БОГАТЫРЬ ЕЛИЗАР И КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ

Кощей Бессмертный уныло бродил по залам своего зловещего замка. Арочные своды устремлялись в бесконечную высоту. С колонн на хозяина замка смотрели каменные горгульи, грифоны, василиски и прочие персонажи бестиария. Повсюду царили сумрак и запустение. На душе у него было паршиво, как, впрочем, и все последние десять тысяч лет. Сидевший на голове одного из монстров, ворон Гюнтер молча наблюдал за своим хозяином. Ему тоже было десять тысяч лет, и характером он был под стать своему хозяину.

– Интересно, какое у него настроение сегодня: очень плохое или чудовищно плохое? – подумал ворон. Если чудовищно плохое, рот следовало держать на замке.

Луна, проникавшая сквозь витражные окна десятиметровой высоты, рисовала причудливые картины из света и тени, отражая жуткие сюжеты, воспроизведенные на стекле. Сложив руки за спиной и ссутулившись, Кощей ходил взад-вперед по центральному залу.

– Что бы такого учинить, чего я еще не делал? – рассуждал он вслух. – Позвать барышень с Пляс Пигаль? Звал два миллиона пятьсот двадцать три тысячи раз. Натравить рыцарей на богатырей и затеять игру на выбывание? Тысячу раз натравливал. Послать Гюнтера сбросить контейнер со спорами чумы на какой-нибудь город? Скучно. Наслать засуху или саранчу на процветающую страну? Надоело. Учинить Тьму египетскую? Все это уже было. Тоска. Жизнь как процесс, доведенный до автоматизма. И ведь руки на себя не наложишь – что накладывай, что не накладывай, результат один. Что стреляйся, что травись – очнешься, и все по-старому… И все это проклятое Правило иглы! Не знаю, что бы сделал с тем, кто его придумал! Ну почему я сам не могу сломать иглу, которая в яйце? По-че-му?! – Кощей невидящим взглядом уставился в витражное окно. – Проклятье!

– Слушай, Гюнтер! – крикнул он ворону, – Ты можешь сломать иглу?

– Вы меня уже спрашивали, Ваша Злобная Инфернальность. Не могу. Лапами сил не хватит, а клюв – не кусачки МЧС-овские. Не развивает он достаточного кинетического усилия. Да и потом, иголка сделана с использованием нанотехнологий из редкоземельных металлов и заговорена на тысяче колдовских языков, половину которых я не знаю и носителей которых давно уж нет в живых. Как-никак, изделие древнее.

– Кого бы попросить ее сломать? – в задумчивости пробормотал Кощей.

– Попросить?! – изумился Гюнтер, – Да у вас, Ваша Отвратительная Мерзостность, эта функция отключена! Вы, даже если захотите, не сможете!

– Да, забыл. Значит, надо кого-то заставить… Есть идеи?

– Я вообще-то не очень понимаю, зачем вам это.

– Жить надоело!

– Ну да, скучновато у нас, конечно. Надо придумать что-то новое, зажигательное!

– Да надоело мне зажигать. Меня от запаха дыма спаленных городов уже тошнит.

– Да нет, я в переносном смысле. Что-то такое, от чего улучшается настроение, поднимается жизненный тонус, крылья, так сказать, начинают расти. Что-то в этом роде.

– Крылья мне не нужны! Высоты боюсь.

– А когда хотели с собой покончить и с башни бросились, не страшно было?

– Страшно, но попробовать надо было! А знаешь, как больно, когда о булыжную кладку ударяешься? Не надо мне никаких крыльев!

– А я без крыльев жизни не мыслю. Ощущение полета, Ваша Несравненная Гнусность, непередаваемо!

– Это понятно. Ты же – птица, а я – ходячее воплощение темных сил… И как бы ты от меня без них спасался, когда я хочу зло на тебе сорвать? Ты лучше придумай что-нибудь конструктивное.

Гюнтер почесал лапой голову.

– Так сразу ничего на ум не приходит… Может вам, Ваша Чудовищная Кошмарность, музыкальный инструмент какой освоить?

– Да я на всех инструментах играть умею. На скрипке – лучше, чем Паганини и даже Шерлок Холмс. На рояле – не хуже Рихтера. Хотелось бы на электрогитаре, но ее еще не изобрели… Представляешь, как бы я смотрелся на сцене со Скорпионз лет, эдак, через восемьсот?! К тому же, у них сценический грим, а у меня – все натуральное, жуткое. Диски бы выпустил, Грэмми бы получил, автографы раздавал бы. Но нет в мире совершенства… Однако ближе к делу. Кто может, теоретически, сломать иголку?

