- Ладно, ладно, - пробормотал Карла и, чтобы не зря ходить, захватил заварочный чайник сполоснуть.
Если б у них были очки на носах, и один спускался по лестнице с мусорным ведром, а второй поднимался, предвкушая романтическое свидание, они бы с грохотом, наверняка, столкнулись своими очками, потому что жильцы скупились вкручивать яркие лампочки, а также из-за своей задумчивости. И сидели бы на стершихся ступеньках все в картофельных очистках, рыбной чешуе, шкурках сырокопченой колбасы, яблочных огрызках, апельсиновых корках, ореховой скорлупе, трубчатых куриных костях, розах и пузырьках шампанского.
А так они проскочили. Александр Александрович на кухню, а Карла сквозь него в коридор.
Когда Карла вернулся, проверив запоры на входной двери и с чистым чайником, то увидел приятеля, сидящего на подоконнике, горестно прижавшегося носом к стеклу.
- Ну ладно, я ведь имел в виду, что чайку хлебнем и сразу поломим.
Александр Александрович взмахнул рукавом балахона и не оборачивался. Карла насупился и занялся чаем. Через пару минут он решил, отринув обиды, сделать настоящий шаг к налаживанию взаимопонимания:
- Представляешь, а у нас сахар закончился.
Не сработало. Оказалось, что привидение настолько увлекся происходящим на улице, что Карле пришлось переступить через огромный осадок горести и непонимания себя окружающим миром. Одно то, что люди его не могут видеть, и, если им позволить, ходили бы по нему, как по мохнатому коврику. Он был вынужден подойти к окну, чтобы тоже взглянуть.
- Несколько необычно, - заметил Карла.
- Что тут необычного! - возмутился Александр Александрович.
- Великолепно! Ты по-прежнему споришь.
Они наблюдали за странным пиратом, стоявшим в подворотне и внимательно осматривавшим обе видимые ему улицы. Он был абсолютно по-пиратски одет: на голове черная шляпа с серебристой пряжкой, из-под которой выбивались каштановые, кажется, локоны парика, черный же камзол с позументами, белоснежная рубашка с брабантскими кружевами манжет и, по-видимому, брабантским жабо, черные штаны, черный плащ и зеленые резиновые сапоги - дождь еще накрапывал, везде сверкали лужи, отражая свет фонарей и нечастых в этом районе светящихся вывесок.
- Смотри, у него шпага, - сказал Александр Александрович.
- Отлично! По-твоему, он обязан безоружным выслеживать врагов на пустынных ночных улицах покрытого мраком города.
- Возможно, он наоборот, спасается от преследования.
- Он бы не стоял, как пень с ушами. Он бы стремительно уходил к воде мрачными проходными дворами и кривыми переулками. Высекая шпорами искры из гранитных ступеней старинных лестниц.
- Это мушкетеры со шпорами.
- И пираты тоже.
- Ага. Вот ты и не знаешь, оказывается!
Пират вытер рукавом нос и стряхнул мизинцем капли дождя с ресниц. Взглянул на смешную девчонку в ночной рубашке и с одной косичкой в окне на третьем этаже. Еще увидел в окне на том же этаже привидение и существо, похожее на домового. Поправил пояс, придержав локтем эфес шпаги, и быстрыми шагами направился к устью реки. Пару раз украдкой обернувшись и прислушиваясь.
- Я бы хотел, - вздохнул Александр Александрович, - А ты бы хотел?
Карла сидел, подперев кулаками щеки, и смотрел на синий огонь, горящий под чайником. И представлял, как этот пират, мокрый, как только что постиранный пододеяльник, который висит и думает: успеют его снять до внезапного ливня или, конечно, нет. Так вот, хорошо если усталый и грязный, голодный и грызущий незрелое яблоко, только чтобы не заснуть на ходу, словно рулевой в собачью вахту, возвращаться домой, совершив нужное дело. И в ванну, чайку с бутербродами, под одеялом попотягиваться, специально заснуть не быстро. Понять, как впереди еще много времени, жизнь. Как всегда.
