У этой книги есть история. Наверное, у каждого журнала есть авторы, которые как будто всегда были: годы проходят (всегда в  нашей стране суровые), десятилетия даже, меняется состав редакции, журнал может даже кануть в небытие на несколько долгих лет (как было с «Волгой» в 2000–2008 гг.), затем воскреснуть вместе с прежними авторами. «Постоянный автор журнала» – так принято говорить, и так оно и есть, при том что сам по себе каждый автор – величина отнюдь не постоянная, но меняющаяся.

Михаил Бару, кажется, никогда не был начинающим автором. Поначалу, в 1990‐е, он явился читателю как поэт, публиковался как в «Арионе», так и у нас, в «Волге», некоторые их его стихотворений сразу становились редакционными хитами, например вот это:

Впрочем, не только редакционными. Вышеупомянутый текст просто ушел в народ и где только не бытует, включая рыбацкие форумы. И, кстати сказать, в нынешних соцсетях М. Б. очень популярен. И в той же публикации 1999 года появился уже лейтмотив будущей прозы:

Проза началась позднее. Но изначально Бару заявил о себе как абсолютно самостоятельный автор, и то, что он и по сей день делает в литературе, не вписывается ни в мейнстрим, ни в андеграунд, ни разу он не позиционировался как представитель какого-либо направления или тусовки. Сам по себе.

Вот этой «неформатностью» и вызвано было то, что тексты Михаила Бару кочевали у нас по разным рубрикам, да и в других журналах тоже. В «Знамени», к примеру, в рубрике «Нестоличная Россия», мы же однажды в «Прозе» – очень логично! – напечатали «Не пишется проза, не пишется». В 2015 году что-то у нас начинает дифференцироваться – возникает рубрика «Путешествие», и по настоящее время ее постоянный ведущий – именно Бару. Вместе с тем его не-путешествия мы печатаем в разделе прозы и поэзии, а теперь вот, с конца 2019 года, – еще и в рубрике «В своем формате».

А дело не только в нас. Мне кажется, вот такая задача – писать о малых городах России – тоже не сразу сложилась для автора именно как задача, и постепенно выкристаллизовывался стиль. Как писать об этом? О забытых властями и, кажется, самим Богом местах, об их никому не нужных обитателях, о неистребимой в людях прекрасности, о трагизме их положения? При этом писать непафосно, ибо, как всякий нормальный человек, Бару пафоса избегает. И пишет иронично, печально, скептически, лукаво, просто вгрызаясь в детали, умея вызвать интерес к ним, создавая ненавязчивые аналогии с современностью: в мастерстве создать подтекст ему не откажешь никак.

Он – как бы это сказать? – писатель-практик, инженер-исследователь (но, условно говоря, не человеческих душ, а тех обстоятельств, в которых эти самые души оказались). Не романтик, могут сказать, бытописатель, краевед. Еще какой романтик! Мотаться на свои кровные (заработанные технической специальностью, как я понимаю), без расчета на дивиденды – куда уж романтичнее! И уж точно не краевед в кондовом смысле этого слова: не даты и не споры вокруг них ему важны, а причинно-следственная связь, которая у М. Б. трактуется не грубо прямолинейно – в его текстах всегда остается воздух. Нельзя не заметить его незашоренности – прошлое легко проникает в сегодняшнее. Перед нами не коллаж из документов и авторского текста, но органичное целое.

Книга, которую вы держите в руках, – это путешествие, о котором читатель не пожалеет.

Часто сетуют, что наш турист скорее поедет в Турцию или Египет, а не в Кострому или Вологду, не говоря о Кологриве или Кинешме. Я и сам сетую, что греха таить. Если же посмотреть со стороны туриста… К примеру, собрался я поехать в Тверскую губернию – в Кувшиново. В Кувшинове замечательный музей, там родина Ожегова, нашего Даля в третьем поколении, там Горький жил и писал свой роман «Жизнь Клима Самгина», в Кувшиновском районе родовое гнездо анархиста Бакунина. Места хоть и не у всех на слуху, но, без сомнения, интересные и, как говорят, удивительно красивые.

