Потом Щербет пошел и взорвал все кровати. Тут так делают, если кровать некрасиво заправлена. Или просто так. Почему бы не застелить еще раз. Ладно. Плевать. Хочу ему смерти. Если это называется дедовщиной, то я понимаю, почему тут все такие тупые. Извини, почти все.
Обед прошел чуть быстрее, из-за злости, направленной к Андрею, но, в общем-то фасолевое нечто и рыбу с непонятным гарниром можно денёк не есть. Мне кажется, все, что остаётся, они скидывают в следующее блюдо. Осталась картошка, кинули ее в капусту. Осталась капуста, она идёт в картошку.
С первого дня мы должны были начинать учить песню. Внезапненько. Песня сложная, не слышал ее ни разу, хотя был в кадетском классе, ты знаешь, там всё с этими дурацкими песнями. Не учится как-то.
От этой еды мне плохо. Настолько сильно и много пачкаю туалеты, что невозможно, при таком маленьком количестве поглощаемой еды.
Вместо фильма мы пошли в баню. Так они это называли. Обычные люди называют это душем. Пока ждали, Лысый довольно смешно, для этого места, шутил, можно считать, идеально. Геи как комары, у кого сосут, тот и становится голубым. Лучше бы подошло сравнение с вампирами, но не суть. Тапочки, голым в душ. Не смотрите вниз, не роняйте мыло, да-да, смешно. Теплый душ, помылся и вышел первым. Всё-таки уронил мыло. Но мойка представляла собой лабиринт с душами, так что нормально.
Щербет ещё злее. Поверка. Ночь.
Письмо четвертое
Щербет был ужасно злым. Не хотел всех подставлять и не шел в туалет. Уснул так. Настолько устал, что забил на свою физиологию.
Предстоял последний день всего этого. Утро прошло в типичном режиме с завтраком, разминкой и утренним, никому не нужным, построением. Завтрак умер. Кашу перестали давать, опять рыба с чем-то, плюс молоко в треугольниках. Спасибо, единственный нормальный прием пищи официально сполз в могилу.
В строю мы шли с нашей глуповатой песней, ну и плевать, не получалась она. Хоть убей, хоть перестрой, хоть запевалу ставь, ничего не будет.
Хорошей идеей было запастись леденцами с завтрака перед походом на военную штуку. Это нельзя назвать складом, гаражом, военной базой. Можно назвать штукой. Ворота, охрана, длинная дорога, раздолбанная, что только танкам и ездить. Ну, они тут и есть. Честно говоря, их было штук 5, плюс пушка и куча новеньких солидных грузовиков. Будет, на чем Максиму удирать от вальхальных друзей. Разговор о технике с мужиком вел один туповатый, как и все здесь, паренёк, мечтающий о карьере снайпера. В свою очередь, я смотрел на облака, наслаждался нестроевым шагом и конфетками во рту. Даня также смотрел на облачка, также скучно посасывая леденцы.
Походилки кончились, и снова обед. Как обычно. Невкусно. Кстати, нам показали какой-то шлак. Грузовые машины и танки из прошлого века.
После небольшого отдыха должен был состояться зачёт по строевой ходьбе и песенкам. Маршировали мы плохо, пели ещё хуже. Смущало это всех, и всем было плевать одновременно. Странная особенность. Делаешь все на отвали, а потом доделываешь до идеала. Идеала не вышло. На отвали не вышло.
После речи о чем-то неопределенном, полковник дал речь деду, который оказался представителем этой гениальной переброски людей. Не понимаю, что он должен делать, но мне кажется, он и не делал ничего. Ходил туда-сюда, хромая и улыбаясь. Не суть. Кстати, полковник становится еще тупее. В этом я удивлен. Он выглядел максимально глупо до этого, а это уже новый уровень какой-то.
Смотр строя и песни прошел плохо. Так себе прошли мимо трибуны с дедами и все. Интересно, наверное. Кому-то. Кому? Песня. Её никто не выучил, а ходить и двигаться мы не научились, слишком сложно. Ладно. Всем плевать. Мне плевать.
Было смешно. После нашего прохода пришел Щербет и сказал, знаю, ты не любишь все это матное, но было смешно. «Вам женская гениталия» – и так раза три – «Вам такая женская гениталия». Не знаю, как сказать тебе. Песня отвратительно спета, проходка тоже отвратна, но…
Причина совсем другая. Один паренек из ДРУГОЙ школы ударил СВОЕГО учителя, поэтому плохо будет НАМ. Однако мы даже не знаем эго. Воспитательный фактор не работает. Его не будут ненавидеть в его коллективе. Его будут ненавидеть случайные люди. Как он может потерять в авторитете, если от нас он его не добился?
