Дверь палаты внезапно открылись и, так как размер кровати и помещение было небольшим, то меня было с легкостью заметить.
— А… — он удивленно уставился на меня — Икуто, все такой же: высокий, широкоплечный, красивый, сильный и такой… извращенец… — Му…
Но не в этом суть… то как я сейчас выглядела, можно было запечатлеть на камеру и шантажировать меня этим всю оставшеюся жизнь — Счастливые, но голодные глаза, целая котлета во рту, в руках тарелка с едой, белая сорочка и наверняка запутанные розовые космы.
Мне можно было смело давать кличку «девочка из голодного края».
— Фто? — я начала жевать котлету, стараясь изобразить: «Я не я, и хата не моя».
Но вместо слов, он рухнул рядом со мной на колени и, не успев я сказать и слово, как моя тарелка была забрата, а сама я прижата к его горячему торсу. Мне или кажется или он подрос?
— Идиотка, чего так долго? — он прижал меня к себе еще крепче. Да он псих! Не успела я очнуться, как начинает липнуть! Вот же гад бессовестный!
— Ты о чем? — я изогнула бровь, но ответить мне никто не спешил… И с каких пор я идиоткой стала?!
Он ничего не ответил, а лишь впился в мои губы, вызывая у меня табун мурашек по всей коже, да что этот придурок вытворяет?! Ему что, жить надоело?!
Однако… возразить я не смогла, даже ударить его по плечу в знак отрицания. Я поддалась его воле и его стороне, позволяя ему делать то, что он хочет…
О боже… я скучала…
Его губы мягко касались моих, заставляя поддаться ощущениям и ответить на поцелуй, хоть и не умело… но судя по всему, как он, словно замурлыкал от того, что я ответила, ему понравилось. Что нельзя говорить обо мне…
Хоть мне это и нравиться… но глубокое смущение и стыд терзали мою душу и я просто не могла ничего поделать с этим, кроме как:
— И…икуто, — я хотела остановить его, но как только мои губы раскрылись, его язык тут же ринулся внутрь, заставляя еще больше смутиться и прижиться ближе спиной холодной стене.
— Молчи, — его язык блуждал по моему рту, будто ища мой… как это смущает… Надо не позволить ему найти мой язык… Иначе я просто сгорю от стыда.
Но, несмотря на все мои старания, его язык достиг моего и он, улыбнувшись, все-таки закрыл глаза, вовлекая меня в еще более страстный поцелуй. Вот же петух недожаренный! Что он от меня хочет?
— Я так скучал, — вдруг отстранившись от моих губ прошептал Тсукиеми и не дождавшись моего ответа, вновь поцеловал меня…
Его руки скользнули по моим обнаженным бедрам, заставляя мою кожу покрыться мурашками и закатить в удовольствии глаза. Что этот придурок делает со мной?
Его губы обжигали, а руки все выше и выше стремились к груди. Чертова сорочка! Делали бы какую-нибудь пижаму! А то… слишком приятно, осознавать то, что это мне нравиться.
— Дурак, — буркнула я, смущенно прикрывая глаза и давая затрещину ему по лбу.
Он не ответил, а лишь, подхватив меня на руки, уложил на кровать, сам нависая сверху. Неужели он собирается «это» сделать?
Я сглотнула и прижала руки к маленькой груди.
— Не бойся, я… — он наклонился к моей шеи, тем самым обжигая горячим дыханием мою кожу, заставляя ее вновь покрыться мурашками, — Не причиню тебе боль.
Я кивнула.
Его руки вновь начали блуждать по моему телу, будто бы дразня или играясь, но сам Икуто видимо так не считал, его лицо было серьезным, а движения уверенными и грациозными — неужели я одна такая балда не относящееся к этому столь серьезно…? Нет не может быть… для меня это как рождение ребенка… Это ведь мой первый раз.
Находясь в своих мыслях, я и не заметила, как моя белая расфуфайка полетела вниз, оставляя меня совершенно обнаженной перед его фиалковым взглядом.
Вдруг его горячий язык коснулся моей груди, заставляя дернуться и вновь стукнуть его по голове.
— Так дело не пойдет, — не успела я сообразить, как он стянул с себя ремень и, запечатав мои руки у меня над головой, начал привязывать к перилам.
Стоп…
Я чего-то не поняла?
