Все эти и другие мои тайные дела так и остались нераскрытыми. Пальнули меня только тогда, когда я оформил подписку на FUZZ, тогда она стоила каких-то бешеных денег. Мать отправила меня на почту подписаться на что-то и принести сдачу. Нести было нечего, импровизировать не получалось, и я крепко получил по голове. В ту пору от сестры мне уже перепали концертный альбом Nirvana, второй альбом Дельфина, массу музыки я купил себе сам, как фанатик я читал любую музыкальную прессу, что попадалась на глаза и был очень прошарен в музыкальном плане. Очень хотелось с кем-то это обсудить, но было совсем не с кем.
В школе мне хорошо давались все предметы, кроме физкультуры и труда – то есть тех двух предметов, где нужна была двигательная активность.
Учительница физкультуры была знойная, молодая и любила только спортивных детей: тех, что хорошо прыгали через козла, играли в волейбол и ставили рекорды по прыжкам в длину. Мне кажется будь её воля ко мне она бы относилась как полная мразь, но побаивалась моей мамы, что только удваивало её скрытую ярость. К 7-8му классу я стал натуральным толстяком. Какие уж тут прыжки через козла… Я проваливал абсолютно все нормативы, патологически не мог отжиматься и подтягиваться, не говоря уж о таких изысках, как лазить по канату и ходить по рукоходу. Кажется, что-то из этого я все же мог, но смех одноклассников и надменное лицо училки отбивали всякое желание пробовать. Отвращение к спорту она мне привила просто колоссальное. Впоследствии она неудачно вышла замуж и спилась. Но это уже другая история.
С учителем труда была абсолютно аналогичная история, но под другим углом. Он также боялся мою маму, люто ненавидел меня и боготворил моих одноклассников, которые могли и табуретку сделать и корабль из фанеры собрать. Я же на первом занятии показал все свои таланты, едва не отпилив себе палец пилой. Чертов препод решал все проблемы с помощью крика и оскорблений. До сих пор помню его гадливые усики. Впоследствии он завёл себе бабу и куда-то уехал. Не удивлюсь, если сейчас он сидит за какую-нибудь педофилию, чертов психопат.
Отчетливо помню момент, когда я решил что-то менять и перестал есть. Совсем. Раз в несколько дней я конечно что-то ел, что-то вроде яблок или творога с ягодами. Шаг за шагом я вёл себя к истощению. В сочетании с нагрузками вроде сенокоса, таскания воды и прочего, эффект был потрясающий. У меня стабильно держались чёрные круги под глазами, черты лица заострились, а на поворотах меня заносило. Родители пытались исправить положение и накладывали мне полные тарелки еды, но здесь начинал действовать наш преступный план: мой и моей собаки Зины. Стоило родителям отвернуться, в дело вступала Зина, которая в то время была сыта просто до отвала. Пару раз меня забирала скорая с острыми приступами желудочной боли. Мне прокапывали капельницы и отпускали домой, где я продолжал свой системный план по достижению худобы. Глядя сейчас на эти фото мне становится страшно – это натуральный Освенцим. Тогда же мне казалось, что я просто безобразно толстый. По всей видимости это была анорексия, просто тогда я этого слова не знал.
Отношения с одноклассниками по-прежнему не ладились: между нами была огромная интеллектуальная и ментальная пропасть. Однако в определённый момент меня посадили за одну парту с самым отбитым парнем в классе и у нас внезапно началась какая-то болезненная, патологическая дружба. Чувака все побаивались, поэтому и меня никто не смел больше как-либо задеть. Все шутки и издевательства сошли на нет. Начинался очередной учебный год, 9ый класс и сердце моё замирало от того, что уже через год я уеду из этой дыры.
Отношения с музыкой в это время вышли в другой формат. В наследство от сестры мне досталась куча видеокассет с коммерческим Хаусом, ну с тем самым кислотным, с поющими дядьками и тетками. Эта музыка мне не нравилась, но я пересматривал клипы раз за разом периодически находя что-то интересное. Клип One Love the Prodigy, например. И вдруг на одной из кассет я нашёл просто сокровище – все что я видел в Fuzz и других музыкальных журналах и все что я мечтал послушать: Placebo, Manic Street Preachers, Oasis, the Smashing Pumpkins и многое другое.
