Я улыбнулась, вспоминая, как каждую ночь, когда я была маленькая, отец рассказывал мне эту историю, которую я полюбила всей детской душой.

Я вздрогнула от подступившего холода и повернулась… Передо мной стоял…

— Икуто?… — Его взгляд был необъясним, как и выражение лица. Я никогда его таким не видела, но… меня не надо жалеть… уже поздно.

— Аму? Почему ты… — он не знал, как сформулировать предложения, полностью обескураженный. Но я, глотая свои слезы боли, встала и, превозмогая боль в лодыжках, твердым и уверенным голосом произнесла то, что ошарашило его… и меня саму:

— Я, Хиллианор Аму Диавиэль, наследница компании «ФоркЗак», заключаю с тобой сделку: я помогу тебе с Солотошеном, а ты мне поможешь вернуть компанию.

========== Глава 15 ==========

— Я, Хиллианор Аму Диавиэль, наследница компании «ФоркЗак», заключаю с тобой сделку: я помогу тебе с Солотошеном, а ты поможешь мне вернуть компанию.

Парень удивленно вскинул брови, не в силах пошевелиться или даже что-то сказать.

Признать, он впервые был так обескуражен и не мог найти слов, чтоб ответить, ведь он через силу согласился с Долом насчет этого «праздника», но и то наивно поддался его уловке, что Аму его дочь. А тут узнается, что Хинамори вовсе не Хинамори, а дочь бывшего бизнесмена Хиллианора Диавиэля, который сбросился из окна своего кабинета, с двадцатого этажа.

Тсукиеми пришел в себя только тогда, когда розоволосая начала слегка покачиваться на трясущихся босых ногах, и, быстро подбежав к девушке, легко, словно она перышко, подхватил на руки.

«Хоть бы туфли какие надела», — глядя на ее босые лодыжки, подумал иссиня-волосый.

Тсукиеми, тяжело вздохнув, направился к выходу с кладбища, попутно бросив взгляд на спящую особу, которая, удобно устроившись на его руках, сжимала в маленьких кулачках его футболку, что-то бормоча под нос. А ведь, если подумать, то эта девушка пробудила в нем неведомые раньше ему чувства, потому и хотелось просто запереть ее у себя дома и никуда не пускать. Скрывать от всех глаз его сокровище. И хоть он и не был уверен в ответных чувствах с ее стороны, он знал, что эту девушку никуда не отпустит. Но его план с Кастетом все портил — он не хотел, чтобы Аму пострадала и вообще участвовала в этом, ведь было тяжело отправлять в логово врага свою знакомую. А если что-то пойдет не так?

Тсукиеми тряхнул головой. Все будет нормально, он в этом уверен, ведь он не может потерять ее, и будет защищать до конца, остается только с ребятами познакомить ее.

«Она им понравится».

На тот момент он не знал, что…

Наконец выйдя из этого места, парень, вдохнув свежего воздуха, кивнул стоящему у машины Долу, и тот, ответив ему тем же, обошел свою «ласточку» и уселся за руль, попутно заводя черный «Hummer».

Икуто уже хотел открыть заднюю дверь и сесть на место, держа на руках Хинамори, как…

— Постойте! — Пожилой охранник, закрыв за собой калитку, подошел к Тсукиеми и, умиленно улыбнувшись, вынул из кармана серебряную цепочку с кулоном в виде сердца, и, взяв маленькую ручку девушки, что, уткнувшись носиком в широкую грудь Икуто, уже сопела, вложил ей в ладошку эту цепочку. — Он приносит удачу, да и к тому же он ей нужнее, чем мне.

Старик слегка прикусил губу, словно вспоминая кого-то и опасаясь обмолвиться об этом. Но так это или иначе, узнать никому не суждено, да и пожилой мужчина был полностью уверен в своих действиях, ни капли не сожалея, что отдал ей свою частичку воспоминаний.

— Вы уверены? — Парень слегка вскинул бровь, крепче прижимая к себе столь маленькое и хрупкое тело.

— Да, я давно хотел его отдать кому-то, но не знал кому.

Тсукиеми, кивнув, попрощался с охранником и, наконец открыв заднюю дверь большой машины, аккуратно уселся на место, стараясь не разбудить спящую девушку, и усадил ее к себе на колени. А та, пробурчав что-то неразборчивое, уместила свои ручки под темную футболку парня, удобно устраивая их на кубиках пресса.

