– Мне нужно всё, что хорошо горит! Тащи сюда!

– Ты будешь что-то поджигать?

– Я буду поджигать дом!

По её глазам можно было прочесть шок. Неужели она хочет оставаться в таком положении и дальше?

– Ты понимаешь, что они тебя убьют, независимо от того, смогу ли я прорваться через них или нет? Ты будешь мертва в любом случае.

Я произносил свою речь максимально хладнокровно, мне не нужны были эмоции в том деле, которое касалось моей жизни. Она предпочитает смерть? Хорошо, это её личный выбор, хотя уважать его я совершенно не обязан. Она погибнет в любом случае, но с моей помощью – у неё будут хоть какие-то шансы, маленькие, но всё-таки шансы.

Начинаю поджигать её матрас, благо я под завязку набит всякой вспомогательной ерундой типа спичек и зажигалок. Матрас загорается без особых усилий. Комната стала заполняться дымом. Она в истерике! Она меня бесцеремонно толкает!

– Ты что делаешь?!

На её глазах слёзы. Я стараюсь не обращать на неё внимания, хотя мне становится больно её видеть, больно видеть её безвыходное положение. Я поджигаю занавески! Ничего не видно! Всюду дым, кашель! Я беру её за руку. Она отталкивает меня! Я хватаю её за руку. Требую, чтобы она вела меня к двери сквозь дым.

– Веди меня туда, откуда я пришёл! Где выход?! Веди, иначе вся обойма будет у тебя в животе!

Она выталкивает меня в коридор, в котором всё очевидно. Не так уж мне и нужна была её помощь. Совершенно лишняя и глупая сцена! Дым начинает просачиваться сквозь отверстия! В этом доме ещё были жильцы! Они учуяли дым! Они сбегаются в этот маленький коридорчик, они ничего не понимают! Наконец, они видят меня:

– Все, быстро спустились сюда!

У меня два пистолета – в каждой руке по стволу. Пусть только дёрнутся обратно, их лица пронзит горячий металл, их затылки треснут от свинца! Мне плевать на гуманизм, когда ситуация ставит мою жизнь под вопрос. Я не ценю свою жизнь меньше, чем они ценят свою – пускай идут сюда!

– Здесь пожар! Вам лучше спуститься сюда! В противном случае, вы будете мертвы, от моих пуль или от пожара – неважно!

Они смотрят на меня недоумённо. Я не понимаю, они что, не понимают немецкого? Моя только что обретённая спутница говорит им что-то на каком-то восточнославянском. Они мигом становятся послушными, спускаются вниз. Теперь вокруг меня собралась толпа, я обращаюсь к своей спутнице:

– Сейчас мы все выбежим отсюда, ты им это скажешь, тогда когда я дам команду. Я не знаю, что со мной будет, я буду драться! Выбегай самой последней! Найди чёрную лошадь, обвешанною ремнями – она моя, она внизу по улице, рядом с оградой. Чёрно-рыжая лошадь! Жди меня у неё. Если меня долго не будет – беги одна. Надеюсь, умеешь управляться с лошадьми?

Она растерянно вертит головой в разные стороны, я ясно понимаю, что с лошадьми она дела до этого дня никогда не имела. Впрочем, это неважно. Для того чтобы выжить, ей достаточно просто сбежать из города, дальше она может придумать себе такую биографию какую пожелает и забыть немецкий язык, что не так уж и сложно, когда он становится своего рода чёрной меткой.

– А теперь переводи им!

Коридорчик уже заполнился дымом, становилось тяжело дышать. Становилось жарко! Всё здание превратилось в большую дымовую шашку – именно этого результата я и добивался!

***

Жители дома побежали на улицу, я был в самом центре толпы. Красным хватило ума не стрелять по всем подряд, но, всё же, я слышал случайные выстрелы. Кажется, красные пытались дать команду всем лечь на землю, которую погорельцы к счастью для меня успешно игнорировали. Я бежал по улице вниз вдоль домов, за моей спиной свистели пули – я так больше не мог! Дело приобретает опасный поворот! Всегда когда дело касается летящих в тебя пуль – это русская рулетка: чем больше пуль в тебя летит, чем чаще – тем выше вероятность что в тебя, всё-таки, попадут. Чистая игра случайностей, игра вероятностей. И её лучше лишний раз не возбуждать!

Я буквально запрыгиваю в здание, которое похоже на библиотеку и имеет точно такую же вывеску на русском языке. Это слово я узнал одним из первых, отправляясь на восточный фронт! Ведь именно там, я могу найти самые интересные для себя трофеи.