– В теории это может сделать благородный рыцарь или могучий богатырь. Сломать иголку может только положительный персонаж. Помните, Ваше Темнейшество, вы Дракулу зазвали, чтобы ее сломать? Он все пальцы исколол, а результат нулевой. А для вампиров кровь – материя деликатная, так сказать, аква вита. Сколько он после этого в гости не приезжал? Лет триста?

– М-да, некрасиво получилось. А как бы нам замотивировать рыцаря или богатыря? Если они в своем уме, то ни за какие деньги сюда не приедут. А от сумасшедших толку мало… – Кощей задумчиво почесал лысый затылок. – Хотя… Есть идея! Надо украсть невесту рыцаря или богатыря, тогда уж им деваться будет некуда. Спасти невесту от злодея – долг чести каждого порядочного героя! Что скажешь, Гюнтер?

«Догадался на мою голову», – подумал ворон. Но вслух сказал:

– Идея безупречная. Осталось только найти кого-то, кто собирается жениться!

– Сейчас посмотрим! – воодушевился Кощей и направился к волшебному зеркалу в готической раме, которое висело напротив гигантского камина. Пролистывая воздух перед собой, он начал искать нужную информацию. Зеркало мерцало, показывая одну картинку за другой. Ничего подходящего не всплывало. Рыцари отправлялись на подвиги в честь прекрасных дам в дальние края как минимум на год, а то и на два. Ждать так долго Кощей не собирался. Листая страницы, он наконец наткнулся на Русь.

– Смотри, Гюнтер, вот то, что надо!

«Только этого не хватало, опять придется спасать», – подумал Гюнтер и слетел вниз на плечо Кощея.

За стеклом зеркала виднелся бревенчатый забор, к которому было прибито лубяное объявление. Оно гласило: «Венчается раб Божий богатырь Елизар с рабой Божьей Марьей-Искусницей. Предварительная дата торжества – через месяц».

– Сроки, конечно, сжатые, но коли жениться захочет, управится. – задумчиво произнес Кощей. – Распорядись, чтобы накрыли стол, а я пока подумаю над планом мероприятия.

«Думай, думай, – решил про себя Гюнтер – На то и существует ближний круг, чтобы планы проваливать… Надо срочно слетать в Киевскую Русь, довести до сведения клиента, во что его втягивают. Если человек порядочный, не будет старика жизни лишать. Хотя нет, лететь некогда».

– Зеркало! – сев на край бесконечного обеденного стола, прокаркал Гюнтер. – Два меню немедленно! Его Подлейшая Двуличность возжелали трапезничать.

На противоположных концах стола тотчас появились два объемистых меню в черных шагреневых переплетах с золотым тиснением. Оно представляло собой вензель, состоявший из букв «К» и «Б», и изображение черепа с двумя перекрещенными внизу костями.

– Так, – задумчиво пробормотал ворон, открыв лапой меню, – что тут у нас сегодня?

На первой странице под заголовком «Холодные закуски» значилось: «Пиранья под соусом из серной кислоты с верблюжьей колючкой».

– Гадость! – расстроился ворон, – что там дальше?

На следующей странице в качестве основного блюда предлагалась тушеная кобра под соусом из собственного яда.

– Еще лучше, – скривился Гюнтер, – ну а что на десерт?

На десерт в меню стоял пирог с волчьей ягодой под муссом из яда анчара.

– Все как всегда, – настроение у ворона окончательно испортилось, – ну за что мне все это?

Он взлетел со стола и отправился на поиски Кощея, бродившего по бесчисленным залам замка. В гробовой тишине взмахи крыльев Гюнтера разлетались бесчисленным эхом, усиливая атмосферу мрачного запустения. Хозяина он нашел в рабочем кабинете. Кощей сидел за огромным письменным столом с ножками в виде драконьих лап и что-то писал пером в пергаментном свитке. Затем взял линейку и начал чертить. Бессмертный настолько увлекся делом, что не заметил появления Гюнтера.

– …Она выйдет на улицу, чтобы выяснить, о чем речь, я накину на нее мешок и – ходу.

Ворон вежливо кашлянул. Эхо от этого звука прогремело как взрыв снаряда. Кощей от неожиданности вздрогнул и опрокинул чернильницу в виде черепа. По черному дереву стола разлилась кроваво-красная лужа чернил.