разочарование может быть любых форм и размеров: огромным, которое разрушает всю вашу жизнь, или крошечным, приносящим лёгкую печаль, от которой все внутренности сжимаются в комок.

иногда самым большим разочарованием становится понимание, что нужно уйти раньше, чем всё рухнет.

МР напоминает посетителям о необходимости не терять бдительность. Если у вас есть сердце, вы, как и несчастный старый динозавр, мирно жующий листья или мясо своих жертв, можете быть уничтожены потоком метеоритов, который разобьёт ваше сердце.

Приятного вам отдыха в музее.

С уважением

Куратор и Кот Форд.

Графический роман «Хранители» © 1987 г.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Кат. № 201Х-1

Одолжена Эфраимом О’Коннором

Вот и настал мой первый день последнего года в школе. На собрании по случаю начала учебы напротив меня сел самый красивый парень, которого мне довелось видеть за свои шестнадцать лет (а я ведь даже еще не целовалась). Взгляд его серо-зеленых глаз успокаивал. На нём была футболка с надписью «Над пропастью во ржи» и вельветовый пиджак с заплатками на рукавах. И от него пахло корицей. Просто верх совершенства. Я бы не смогла придумать лучше.

— Эй, — сказал он, наклонив на бок голову, — тебе правда они нравятся?

Не задумываясь, я обернулась, мало ли и к кому он обратился, но нет — Эф задумчиво рисовал на обложке блокнота, а Одри разговаривала с Черисс. Этот парень обращался ко мне. Этот парень с густыми бровями и копной кудрявых каштановых волос обращался ко мне.

— А?.. — пропищала я, словно мышка и растерянно указала на себя.

— Да, да, ты. — Он кивнул и криво усмехнулся.

Сердце бешено стучало, готовое вырваться из груди, затем пропустило удар и с бешеной скоростью продолжило стучать. Мне показалось, будто я засунула пальцы в розетку или меня молния ударила.

Внутри проснулось что-то свирепое, скрежещущее зубами, я почувствовала выброс адреналина.

— Ты о чём? — Я вытерла ладони о колени, желая только одного: взять себя в руки и успокоиться.

— Комиксы, — сказал он, указывая на экземпляр «Хранителей», торчащий из моей сумки. — Они тебе нравятся?

Симпатичный парень, сидящий через проход от меня, безо всякой видимой причины решил начать со мной разговор. В моей голове пронеслось: «Ничего себе! Неужели это и вправду происходит?» и «Спасибо, Господи, что заставил Эфа дать мне эту книгу».

Наконец, я смогла заговорить:

— А, ты о комиксе? Он не мой, мне одолжил его друг, — я кивнула в сторону Эфа, боясь отвести взгляд от парня, — что очень круто, хотя бы потому, что это первое издание, и он большой фанат, который, возможно, когда-нибудь станет великим графическим художником... — Красивый парень понимающе кивнул, и я продолжила: — Ты его читал? Я еще не закончила, но видела фильм, и мне понравилось. Хотя Эф говорит, что в книге всё совсем по-другому...

Парень начал что-то говорить, но я не могла остановиться.

— За сюжетом следить немного сложно, потому что я не всегда понимаю, как читать диалоги: сверху вниз или слева направо... — Я хаотично размахивала руками. — Возможно, это не так уж и важно, но читать мне нравится...

Я начала запинаться, и не только потому, что у меня перехватило дыхание, но и из-за взгляда парня: он явно пытался понять, в какую сторону ему сбежать, чтобы никогда больше со мной не встречаться.

— О, Боже... Прости...

— Я просто хотел завязать разговор, — пожал он плечами.

Он всего лишь хотел завязать разговор и быть вежливым. Мне стало жарко, с одной стороны захотелось встать и закричать: «Я не умею общаться с парнями! Позор мне!», а затем убежать так далеко, как только возможно, например, на исследовательскую станцию на Южном или Северном полюсе (всё время путаю, на котором из них есть пингвины), где я больше никогда в жизни ни с кем не заговорю. А с другой — отмотать время на минуту назад, к тому моменту, когда я еще не открыла рот, когда я еще не знала, что этот парень просто хотел немного поболтать, и когда в моём сердце еще жила надежда.