Щербет дурачок, мягко говоря. Насилие не может приравниваться к другим дисциплинарным нарушениям. Это уже статьи, законы и тому подобное. Это не лечь на кровать, или курить в туалете. Что за дибилы защищают нашу страну? Правда, нельзя обучить их какому-либо знанию, кроме знаний как собирать автомат?
Взяв щетки и мыло, мы пошли мыть плац, обхарканный курильщиками. Курение тут очень важно. Если у тебя есть пачка сигарет, ты можешь стать любимчиком. Давай сигареты старшим и все. С каждым походом куда-либо остановка для курильщиков. Не помню когда, но они сказали, что курить можно только с восемнадцати. Как жаль, что за этим, внезапно, никто не следит.
Мытье плаца прекратилось с походом на обед. Только сели. Сразу подъем взвода. Кто-то успел поесть в этой очереди, я не хочу, есть это. Уже. Пришла помощь, откуда не ждали. Пришел полковник и внушил Щербету, что нет смысла наказывать еще два взвода, спасибо. Можно отправиться на традиционный киновечер. Вау, вот почему он полковник. Он умеет немного здраво мыслить. Вот это да. Опять кино. Ура?
Внезапно, да, ура! Шедевр отечественной анимации с ненавязчивой агитацией в вооруженные силы. Шутки, неплохой сюжет, привлекательная непропорциональная анимация, приятно. В первый раз не хочу здесь спать. Как-то пришел на один из уроков по перевязке. Все проспал. Не знаю, кому важно, за какое время ты пройдешь зачет по перевязке. Вроде, важно знать, как это делать, а не какие-то тренировки по зачетам. Попробовать сделать после этого не дали. Бинтов жалко, наверное. Я промолчу, что можно заменить тканью для обучения.
Поверка шла долго. Любой смешок запускал механизм Щебетова снова и снова. Последняя фамилия в списке. Ладно, она смешная. Заново. Список с фамилиями прочитали раз 10, даже стоять устал.
Наконец, спокойной ночи!
Пятое письмо
Допишу это для себя, ведь слезы мои ты не увидишь. Ладно, прошла пара дней, и ты не ответила на звонки, не разблокировала в социальных сетях. Вышел твой брат и сказал, что я тебе не нужен. Через день появилась информация, что это не твой брат, а новый парень. Не дождалась из армии. Бывает. Но не пять же дней, распутная дрянь? Как это вообще объяснить? Вам, женщинам, похоже, вообще нельзя доверять. Смерть моего брата не научила меня этому. Вы все одинаковы и убоги, как я погляжу!
Утро. Завтрак без каши, ненавижу Щербета, хотел отомстить, съев его семью из мороженного, но пишу с больным горлом. Единственное забавное во всем этом.
Ещё была уборка перед или после завтрака, не помню. Хочу забыть ее.
Мы собрались на плаце. Спустя миллиард тупых речей мы двинулись. Погода не была к нам равнодушна. Как ты ко мне. Ладно, уже пишу для себя, прекращу это всё. Надеюсь, ты, будущий Андрей, забудешь это все до разбора своего хлама. Надеюсь, ты найдешь своего партнёра. Думаю, тебя ещё мучает, что ты проколол презерватив брата в детстве. Ты не хотел, помни это. Ты не виноват, что его девушка заявила на изнасилование. Ты не виноват, что брат повесился. Все могло произойти так, даже если ребенка не было бы. Возможно, он захотел завести ребенка позже. Ты не виноват, что он повесился. Как и не виноват, что кто-то создал два пола. Кто-то сломал один, заставил его быть убогим. Девушка, которая довела Сашку до суицида, сделала аборт. Аборт. Она не хотела ребенка. Это случилось так много лет назад. Я никому, кроме этого текста не говорил об этом.
Когда мне было лет пять, я просто игрался. Не знаю почему, но мне очень нравились иголки, я уже который год хочу научиться шить и вышивать. В то время мне нравились аккуратные дырки. Помню, мать поймала меня за дырявкой бананов. Она поставила в угол, но по сравнению с моим проступком это был пустяк. Сашка никогда не отличался особой опрятностью, его носки были раскиданы по всем полкам нашей комнаты. Так валялся и его паспорт. Я уже понимал, что паспорт – важный документ и его протыкать нельзя. Однако посмотреть, что находилось там, я не отказался. Деньги, карта какого-то магазина и странные кругляши в пластмассовой упаковке. Это был презерватив, убивший всю мою жизнь. Я проткнул его разок или два, не зная чем это обернется. На похоронах все думали, что парень не предохранялся. Правду знал лишь я. Я понял ее пару лет назад, когда узнал о сексе, безопасности, обо всем том, что знает каждый подросток. Написал это сейчас и понял. Я должен был написать это раньше. Мне так давно надо было это сделать.
