И почему так мучительно, до боли хочется, чтобы он возразил, опроверг? Убедил, что это – не ерунда?

– А объем, качество и структуру моей ерунды вы определили магическим способом? Учитывая, что вы разбираетесь в магии как свинья в апельсинах, понятно, почему результат настолько плачевен. Я два дня считал, что это очередные происки мадам директрисы! И пытался понять, зачем ей это понадобилось!

– Всего два дня? – рассеянно спросила я. Просто чтобы не молчать, молчание сейчас убило бы меня вернее проклятья.

– Разумеется. - Не знаю, что происходило с Норвудом, но он вдруг тоже заговорил намного спокойнее. - Потому что у нее, в отличие от некоторых, есть мозг. И такой провальный спектакль она бы мне не обеспечила, даже если бы задалась целью. Да и причин не было.

– Уж конечно, не было! Ее вполне устраивало положение вещей. ?аз уж Шарлотта за вами следила…

– Следила? – он слегка поморщился, - Не делайте персону мисс Блер значительнее, чем она была. Докладывала о моих официальных перемещениях и переписке? О зверском обращении со студентами? Да, конечно. А у мадам директрисы имелись гораздо более веские причины ничего не менять. Так что инициатором подобных странностей могла быть только сама мисс Блер. Я даже думал о шантаже и магической клятве, но это не про нее, слишком сложно. Впрочем, мы отклонились от темы. Вы обеспечили меня бессмысленной тратой времени длиной в несколько дней. Потрудитесь хотя бы объяснить, почему.

Я отвернулась – не могла больше видеть его лицо, выдерживать его взгляд. Теперь Норвуд стоял за спиной, а передо мной расстилалось озеро. Тихое, спокойное. Но и оно как будто смотрело и осуждало.

– Из женской глупости, почему ж еще, - хотела ответить с сарказмом, а получилось – с горечью. - Ни один здравомыслящий человек не станет всерьез надеяться, что за неделю можно влюбиться самому и вызвать какие-то чувства у другого. Тем более, если этот другой не умеет влюбляться в принципе. Но я не могла не попробовать. - Я обхватила себя руками. Как же холодно. И мерзко. Почему мне и в голову не пришло, что рано или поздно Норвуд узнает правду, и чем позднее, тем сложней будет объяснить свое молчание? Ну в самом деле… ведь ещё вчера думала о мечтах, которые хотелось бы успеть осуществить… и что у него они тоже наверняка есть. – Простите, - сказала тихо. - Я испугалась. Это была «русская рулетка», есть такое понятие в вашем мире? Или – или, могло сработать, а могло все испортить. Шарлотта так и объяснила: если я скажу вам правду, это или обернется беспроигрышным шансом, или гибелью для обоих, нельзя предсказать. Я не смогла… не хватило сил взять на себя такое решение. Тем более… даже если бы вы не были таким сухарем, я думаю, ни один мужчина не влюбится под страхом смерти. Это… унизительно. ? мне все-таки хотелось… чтобы у нас что-то получилось. Мне… очень жаль…

Только не расплакаться. Не после его презрительного «рыдали по углам»…

– Я вообще сомневаюсь, что страх смерти может пробудить хоть какие-то чувства, кроме, собственно, страха смерти. Хоть у женщин, хоть у мужчин. А судя по вашему настроению, и в вас он ничего иного не пробудил. – Норвуд замолчал, как будто ждал от меня какой-то реакции. Возражений, может быть? Это был вопрос? Я задумалась. Должно же быть что-то кроме… пусть я вынуждена была обратить внимание на Дугала… постараться в него влюбиться… точно так же, под страхом смерти, как считала унизительным для него? Но ведь… Нет. В какой-то момент это перестало иметь значение. Сама не знаю, когда именно, и уж тем более – почему, но… Не дождавшись моего ответа, Норвуд заговорил, и едва родившаяся мысль ускользнула.

– Мне тоже жаль, что вы не сказали сразу. Тем более, плохой финал один и тот же, что с рулеткой, что без нее. А вот лишний раздражитель в виде мисс Блер и ее странностей мог бы безболезненно самоустраниться.

– И еще один, в виде Академии? Я, кстати, так и не узнала, могу ли просто бросить все… глупо, да?

– Нет, логично. Вы же решили бороться за жизнь.

