========== Часть 1 ==========
Сил не было совсем. Свалившись с дерева, мальчик был заботливо пойман своей шицзе. Весной в Пристани Лотоса прохладно, особенно по ночам.
— Ну пойдем же, Вэй Ин… — страдальчески попросила Янь Ли, прижимая к себе дрожащего ребенка, явно замерзшего и до смерти напуганного. Она аккуратно надела на левую ножку слишком большие парусиновые тапочки.
— Нет, я не вернусь! Цзян Чэн… Там с-соб… С-собаки… — Вэй У Сянь даже заикался, произнося это жуткое слово, от которого сосало под ложечкой, а кожа неприятно покрывалась не проходящими долгое время мурашками. Он боялся их безмерно, и знал, что никогда в жизни не сможет побороть тот страх, что он испытал, когда сражался с бешеными псами за кусок черствого хлеба.
— Нет, нет там собак! Ох, У Сянь… Я обязательно тебя защищу. Пойдем же…
— Нет, они т-там, он с-сказал, что натравит их на меня! — все еще упрямился он, чуть ли не плача.
Девочка приложила все свое терпение, дружелюбие и зарождающуюся сестринскую любовь к У Сяню, чтобы уговорить его сесть на спину. Мальчик очень бледный, на его лбу проступили бисеринки пота, а нездоровый румянец на лице окончательно подводил Янь Ли к мысли, что У Сянь болен.
— Сестра! — крикнул Цзян Чэн, подбегая к ним. Он стыдливо отвел глаза, когда вдруг встретился взглядом с серыми глазами ребенка, которого отец привел в его комнату. Серое ханьфу мальчика стало грязным, в некоторых местах разорвалось, когда он поспешно лез на дерево.
Цзян Чэн ревновал. Цзян Фэн Мянь слишком нежно обнимал У Сяня тогда, слишком ласково гладил по голове и смотрел с теплотой, о которой Цзян Чэн мог только мечтать. Мама не особо была рада тому, что отец притащил в орден чужого ребенка, но спорить не стала.
— Ох, Цзян Чэн, кажется, У Сяню нехоро…
Мальчик, сидящий на ее спине, неожиданно обмяк. Янь Ли в полном шоке распахнула глаза, когда услышала удивленный вскрик брата, который уставился куда-то в сторону от ее лица: туда, где находилось лицо Вэй У Сяня.
— Янь Ли! У него… к-кровь течет…
Брат и сестра аккуратно уложили У Сяня на траву. По его подбородку стекала небольшая тонкая струйка крови, а губы имели бордово-алый оттенок: они казались липкими и слишком бледными.
Где-то вдали завывал прохладный ветер, развевая длинные волосы девочки. Аромат распускающихся трав будоражил что-то внутри, заставлял ждать полноценного цветения всей природы.
Они смотрели друг на друга, не зная, что делать. Цзян Янь Ли достала шелковый платочек с цветочными узорами и приложила ко рту приемного младшего брата, сдерживая изредка льющуюся кровь. Такое случалось обычно с заклинателями, когда они лишались жизненных сил, слишком устали или находились на пределе физических, либо же магических способностей.
Вэй Ин открыл глаза и приподнялся. Что за странный сон…
Отчего-то холодно и свежо. Нос замерз, руки и ноги ледяные, а внутренний озноб только усиливал холод, который ютился где-то внутри, никогда не позволяя Вэй Ину полностью чувствовать себя уютно, комфортно.
Боже, у него даже зубы стучали. Вэй Ин перевел взгляд на окно в своей небольшой комнате. Открыто. Как же так? Ночью в Облачных Глубинах всегда было очень холодно: ветер ледяной, воздух — влажный и немного спертый.
Ему никогда не нравился здешний климат. И несколько тысяч правил не нравились. А еда! Какая тут пресная и невкусная еда! А еще Вэй Ину не нравился Лань Ци Жень — слишком нудный и приставучий старик. Ему тут было не по душе, хотелось домой, но при этом отчего-то очень сильно хотелось остаться. Тут Вэй Ин нашел друзей и даже, как он думал, заклятых врагов.
Ему бесконечно сильно не нравился Цзинь Цзысюань. Этот напыщенный павлин совершенно не подходил его прекрасной сестренке, но та отчего-то только и делала, что бросала на него влюбленные и грустные взгляды.
Не Хуай Сан являлся отличным другом и собутыльником. Он понимал его с полуслова и вообще оказался довольно веселым парнем. Только вот что-то в поведении Хуай Сана не давало Вэй Ину покоя.
