– Вон тот, что ли? В красных «боксерках»? – решил я все же уточнить у Алмаза, кивнув в сторону огромного детины.

Дождавшись утвердительного кивка, я невольно задумался. Смогу ли я эту образину вообще уложить? По боксерским правилам – сомневаюсь. А по смешанным? Тоже маловероятно, он же меня сломает и задавит только за счет одной своей массы!

А, к черту! В конце концов, я затем сюда и приехал, чтобы развеяться. А ничто не поможет справиться с этой задачей лучше, чем безнадежная схватка, даже без тени шанса на победу.

– Организуешь мне с ним пару раундов?

Алмаз окинул мою фигуру скептическим взглядом, но от комментариев воздержался. Хоть со стороны я и производил впечатление человека, которому спорт совсем не чужд – черный рашгард обтягивал мой рельефный торс, подчеркивая хищным рисунком и без того хорошо очерченные мышцы, однако и чересчур крепким орешком я не выглядел. А уж в сравнении с этим субчиком, который габаритами походил на вставшего на задние копыта быка, так и вообще смотрелся откровенно бледно.

– Ты что, Серый, опять с олигархом каким-то крепко поссорился?

Вот же Чех! И ведь запомнил же… В прошлом году роман с одной красавицей обернулся для меня натуральной травлей, которую устроил для бедного медиума излишне опекающий свою дочуру папаша-миллиардер. Нервов он мне попортил тогда изрядно, хотя, слава богу, обошлось и без необратимых для меня и моего бизнеса последствий.

В это время, зашуганный и напряженный, ожидающий нападения из-за каждого куста, я тоже частенько приезжал устраивать безнадежные зарубы с местными чемпионами, дабы сбросить бурлящий стресс. Особых намерений скрывать причину своего мрачного настроения и столь частых визитов у меня тогда не было, так что Алмаз и еще пара ребят, с которыми мы плотнее всего работали в ринге, об этом знали.

Посмотрев Чехоеву прямо в глаза, я ответил без тени улыбки:

– Пока еще ничего не случилось, Алмаз, но вполне может, так что мне срочно нужно с кем-нибудь помахаться.

В ответ Чех лишь серьезно кивнул. Он вообще был небогат на внешнее проявление эмоций. И никаких попыток разузнать побольше он не стал предпринимать. Все-таки мы с ним были не в настолько близких отношениях, чтоб друг другу в дела и души лезть. А уж что-что, а дистанцию он держать умел, что в спарринге, что в жизни.

– Могу только ринг тебе освободить. А с этим, – кивок головы в сторону амбала, – сам попробуй договориться.

Но договариваться даже не потребовалось. Пока мы общались с Чехоевым, здоровяк безостановочно работал по классической советской схеме, которую называли еще челночной. Он совершал подскок вперед, успевал нанести короткую серию быстрых и мощных ударов и сразу же отпрыгивал назад, чтобы в следующем прыжке снова отправить качающуюся грушу в короткий полет. Но как только он заметил наши взгляды, направленные в его сторону, тут же прекратил тренировку и набычился, выдвинув голову вперед.

– Чё интересного увидели, а?! – закричал он нам через половину зала. – Херли вылупились?!

М-да, а типчик-то явно неуравновешенный. Я же хотел спокойно подойти, вежливо предложить провести товарищеское соревнование, а этот гражданин с самого начала совсем неспортивно себя ведет. Я бы даже сказал, что поведение его больше смахивает на отморозка из подворотни. И кто, интересно, такого неадеквата взялся тренировать вообще? Или он был нормальным, а в процессе обучения немного повернулся? Впрочем, о чем это я…

Алмаз демонстративно самоустранился, дернув бровями, мол: «Дерзай, хотел биться – бейся», отправился освобождать нам поле для теперь уже несомненно грядущей схватки.

– А в чем у тебя проблемы?

Казалось бы, ну задал я сей безобидный вопрос, что здесь такого? Но здоровяка аж подбросило, будто я по его матушке трехэтажным прошелся.

– Проблемы?! – заорал он, выпучив мгновенно налившиеся кровью глаза. – Я тебе сейчас такие проблемы покажу, зубы выплюнешь, усёк, щегол?!