— Э…эй! — я начала шевелить руками, в попытках высвободиться, но все было тщетно…
— Это чтоб руки не распускала, — он показал мне язык, но в глазах его плясали не бесенята… а некая нежность и забота, что не присуще ему. А может это я чокнулась?
По моему телу вдруг прошлась мелкая, но приятная дрожь — ощущения его влажного языка на своем соске было неповторимо и необычно, хотелось просто спрыгнуть с крыши от удовольствия, но я только выгнулась ему на встречу, упершись бедрами в его…
Я покраснела и отскочила - такой большой…
Он на секунду отстранился и посмотрел на красную меня — о боже, не смотри на мое лицо — я закрыла глаза. Жалко, что руки прикованы к кровати, так бы и лицо закрыла…
— Ты такая милая, когда смущаешься, но мне бы хотелось услышать тебя, — его губы растянулись в коварной усмешке, что заставило сжаться… Что значит услышать…?
Но не успела я обдумать его слова, как его язык спустился ниже, заставляя меня, словно рак, покраснеть и с ужасом подумать: «Так вот что он имел в виду!»
Я чувствовала каждым участком тела, как он дышит мне в пуп, как его руки начинают мять мою обнаженную, маленькую грудь, а язык приближается к самому секретному месту, которое даже не скрыто тканью трусиков.
— Ты же не… — не успела я договорить, как его язык коснулся «там», заставляя меня сжать ноги и спрятаться от него, но… как бы я не пыталась это сделать, все мои попытки были тщетны — его руки не позволяли мне сдвинуть ноги, отодвинув их по максимуму, а язык вытворял немыслимые вещи.
— И… Икуто! — выкрикнула я с полу вздохом, полу стоном, — Н… не надо… только не там…
— Это мое наказание тебе, за то, что так долго была без сознания и заставила меня волноваться, — сквозь белую пелену удовольствия, я видела лицо этого похабного извращенца, который ничуть не смущаясь, лизал… ну вы поняли…
— Ах… — его губы начали «играть» с моими половыми, а я, не удержавшись, застонала в голос… боже… как же стыдно.
— Мне, конечно, приятно слышать твои стоны, но мы не дома малышка, так что будь по тише, — его палец коснулся моего клитора и слегка надавил, заставляя меня тихо ахнуть и закусить губу. Да он издевается надо мной! Я тут видители со стыда сгораю, а он издеваться решил!
— Ик… Икуто… — промычала я, вновь пытаясь сдвинуть ноги, но ему это не понравилось…
Он вновь навис надо мной и впился в мои губы. Его язык был слегка соленаватым, а губы влажными… Нет, это не опротивело меня… просто это так… не привычно и… смущает… сильно.
— Ты сладкая, — отстранившись от моих губ, произнес он и, прижавшись всем телом ко мне, словно специально пытался меня еще больше смутить своим стояком, продолжил, — И мокрая.
— Дурак! — я шмыгнула носом и зажмурила глаза.
— Я люблю тебя.
— Что? — я, от удивления, распахнула глаза и непонимающе уставилась на него.
— Что слышала! — гаркнул он. Видимо это его очень смущает, как и меня, — Раздевай меня!
— Ч…что? — я вновь распахнула глаза(куда уже…)но спорить с ним не стала…
Протянув руки к пуговичке и ширинки джинс, невольно покраснела, отмечая, насколько много выпирает «он».
«Стоп… Аму…. Что за извращенские мысли?» — я тряхнула головой и начала самое мучительное — дрожащими руками я пыталась расстегнуть пуговицу и ширинку, не задев «его»… член, но мне все время это не удавалось и я периодично задевала «его» пальцами.
Но какого было мое удивление, когда вместо руганей и насмешек, последовал его судорожный вздох мне в ухо.
— Ты это специально? — его шепот обжигал мое ухо, но не поняв его вопроса я переспросила:
— Т… ты о чем?
— Ты — чудо, — не поняла…
Я непонимающе отстранилась от него и решила заглянуть ему в глаза, но вместо этого, он сам стянул джинсы на пол, вместе с нижним бельем, а мне в промежность уперлось «что-то» пульсирующее и горячее, заставляя сжаться и испугано посмотреть на Икуто.
Мне страшно.
— И… Икуто? — я подняла на него взгляд, а сам он тем временем замер, будто не решаясь.
