле. — Я должен убить его! Он предатель!

Не могу сдержать громкий победный смех, от того, что так близко смог подобраться к цели…

— Это не правда! Тебе внушили! Ты должен бороться! — пытается убедить меня мужчина, но я ему не верю.

Я никому больше не верю!

Сильная дрожь охватывает все мое тело. Собрав остатки сил, пытаюсь встать, чтобы бороться дальше. До победы… До смерти пекаря.

Яростно смотрю на соперника и вижу, как его ослабленное тело крепко сжимают ее руки. Она тихо плачет и шепчет ему ласковые слова… Ему, а не мне.

Хочу оттолкнуть от него Китнисс. Прижать к себе.

Срываюсь с места, ударяя старого ментора так, что он валится на землю. За пару шагов оказываюсь рядом с врагом и моей возлюбленной, которую он отнял у меня.

— Не смей! — вскочив на ноги и заслонив собой соперника, орет на меня Китнисс. — Ты не имеешь права так поступать!

— Отойди, — угрожающе произношу я, сжимая разбитые руки в кулаки, боль которых не сравниться с той, что терзает мне душу.

— Не смей! — снова кричит она, срывая голос и ударяя меня в грудь в попытке оттолкнуть.

Вижу, как из ее глаз по щекам текут ручейки слез. Она больше не может сдержать своих рыданий. Ее всхлипы, постепенно приводят меня в чувства.

Непонимающе смотрю на нее.

— Не смей… — уже дрожащим голосом произносит она. — Я люблю его.

От ее слов в моих жилах стынет кровь, а дыхание сбивается.

Отшатываюсь в сторону, словно получив сильный удар током.

Как долго я ждал от нее этих слов, как мечтал, что однажды они будут адресованы мне.

Как глубоко я заблуждался в ее истинных чувствах.

Тяжело вздыхаю, опуская глаза.

Сейчас я не чувствую ничего; ни ненависти, ни злости, ничего…

Внезапно все прошло, оставив мне лишь холодную ночь.

Последний раз смотрю в ее глаза, пытаясь запомнить их блеск навсегда.

Она не выдерживает моего взгляда, отворачивается и вновь идет к нему…

Чувство обиды и разочарования накрывают меня. Спасаюсь бегством.

Нужно уйти, скрыться, больше не видеть их никогда.

Нужно забыть… и просто жить дальше, надеясь, что и в моей жизни однажды наступит день, когда меня будет радовать рассвет.

Ухожу прочь, и следы моих шагов на снегу почти сразу скрывает беспроглядная ночь.