Библиотекарь – седой усатый старик, смотрит на меня недоумённо. Неужели он впервые видит человека в форме СС? Не время для удивлений! Сейчас время совершенно другое! Сейчас даже стало обычным делом, когда к тебе в дом заходит кто-то вроде меня, кто-то кто выглядит как я. Чего тут удивляться или бояться, дед? У меня даже не висит на плече МП-40. Два пистолета – это не так уж и страшно. А погибнуть от моей руки – и вовсе благородное дело. Ах, жертва – в нашей христианской культуре это звучит даже возвышенно. Пока я перебирал эти аргументы в голове, старик меня о чём-то едва слышно спросил. Я удивился, это был немецкий язык! Впрочем, чему тут удивляться, время сейчас такое. К тебе в любой момент может зайти в дом кто-то вроде меня, кто-то кто выглядит как я… Так, самая пора заткнуться и приступить к делу!

– Мне нужен Максим Горький!

– У нас есть разный Горький. Вам что-нибудь конкретное?

– Тащите всего!

Пока старик отвернулся, в помещение успел влететь красный и получить пулю в грудь. От выстрела он подскользнулся и с большим грохотом упал, приземлившись прямо на затылок. Кажется, он умер мгновенно. Не такая уж и ужасная смерть. А чего он ожидал от своего геройства? Я здесь один и окружен, наверняка, целой армией. Неужели он думал, что мне за каким-то чёртом вдруг станет выгоднее сражаться с ним один на один, нежели с целой дивизией красный? Ладно, оставим это на его совести, может быть, я только что убил несостоявшегося гения стратегии, мастера тактики, эдакого русского Наполеона.

Старик принёс одну большую красную книгу, сказав, что это всё что у него было. А разговоров-то было! «У нас есть разный Горький! Вам что-нибудь конкретное?». К чёрту! Ладно! С ним нужно как-нибудь вежливо рассчитаться. У меня нет с собой ничего, что могло бы показаться ему интересным. Кроме десятка карт Парижа (а ведь их так легко потерять, так легко порвать!), которые я постоянно таскаю с собой, то ли чтобы рассказывать всем о его достопримечательностях при свете походной лампы, то ли как сувениры, подарки случайным знакомым. Сейчас они мне пригодятся во второй роли.

Я достаю одну из таких карт… и расписываюсь! Я не теряю надежды прославиться как писатель, после того как всё это дерьмо вокруг закончится. Естественно, война мне отмеряет совершенно специфические шансы выжить, но унывать и впадать в пессимизм не нужно! Ты должен сражаться, чтобы хотя бы иметь шансы на жизнь, в противном случае умрёшь точно. А ещё я оставляю на карте отметку, где я живу. Мне не жалко. Все равно, сейчас это бесполезная информация, переписываться мы не будет, но это довольно занятно и забавно. Почему бы и не показать человеку место, откуда действительно я пришёл?

Карты Парижа наводят меня на одну очень интересную мысль…

***

– У меня заложник!

Я выбегаю из библиотеки с пистолетом направленным прямо себе на… голову? Красные сильно удивляются: как он может сам себя взять в заложники?

– Смотрите!

Из кармана я достаю с десяток карт, красным кажется, что это что-то важное! Что это какие-то важные стратегические планы! Пускай так и дальше думают! Я не намерен им мешать в этом! Зачем им вообще знать правду? Карты развеваются по ветру, который, кстати, стал вдруг довольно сильным. Я даю всем вокруг понять, что в одной руке с картами граната с отсутствующей чекой. Они явно напряглись! Моя смерть не даст им ровным счётом ничего! Подумаешь, убьют эсэсовца: в этом убийстве не будет ничего нового, страшного или важного. Солдат СС каждый день убивают на фронте. В этом приятного мало, конечно, для самих солдат СС, но и те, кто их убивает, могут расчитывать в лучшем случае на моральное удовлетворение. А сейчас в моих руках целая стратегия! Убейте меня, и кто-то из вас получит сильное наказание! Кто знает, может быть, этот план спасёт немало русских жизней? Кто знает, может быть, этот план приблизит победу на один, а то и на два месяца? Этот план – магическая карта, я читаю это по их глазам! Они видят какие-то непонятные линии на нём. Наверное, это всё имеет какое-то значение? – так думают они. А ещё они видят мою гранату, хе-хе, без чеки. Это единственный залог моего выживания в данной ситуации! Единственный! Вообще!