Икуто судорожно вздохнул и сильнее прижал девушку к себе, отмечая холодность ее рук и подавляя нахлынувшее на него чувство возбуждения.

«Как не вовремя», — пронеслось у него в голове, но его мысли прервал сидящий за рулем мужчина, наблюдавший за всем этим в зеркало заднего вида:

— Куда теперь?

— Ко мне, так будет спокойней. — Мужчина кивнул, не став спорить с юношей, хоть и был против. — И еще… — Икуто запнулся. — Как долго ты собирался скрывать, что Аму не твоя дочь?

— Узнал все-таки, — себе под нос выругался Дол, но тут же поспешил исправиться: — Если Кастет узнает о ее существовании и оставленном ее отцом завещании, что гласит о полном переходе имущества Диавиэля к Аму, то поспешит избавиться от нее. Поэтому не стал лишний раз распространяться.

Икуто кивнул, осознавая тот факт, что мужчина прав и Аму грозит серьезная опасность.

…что все может обернуться не так, как он задумал.

Остальная дорога прошла в молчании, не считая того, что Тсукиеми назвал адрес Долу. Не своего дома, конечно, но близко к нему, ведь доверять мужчине было непросто, хотя и нужно.

Дол остановился у супермаркета и, подождав, пока Икуто с Аму на руках освободит машину, попрощался и поехал дальше, тщательно обдумывая план Икуто.

Тем временем Тсукиеми, дождавшись, пока большой «Hummer» скроется из виду, пошагал в сторону своего дома.

***

Послышался ужасный грохот бьющейся об пол посуды, что заставил меня вздрогнуть и открыть заспанные глаза.

— Какого черта? — Я огляделась, не веря своим глазам, что это все происходит со мной. Я лежала на том самом диване, на котором впервые проснулась после «обезьянника».

Неужели я..?

Я быстро вскочила на ноги и, переборов легкое головокружение, поторопилась на громкий звук, что раздражал мой слуховой рецептор и возрождал желание заткнуть уши руками.

Ну Икуто, ну сволочь!

Зайдя в помещение, я буквально остолбенела: передо мной был Икуто в красном фартуке и повязкой на голове, ползающий на четвереньках и собирающий осколки разбитых тарелок, при этом матерясь так, что аж уши в трубочку скручиваются.

Я в капле смотрела на такую картину, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, но, как только он опять нагнулся, выставив пятую точку, я не выдержала:

— А-ха-ха-ха-ха-ха! — Я схватилась за живот, лицезрея, как он повернулся и недоуменно уставился на меня, но вид его лица еще больше позабавил… — Ой, не могу!.. — вырвалось сквозь смех у меня, и я повалилась на пол, не в силах больше стоять. На глаза подступили слезы, а лицо покраснело, но я не могла ничего с собой сделать. Смех накрыл меня с головой.

— Если ты сейчас не прекратишь смеяться, то…

Я его не слушала, ибо все, что я видела, это его на четвереньках, и это рассмешило меня еще больше. Я представляла, как он, в коротенькой розовой юбочке, сетчатых колготках, высоких каблуках и кружевном лифчике, стоит в этой же позе и завлекает парней. И поэтому просто не могла прекратить смеяться, видя не «доктора-извращенца», а «разбивательницу сердец» и «мечту геев».

Слезы уже потоком катились с зажмуренных глаз, а от смеха уже болел живот, но я не могла остановиться, мечтая сбегать за какой-нибудь косметичкой и накрасить его для завершения картины, но, увы, я не умею делать мейк-ап.

Тут мою ногу схватили и с силой потянули в свою сторону. Я прекратила смеяться и удивленно уставилась на Икуто, нависающего надо мной, но смотреть я долго не могла. Передо мной всплывал его образ: накрашенный, с синими тенями на веках, белым, словно мука, лицом, розовым румянцем на щеках и ярко-красными губами.

Я вновь залилась смехом, попутно вытирая слезы с глаз.

— Я даже не представляю, что ты там понапридумывала, — раздраженно произнес он, в сарказме закатывая глаза. На что я, смеясь, все-таки ответила:

— Тебе лучше не знать… — Я сдержалась, чтобы вновь не залиться громким смехом, а лишь тихо хихикала, все еще вытирая слезы.

Он удивленно вскинул бровь, мысленно представляя, что могло так рассмешить меня, но, видимо, не додумавшись, он, обреченно вздохнув, перехватил мои руки и пригвоздил их над моей головой. Теперь пришлось удивляться мне, следя за тем, как его губы медленно приближаются ко мне.