Туристу перед поездкой нужно иметь уверенность как минимум в двух вещах – в ночлеге и культурной программе. Я начал с культурной программы. Нашел в сети телефон кувшиновского музея, чтобы договориться об экскурсии заранее. Это ведь не Москва или Петербург, где все открыто в указанные часы и всегда можно взять экскурсовода. В провинции надо обо всем договориться заранее, иначе может так случиться, что как раз в день вашего приезда экскурсовод будет сажать картошку или полоть огурцы. Его тоже можно понять. На зарплату сотрудника провинциального музея только своими огурцами и питаться. День я звоню, другой звоню… не отвечает музей Кувшинова. Звоню в Тверь, в объединенный государственный музей. Вдруг телефоны, которые я нашел в интернете, неправильные. Телефона кувшиновского музея в Твери не знают. Он не областного подчинения, а принадлежит то ли Каменской бумажной фабрике, то ли городу. Звоню в городскую администрацию. Рассказываю им, что нашел в сети страничку этого музея и даже телефон, но он не отвечает… Не отвечает, разорви его звонок. В администрации мне говорят, что телефона музея они мне дать не могут, поскольку у них его нет, но они точно знают, что музей находится в здании местного центра досуга, и дают мне телефон вахты этого центра. Уж на вахте-то точно знают… Может, и знают. Может, и сказали бы, но… не берут трубку. И даже автоматическим голосом говорят, что невозможно установить соединение. Снова звоню в Тверь и умоляю их дать телефон если не музея, то хотя бы того, кто может знать сотрудника этого музея. Добрые люди в объединенном Тверском государственном музее дают мне телефон заведующей отделом культуры города Кувшиново. Все же это отдел культуры, а не отдел бухгалтерского учета. Наверняка она знает… Не знает, но обещает узнать и перезвонить или написать. Берет адрес моей электронной почты и номер телефона. Ну, это уже какая-то зацепка. На радостях думаю заказать гостиницу в Кувшинове. Там их всего две. В ту гостиницу, которая называется «Гостиница», я решил не звонить. Видал я не раз такие провинциальные гостиницы с такими названиями. Как правило, удобства в них одни на весь этаж. Или на два этажа. Стал звонить в другую, которая на картинке в интернете выглядела поприличнее. Раз звоню, другой, пятый… На шестой раз трубку подняла старушка и сказала, что нет по этому номеру никакой гостиницы и никогда не было и не будет. Но звонят многие, да. Хотят поселиться… Ничего им не светит, и не поселятся они никогда, пока она жива. Стал звонить в гостиницу «Гостиница». Там на удивление быстро подняли трубку и сообщили, что номера есть, но с удобствами, как я и предполагал, есть проблемы. У них гостиница экономическая. Типа три звезды, но такие маленькие, что их можно увидеть только в телескоп. Зато они мне рассказали, что та гостиница, в которую я звонил, давно закрылась и у них теперь есть новая гостиница с названием «Каменка». И гостиница «Гостиница» любезно поделилась со мной телефоном своих конкурентов. Действительно, в новой гостинице есть удобства в номере и интернет и даже завтраки за две сотни рублей с носа.

Заказав номер в гостинице, я стал с удвоенной силой звонить начальнице кувшиновской культуры, которая мне обещала прислать телефон музея. Телефон ее не отвечал. И не отвечал еще полторы недели, пока начальница не вернулась из Турции, отдохнувшей и загоревшей, чего я по телефону, конечно, не видел, но догадался по голосу. Она рассказала мне, что в центре досуга, в котором находится музей, отключили все телефоны за неуплату, но она мне даст аварийный телефон, по нему можно позвонить и узнать, как найти хранителя музея. Я тут же позвонил по этому номеру, и там ответили… что хранитель музея работает на полставки и сегодня его не будет, но если я позвоню завтра, с утра пораньше, то его попробуют разыскать и подвести к телефону. И назавтра его подвели, и… оказалось, что он в пятницу уходит в отпуск, а я приеду лишь в субботу. К счастью, сотрудники провинциальных музеев – очень отзывчивые люди. Им достаточно услышать в голосе собеседника интерес, и они придут рассказывать о музее хоть ночью. Через две минуты мы обо всем договорились.