Но она искренне улыбнулась, и ее «Доброе утро, Салли, очень рада вас видеть» прозвучало от души, а не из формальной вежливости.

– Все как ты просил, - сказала она Дугалу и что-то вложила в его ладонь. - Двусторонний на сутки. Эта разница во времени…

– Спасибо, мама. Надеюсь, тебе не пришлось торчать там всю ночь.

– О, что ты, нет, там работают очень милые люди.

– У тебя все милые, даже злобные крокодилы, – он прижал ее к себе, коснулся губами щеки.

Мне стало неловко: это было не для чужих глаз. Такое… личное. Прощание. На сутки или навсегда. Я обхватила себя руками и отвернулась. Но тут Сабелла отстранилась от Дугала и подошла ко мне. Обняла.

– Не плачьте, Салли. Все будет хорошо, я верю.

Не знаю, как я не разрыдалась от этого «не плачьте». ?бняла в ответ.

– Спасибо, Сабелла. Вы такая… замечательная.

– Пора, - странным голосом сказал Дугал. – Успеете ещё поплакать в обнимку… женщины.

А потом взял меня за руку.

– Время испытаний и новых экспериментов пришло. Готовы? – Повернул спиной, положил ладони на плечи. Сказал негромко: – Закройте глаза, там… наверняка слишком ярко.

Я послушалась молча. Короткая встреча с Сабеллой обернулась такой эмоциональной встряской, что интересоваться еще чем-то, о чем-то спрашивать не осталось сил. Да и… я ведь сказала Дугалу, что программа – на его усмотрение.

Почувствовала уже привычный рывок, почему-то свист в ушах – такого точно раньше не было. И ещё сам момент перемещения, почему-то он показался мне слишком долгим.

– Ну вот, так и думал. И, разумеется, невыносимая жара.

– Уже можно открывать? Или это тоже… испытания?

– Нет, это эксперименты. Открывайте.

Я открыла глаза. Поморгала. Захотелось протереть их, как делают дети, или… или, может быть, заплакать? Нет. К черту слезы.

Ажурная дуга моста ?арбор-Бридж отражалась в синей бухте. Сверкающую солнечными бликами водную гладь рассекали большие и маленькие катера, белели яхты, вокруг галдели туристы. Сияла под ярким солнцем похожая на надутые ветром паруса крыша Оперы.

Моя глупая, идиотская мечта. Сидней.

Ладони Дугала все ещё лежали на плечах. Я прислонилась к нему спиной, запрокинула голову. Он смотрел на бухту, на мост, на белые паруса яхт.

– Это Сабелла сказала, да? - прошептала я.

– Она только подтвердила подозрения. Чтение мыслей в мои таланты не входит. Но про вашу мечту я запомнил. А Сидней вы несколько раз упоминали. На первый взгляд он выглядит неплохо. Я был здесь дважды. Не видел ничего, кроме приемной и лекционного зала.

– Значит, будем смотреть вместе. Только… Кажется, имеет смысл попрактиковаться в магии. Слишком жарко. Попытаюсь сделать себе летнее платье. Надеюсь, не окажусь голышом посреди набережной.

– Вероятность благополучного исхода минимальна, но я подстрахую. Воображайте что-нибудь простое с надежным верхом. Лямки – это детали, они могут подвести.

Я представила, как мое шерстяное платье светлеет, как шерсть сменяется тонким хлопком, длинные рукава исчезают, оставляя руки открытыми. Не надо лямок. Простой прямой крой без рукавов. Проще некуда. Легкое, струящееся, пусть его подхватывает ветер, играет подолом. Ткань захлопала вокруг ног. Я опустила глаза. Белая струящаяся ткань, слишком тонкая, полупрозрачная, но это не страшно, пусть. Главное – у меня получилось. Получилось!

На волне куража я превратила туфли в босоножки и из ничего создала широкополую шляпку, белую, с завязанной в пышный бант алой лентой.

– Делаете успехи, – оценил Дугал. - Теперь не забывайте потихоньку подпитывать это все магией, а то развеется в самый неподходящий момент.

Сам он сменил черный костюм на светлые бежевые брюки и тонкую белую рубашку с коротким рукавом и распахнутым воротом. Зрелище, надо сказать, было потрясающим. Потому что ни в чем похожем я не могла его себе даже вообразить. В ответ на мой обалдевший взгляд он только приподнял бровь.

– Что?

– Шикарно! – с чувством ответила я. – Как вас до сих пор студентки на сувениры не порвали?