— Иногда я говорю слишком много... — начала я оправдываться, но в этот момент Черисс, которая входила в десятку наименее приятных для меня людей (в этом списке также диктаторы и организаторы собачьих боёв), воскликнула:

— Боже мой, Китс!

Красивый парень — как выяснилось, по имени Китс — покраснел и изогнул бровь.

— Привет, Черисс. А я всё думал, увижу тебя или нет.

Он подтянул рукава пиджака и наклонился, подставляя Черисс щёку для поцелуя. Я увидела красно-белый полосатый носок, выглянувший из-под его брюк. Второй был тёмно-синий с изображением жирафа.

Черисс залилась румянцем и поправила волосы, накручивая на палец очаровательное золотое ожерелье. Она наклонилась к Одри, не давая мне возможности сказать хоть что-то.

— Од, это тот самый парень, о котором я тебе говорила. Наши отцы знают друг друга целую вечность!

— Ух ты, так долго, — вежливо пробормотала Одри и виновато мне улыбнулась.

Я пожала плечами и уставилась в свою тетрадь.

— Я знаю Китса чуть ли не с пеленок, — продолжила Черисс, кокетливо улыбаясь.

Стало очень обидно. Даже если бы я не опозорилась со злосчастным монологом про «Хранителей», прекрасные волосы Черисс и ее блестящие разговорные навыки не оставили бы мне никакого шанса.

— Китс, это моя лучшая подружка Одри, — указала она на нее.

Я хотела сказать, что Одри моя лучшая подруга, но вспомнила, что мне не семь лет, и молча продолжила наблюдать за представлением.

— Рад познакомиться. — Китс потянулся через проход, чтобы по-джентельменски вежливо пожать руку Одри.

— Взаимно. — Они обменялись рукопожатием, и я в который раз пожалела, что не могу также непринужденно разговаривать с парнями.

— А этот высокий сексуальный красавчик, — Черисс указала на Эф, — наш друг Эф.

Высокий сексуальный красавчик?! Кто так говорит?

— Здорово, чувак. — Эф оторвался от рисунка, кивнул Китсу и продолжил творить.

Закончив с представлениями, Черисс улыбнулась, а на меня навалилось знакомое чувство смущения и отчужденности одновременно, которое я испытывала всякий раз, когда Черисс давала понять, что терпит меня только потому, что со мной дружит Одри. Почему меня должно заботить, что думает Черисс? Мне же всё равно, да?

Я покраснела и словно сжалась в комок, потому что в компании симпатичного парня было унизительно оставаться незамеченной. Идея перебраться на исследовательскую станцию (ту, которая с пингвинами) казалась уже не такой безумной, особенно при воспоминаниях о недавней (провальной) попытке флирта.

— Китс, познакомься с моей подругой Пенелопой. — Одри коснулась его руки и жестом указала на меня.

В эту самую секунду я готова была причислить Одри к лику святых старшей школы.

Черисс бросила на меня презрительный взгляд, но сделала это так быстро, что только я это и успела заметить.

— Мы уже знакомы, — натянуто улыбнулась я.

Одри вопросительно посмотрела на меня, как бы говоря: «Что это значит?», а Китс не отводил взгляд. Моё сердце затрепетало, как будто проснувшись от заколдованного сна. Он начал что-то говорить (может быть, ещё не всё потеряно?), но Черисс его перебила:

— Какие у тебя уроки? Ты ведь в классе с углубленной программой?

Его глаза задержались на мне еще на секунду, затем он с сожалением повернулся к Черисс.

— Химия у Кэролл.

— У меня она тоже ведет, — начала было я говорить, но Черисс театрально вскрикнула:

— Она же сумасшедшая! Одри, она ведь вела у вас уроки в прошлом году?

Я откинулась на спинку стула, пока Одри рассказывала о том, как в прошлом году Кэролл со слезами выбежала из класса, потому что кто-то спел «Tiny Bubbles» на уроке во время эксперимента.