Глава третья
Неожиданно все вдруг стало происходить в одно и то же время. Во-первых, Карла и Александр Александрович отправились в путешествие. Во-вторых, пират решил наведаться в квартиру, где он видел привидение и домового. В-третьих, бабушка проснулась от хлопка закрываемой входной двери, но подумала, что это она от голода проснулась, и пошла на кухню. В-четвертых, кое-кто из плохих выбрал эту дождливую ночь, чтобы обделать кое-какие подлые делишки. В-пятых, пират встретил чуть попозже индейца, но не узнал его в темноте, потому что индейцы не шляются, как дураки, по враждебному городу в наряде из перьев, с луком и томагавком. Даже в детстве. Примерно, в таком порядке всё произошло, приблизительно.
Однажды, когда индейцы были маленькими, они мечтали о всяких прекрасных вещах: поджечь школу, отправиться в прошлое и бродить по берегам пяти озер, немного побыть флибустьерами в Карибском море, чтобы каникулы не кончались, посмотреть таинственный фильм "Крестный отец". Ну, много о чем. Потом индейцы выросли, повзрослели, и перестали быть индейцами. Один остался, которого звали Собака Легкие Ноги. Его имя было неизвестно никому, его нельзя было отличить в толпе бледнолицых, родная мама не знала ничего про его индейскую жизнь. И вот тут-то оказалась проблема: не было никакой индейской жизни - это Собака Легкие Ноги недавно сообразил. Он являлся совершенно неуловимым индейцем, ведь никто не знал, что он индейский лазутчик во вражеском лагере.
Настало время найти директора, потому что на одноклассников не было надежды.
Много, много лет назад, когда индейцы учились в пятом классе, они придумали здоровскую шутку. Повесить первого апреля на двери школы объявление, что занятий не будет, потому что сложились экстренные обстоятельства. Они целый вечер хохотали и пихались в своем подвале, наперебой рассказывая друг другу, как все ученики не явятся на уроки, про то, что взбесятся учителя, а толстый директор сразу же от огорчения исхудает до смерти. А сами индейцы дисциплинированно придут в свой класс, сядут за парты и повеселятся. Поиграют в самых примерных. Специально домашнее задание выполнят. Учителя опупеют от их уровня знаний.
Моросило, лилось с крыш - последний зимний снег стаивал, а на следующий день обещали похолодание до минус пятнадцати и метель.
- Завтра тоже не будем прогуливать, нагулялись по морозу, харэ, - сказал тогда кто-то из них.
Индейцы примостились на втором этаже в подъезде дома напротив школы, прижавшись ногами в мокрых тонких школьных штанах к теплой батарее. Собака Легкие Ноги помнил, что они без курток были, потому что жили совсем рядом со школой. В одном дворе, в одну помойку их посылали мусор выбрасывать.
Белая бумажка с объявлением, напечатанным на машинке с нестандартным мелким шрифтом, уже промокла, а еще никто даже не пришел.
Наконец дверь отворилась и вышла сторожиха Рая. Пошла потеха - решили индейцы.
Сторожиха с неудовольствием оглядела хмурое небо и грязные кучи снега и льда во дворе и вернулась в школу, оставив дверь открытой и прикрепив ее зеленой бечевкой к специальному крюку, чтобы не закрывалась. Потому что тяжеленную дверь и первоклашкам, и второклашкам было открывать тяжело.
- А я так и знал, - сказал кто-то из них, кажется, Большерогий Олень.
Сорвалось - шутка не вышла.
В школу потянулись первые ранние пташки за знаниями и хорошими отметками. На "Жигулях" приехала с каким-то мужиком физичка, в которую по слухам были влюблены все десятиклассники. Эта фифа подкрасила губы, поцеловала своего ухажера, снова подкрасила губы, поправила прическу и поскакала, цокая каблуками и мечтательно улыбаясь, учить недоразвитых старшеклассников своей физике.
- Говорят, она в лаборатории с некоторыми училками и учителями курит.
- Ага, и пьет вино и танцует.
- Играет в бутылочку и целуется.
- И неприличные анекдоты рассказывает.
Медленно и неумолимо наступало время принятия очередного окончательного решения: что делать. В школу-то идти?
Получается: поскольку собирались, значит, следует спокойно отправиться на уроки, тем более, осталось до летних каникул два месяца. И зачем четверть начинать с прогула. К тому же известно: где день, там и второй, третий. Родители в школу, скандалы, наказания. Спецшкола, детская комната милиции, материнские слезы, тюрьма.