– Мне обидно. – Слово вырвалось само, я даже удивилась. Вот оно! То самое, что я не могла понять, та самая ускользнувшая мысль. Если бы не этот срыв и не закономерно вытекающий из него очередной приступ взаимной откровенности… Я вообще не знала, что такое может быть – не понимать, что именно ты чувствуешь, пока это чувство не вырвется случайным словом. – Вы сказали – только страх смерти. Трудно поверить, но обида сильней. Почему? Стоит встретить мужчину, который тебе по–настоящему нравится, как обязательно случается какая-нибудь глобальная задница. Теперь вот – вообще со смертельным исходом.

– Надеюсь, мисс Салливан, – помолчав, сказал Норвуд, - что речь не обо мне. Иначе, пожалуй, я и правда решу, что с вами что-то серьезно не так.

– Почему? – он издевается, что ли?!

– Потому что разумной женщине с чувством собственного достоинства не может нравиться человек, который относится к ней, как я к мисс Блер.

Я замотала головой.

– Но ведь я – не она! И мое мнение о ней во многом совпадает с вашим. Я не принимала ваше отношение на свой счет. Наверное… до вчерашнего дня, да.

– Вчера вы уже не были мисс Блер. И какие бы мысли по вашему поводу меня не посещали, доводить вас до слез я не планировал. До сих пор не понимаю, что произошло. Хотя, как я уже говорил, вчера вы вообще весь день балансировали где-то на грани.

– Наверное, это из-за сна. Сначала. - Мне вспомнился собственный портрет в синих тонах, и снова стало не по себе – до озноба. - А потом… вы не заметили, вчера меня весь день преследовали мелкие, но досадные неприятности? Под конец так даже и не мелкие.

– Улетевший зонт, коварная лужа, убийственный Вольгер, впечатляющее падение в буфете. Что-то еще, чего я не видел?

– И весь мой кофе оказался на вас. Хорошо хоть не обварила.

– Последствия падения. Вполне можно посчитать за одну неприятность.

– Но большую. ? потом Эпплстоун начал меня клеить, а вы решили, что я с ним флиртую. И это стало последней каплей.

– То есть, вы с душераздирающим видом и в невменяемом состоянии ринулись порталиться оттуда, откуда это в принципе невозможно, рискуя размазаться тонким слоем по защитному куполу Академии – потому что… решили, что я решил. Замечательно. Возвращаемся к вопросу об ошибочных выводах, которые могут иметь летальные последствия.

В его голосе искреннее удивление смешивалось с ехидством, но меня потрясло не это. Так потрясло, что я даже повернулась снова к Норвуду, взглянула в лицо. Не шутит. Предельно серьезен… кажется.

– Я не знала, – прошептала я. - Не знала про защитный купол. Мне казалось, это просто… ну, не принято. Как банальная вежливость – в дом заходят через дверь, а не через окно.

Норвуд несколько секунд изумленно и молча смотрел на меня. Потом закрыл лицо рукой. Классический фейспалм, в переводе не нуждается. Надо же, и в другом мире он есть.

Но неужели все настолько серьезно?

– Эта защита и в самом деле могла убить? Но ведь… всего лишь Академия. Не военная база какая-нибудь, не тюрьма. Студенты. Практически дети!

– Дети не прорвут защиту, слишком нестабильная магия. Да и сил не хватит. Студентам – незачем. Защитный купол ощущается физически, всем известно, чем он опасен. Вы часто суете пальцы в огонь, зная, что он жжется?

Я молча помотала головой.

– Представьте, что вчера запрыгнули в него целиком. Вас спасло проклятие, не иначе. Как это ни парадоксально. Положено семь дней – значит, они у вас будут, невзирая на любые убийственные сумасбродства. Впрочем, не советую испытывать судьбу еще раз. С проклятиями не шутят. Как и с ритуалами.

– Чтобы снова не влезть куда-то по незнанию, надо знать, – я посмотрела на озеро, оно манило, притягивало взгляд, словно нашептывало что-то. - Где мне взять все эти знания? Кто станет рассказывать взрослой потомственной ведьме об элементарных вещах?

– Хотел бы я сказать, что об этом должна была позаботиться мисс Блер, если уж она по какой-то причине взялась вас наставлять. Но, похоже, ума ей призрачность не добавила.