Вэнь Нин оказался настоящим подарком судьбы. Робкий, мягкий и зависимый, он покорил Вэй Ина. В чем-чем, а в истинной дружбе с этим человеком он был уверен по-настоящему. Его сестра, Вэнь Цин, тоже нравилась ему. И, кажется, Цзян Чэну она тоже очень даже нравилась, да побольше, чем самому Вэй Ину.
Лань Си Чень стал человеком, которого Вэй Ин зауважал сразу, как только увидел. Добродушный, чуткий и понимающий, он был для У Сяня не только другом, но и наставником.
И последний, но самый важный человек, с которым Вэй Ин познакомился в этом нудном и холодном месте — Лань Чжань. Чересчур спокойный, отстраненный, ледяной красавец с каменным видом, он будоражил Вэй Ина, вынуждая искать способы сорвать маску с этого прекрасного лица. Так и хотелось увидеть, какой же Ван Цзи на самом деле. Внутреннее любопытство побуждало выводить этого идеального ученика и гордость учителя Лань на самые различные эмоции.
Вот уже как неделю Вэй Ин отрабатывает наказание в библиотеке вместе с Ван Цзи, переписывая с ним правила ордена и трактаты. Он был бесконечно счастлив, когда противный старик назначил ответственным за него именно Лань Чжаня. Вэй Ин то и дело доводил бедного Ван Цзи, всячески подшучивая над ним.
У Сянь вздохнул, вставая с постели. На босых носках он дошел до окна и прикрыл его, поежившись от холода. Одевшись в белое одеяние клана Гу Су Лань, натянул у входа короткие шелковые сапоги.
— Кто бы мог подумать, что Облачные Глубины окончательно собьют мой режим…
Вэй Ин покачал головой, глядя на рассвет. До пробуждения всего ордена оставалось около тридцати минут, поэтому он решил прогуляться к кроликам. Путь по горе несколько измотал его, и Вэй У Сянь нахмурился: сегодня он чувствует себя хуже, чем обычно.
Вэй Ин сел на твердую корягу рядом с копошащимися белыми зверьками. Взяв одного на руки, он принялся целовать пушистую мордочку, вспоминая почему-то Лань Чжаня.
Молодой ученик ордена Гу Су прикрыл глаза, стараясь прислушаться к себе. Светлая духовная энергия, растекавшаяся по каналам, была сильна. Золотое ядро в груди горело и светилось изнутри, оно было совершенно чистым и мощным. А вот физические силы — практически на исходе.
— И почему мне поплохело? Неужели заболел из-за открытого окна? Ох, Боги, за что мне это…
Вэй Ин покачал головой, в очередной раз нежно целуя кролика, а потом отпуская его к остальным крольчатам. Голова еле заметно кружилась, сердце билось чаще, чем обычно, разгоняя по ослабевшему телу кровь. С виду нельзя было догадаться, что с ним что-то не так: он слишком часто болел в детстве, поэтому мог довольно неплохо скрывать свою болезнь. Симптомы слишком слабые, поэтому Вэй Ин планировал пойти на учебу и даже отрабатывать наказание вместе с Ван Цзи.
Раньше ему было значительно хуже. В детстве он часто недомогал, причем довольно тяжело и продолжительно. Лишь позже, когда Цзян Чэн взял в руки меч, Вэй Ин тоже захотел поспеть за названым братом.
На лице У Сяня проскользнула ностальгическая улыбка. Тогда он слишком часто перетруждался, тренируя слабое тело. В то время за него все переживали: Цзян Чэн, Янь Ли, Цзян Фэн Мянь и даже госпожа Юй Цзы Юань. В начале она и правда прохладно относилась к нему, но, видимо, у нее все же было доброе сердце настоящей женщины и в первую очередь матери. И хотя госпожа Юй открыто выражала любовь к своему сыну, Вэй Ин тоже получал толику ее нежности и заботы.
Она сидела у его постели ночами, меняясь с Янь Ли. Она кормила его кашами и поила отварами, хотя вполне могла бы поручить подобное слугам. Цзян Фэн Мянь часто навещал больного, а Цзян Чэн то и дело нарушал покой брата, желая лично узнать как он себя чувствует.
Во время обучения в Юнь Мэн Цзян пришлось приложить колоссальное количество усилий, чтобы натренировать слабое и хрупкое тело. Болезни отступили не сразу, а постепенно. Вэй Ину не хотелось вечно принимать помощь Цзян Чэна, что часто в детстве защищал его: от собак или чего другого.