– Я злой и устрашающий, люблю унижать людей, с закрытыми глазами варю яды любой сложности, а получить у меня зачет с первого раза – все равно что сорвать джек-пот. Такое случается раз в жизни только с самыми везучими. Какие студентки, о чем вы?

Я расхохоталась. И правда, стоило вспомнить его на той лабораторной. И коровьи глаза девиц, наседающих с вопросами на златокудрого и улыбчивого герра Вольгера. И даже жалобы Шарлотты.

– Неужели они все поголовно идиотки?

– Случаются приятные исключения. Но эти исключения заняты усиленным получением знаний, а не бредовыми мечтами о преподавателях.

Мимо прошла группа туристов, я схватила Дугала под руку, вдруг испугавшись, что толпа нас разъединит. Здесь было шумно и, пожалуй, слишком людно. Круговая Набережная, одна из главных достопримечательностей Сиднея.

У причала качались на волнах катера, большие и поменьше, и совсем крохотные, как раз для двоих.

– Прокатимся? – спросила я.

– Давайте.

Мы договорились с владельцем крохотного белого катера, молодым парнем с широченной улыбкой. Дугал отсчитал плату, спрыгнул в катер с причала, подал мне руку.

Я вспомнила свой сон. Там был такой же катер, и я жалела, что Дугала нет рядом. Теперь он был. Еще одно сбывшееся желание и наверняка какая-нибудь «невероятная вероятность». «Может, - подумала с опаской, будто боялась спугнуть вдруг расправившую крылья надежду, - и финал сна в реальности будет другим? Без отдающих безнадежностью и разочарованием синих тонов?»

Катер помчался через бухту, оставляя белый пенный след. Соленый жаркий ветер бил в лицо, норовил сорвать с головы шляпу, я придерживала ее одной рукой, другой вцепившись в локоть Дугала. Он держал меня за талию, крепко, будто боялся, что унесет ветром. И спрашивал о всякой ерунде, которая сейчас почему-то казалось важной.

– Овсянка или бекон?

– Бекон, конечно! – возмущалась я.

– Вредно и чревато ожирением.

– Как-нибудь переживу! Наверняка есть способы, а если нет, вы изобретете подходящее к случаю зелье.

– Составите компанию Честеру.

– И пирогам миссис Фергюсон!

– А как же каблуки? Пузо будет перевешивать. У вас и так мигрирующий центр тяжести.

– Куплю кроссовки. Буду бегать по утрам на работу, вместо портала.

– И падать во все встречные лужи? В Британии, знаете ли, дождливо.

– Буду работать над собой. Регулярные тренировки творят чудеса. Я знаю, я проверяла!

Нас высадили на пляже с белым коралловым песком. Здесь почти не было людей, и я уже без опаски создала себе купальник.

– Хорошо плаваете? - поинтересовался Дугал.

– Акулу не перегоню, а вас – попытаюсь.

И мы пустились наперегонки. Дугал плыл классическим кролем, мощными рывками, угнаться за ним и в самом деле было сложно. И когда научился?! Кабинетный ученый!

Когда он позволил себя догнать, я дышала тяжело, как загнанная лошадь, а пляж виднелся вдалеке узкой белой полоской. Я и забыла, что в теле Шарлотты могу попросту пойти ко дну. И хорошо, что забыла, а то Дугалу наверняка пришлось бы меня вылавливать. Слишком длинные ноги. Руки, не поднимавшие, наверное, в жизни ничего тяжелее карандаша… или зеркальца… И ещё эти… сиськи. И патлы. Интересно, Шарлотта вообще умела плавать? очень своевременный вопрос, да. Срочно отвлечься!

– Вас в сборную надо! – выдохнула я, барахтаясь в показавшейся вдруг опасной воде. - На Олимпийские игры. У вас есть ?лимпийские игры?

– Были в бородатой древности. В Греции. Но, если Келс все же снизойдет до вас, вы еще не так поплывете. Масса незабываемых острых ощущений в ледяной воде. И ржущая в прямом и переносном смысле древняя тварь вместо болельщиков.

Я легла на спину, океан держал мягко, покачивая на пологих волнах. Солнце клонилось к горизонту, бросая на воду сверкающую, слепящую дорожку. Волосы окончательно намокли, тянули голову вниз, под воду, приходилось напрягать шею. Перевернулась и медленно поплыла к берегу. Завтра будут адски болеть все мышцы, непривычные к таким нагрузкам. Да и черт с ними, пусть болят. Я еще научу это кукольное тело быть человеком.