Пришёл тот момент, когда я начал уделять внимание своей внешности. Сейчас я понимаю, что выглядел я как Вилли Вонка из Чарли и шоколадная Фабрика: как человек, который давным-давно не видел реальных людей и сам себе придумывал образцы и эталоны красоты. Хотя в моем случае это не совсем так. Я хотел выглядеть как Брайан Молко и братья Гэллахеры, хотел выглядеть странно и круто, как все мои кумиры. С первым пунктом я справился, со вторым нет.
Первым делом я отрастил волосы по плечи и какой-то странной жидкостью покрасил пряди. Часть волос отвалилась, те что остались были дикого рыжего цвета. Кажется, я хотел быть похож на Джеймса Иха из the Smashing Pumpkins в клипе Zero, ну или просто хотел выглядеть странно. Во время очередной поездки в районный центр я купил себе странных вещей, максимально странных вещей, например, кислотно-красную футболку, футболку с жирной крысой говорящей непристойности, кроссовки на платформе, стремный кулон в палатке металлистов и прочий странный стафф.
Начались времена моего противопоставления себя обществу.
Три аудиокассеты я в тот промежуток времени замылил до дыр – третий альбом Him, первый альбом Gorillaz и Mutter Раммштайна. Наверное, для моих продвинутых сверстников это было жуткой попсой, но я на тот момент располагал о всех трёх музыкантах лишь поверхностными познаниями, поэтому мне казалось все это жутко прогрессивным и жутко психоделичным.
В журнале Fuzz я как-то раз увидел объявление от какого-то чукчи с севера – он предлагал записать на аудиокассеты музыку. Я написал письмо, и он прислал мне каталог полный сокровищ: там было все, о чем я читал, чем восхищался, но даже и не помышлял где-то достать. Я написал огромный список – Coil, Psychic Tv, Einsturzende Neubauten, Bjork ещё что-то и перевёл деньги. Дальше была тишина в течении нескольких месяцев, и я был уверен, что меня кинули. А потом все пришло. Оказалось, что я перевёл слишком много денег и добрый чукча записал мне вдвое больше музыки, чем я просил, ориентируясь на свой вкус, наверное: Hasil Adkins, Hybryds… Мне было 15 лет и все это свернуло мою голову. Ночами я сидел у окна, и чтобы никого не разбудить слушал на минимальной громкости Coil. В музыку вплетался шелест листьев, редкий ночной дождь и движение ветра за окном. Разве я имел шансы вырасти нормальным?
Учебный год закончился, одноклассники собрались в Костыльке – местном лесу, чтобы отметить выпускной. Появилась бутылка самогона – первое психотропное вещество в моей жизни. Не помню точно, как я его пил, но хорошо помню свои ощущения – все вокруг стало удивительным. Я и в последствии став взрослым выпивал только с той целью, чтобы изменить реальность вокруг себя и сделать мир удивительным. Это всегда работало и всегда получалось.
В тот раз я смотрел на лес, вечернее небо и все было чудесным. С удивлением я наблюдал, как матёрые одноклассники валятся под деревья, как опавшие листья. Это было странно.
Домой я шёл в темноте и пошатываясь, одними губами проговаривал текст Дельфинов группы Мумий Тролль.
Тем летом я жил в предвкушении – скоро начиналась жизнь полная свободы и чудес: я уезжал жить и учиться в районный центр. В моей глухой деревне было только 9 классов. Наверное, потому что большинству выпускников больше было и не нужно. Желающие продолжать образование могли ехать в такую же глухую, но чуть более продвинутую деревню либо в районный центр. Мне повезло больше, чем старшей сестре, я уезжал в город Мантурово. Все лето я собирал крыжовник, встречал корову из поля, слушал Deftones и ждал письма от подруг по переписке. Через Fuzz я познакомился с разной степени адекватности сверстниками, которые заменили мне реальных друзей. Мы переписывались и это было очень интересно. С одной девушкой мы поддерживаем тёплые, дружеские отношения и сейчас, спустя годы.