Я вполне осознавал, что вопрос этот носил абсолютно риторический характер, и шестое чувство мне подсказывало, что попытайся я ответить на него, бойня вполне может начаться прямо тут, посреди снарядов. Даже до ринга не успеем дойти. Но как я мог отказать себе в удовольствии немного поддразнить этого психованного?

– Проблемы? Ты мне?! – Я изобразил самую скептичную мину, на какую был только способен. Будто мне сейчас угрожал не двухметровый бугай, а новенькая девочка Алина с ресепшена. – Может, выйдем на ринг и проверим, кто и кому их сможет показать?

Ну вот, перчатка брошена. Теперь вряд ли у него получится отвертеться от спарринга со мной.

Вспышка гнева, которая полыхнула в эмоциях амбала, была яркой, словно взрыв атомной бомбы. Без шуток, я отчетливо почувствовал ее даже на таком расстоянии. Мне кажется, даже обычные люди, которые тренировались возле этого крикуна, сумели что-то ощутить.

Кстати, об обычных людях. Несмотря на то что контингент тут подобрался не из слабаков и каждый второй в этом зале имел разряды, а кто-то даже и титулы, во время нашего короткого разговора абсолютное большинство старательно делали вид, что ничего не замечают. И если на меня еще украдкой кидали какие-то с трудом поддающиеся трактовке взгляды, то в сторону здоровяка даже боялись посмотреть, чтобы лишний раз не провоцировать его на агрессию. Нашлось всего несколько человек, кто без стеснения и страха наблюдал за дальнейшим развитием событий, отложив свои занятия.

– Ты чё, мудила, попутал…

Не став дослушивать без сомнения оскорбительную фразу, я просто развернулся и зашагал к рингу, который Алмаз уже освободил по моей просьбе.

Для людей, подобных этому кабану, нет ничего оскорбительней, чем пренебрежение к их персоне. Им, привыкшим считать себя пупом земли, даже помыслить трудно, что кто-то может с ними обойтись столь непочтительно. Так что, даже не оборачиваясь, я ощущал полный жгучей злобы и ненависти взгляд, направленный мне между лопаток, но продолжал идти не оглядываясь. Уже нырнув под канаты и выйдя на ринг, я с вызовом посмотрел на своего потенциального спарринг-партнера, который несколько растерялся от моего маневра. Очевидно, что серьезного соперника во мне он не видел, поэтому не понимал, по какой такой причине я с упорством камикадзе рвусь с ним сразиться. Так что сейчас он не спешил идти вслед за мной, пытаясь понять, где здесь запрятан подвох.

– Ты что, струхнул, как до дела дошло? А как же обещанные проблемы? – подтолкнул я его к более решительным действиям, чем вызвал пару коротких смешков от посетителей.

Услышав чуть ли не обвинение в трусости, мужик так стремительно сорвался в мою сторону, что я уж решил, будто он кинется на меня сразу с ходу. Но тут на его пути, словно чертик из табакерки, бесстрашно возник Чехоев, демонстрируя, что он взял на себя функции рефери в этой схватке.

– Три раунда по три минуты, достаточно? – спросил он, на что я лишь безразлично пожал плечами, а бугай, поигрывая желваками, процедил: «Вполне!»

Клацнув кнопками таймера, Алмаз сделал два шага назад и махнул рукой.

Как только путь освободился, мой оппонент ломанулся ко мне со скоростью и напористостью бешеного носорога. Несмотря на все свои габариты, двигался он легко и быстро, заставляя меня выкладываться с самых первых секунд.

Заранее это не обговаривалось, но спарринг как-то сам собой пошел по правилам бокса.

Нырнув под джеб левой и уклонившись от последовавшего сразу за ним хука с правой, я нанес пару пробных ударов по локтям, прикрывающим корпус, проверяя противника на прочность. Ощущения были такие, будто я пытался пробить стену. Уж что-что, а защиту этот бугай держать умел. В ответ мне чуть не прилетел размашистый богатырский свинг, выполненный правой рукой, который мог бы мне не просто потушить свет, а, пожалуй, на полном серьезе отправить в кому. Экстренно разорвав дистанцию, я стал прикидывать, а смогу ли вообще пробить этого кабана? Защищаться здоровяк умел хорошо, и реакцию имел если не кошачью, то очень близко к этому. Так что подловить его без моих некромантских фокусов было бы полностью безнадежной затеей.