Надо же, а всего-то каких-то четыре дня прошло. Влюбилась? Нет, это невозможно, просто новые ощущение повлияли на меня… А может, и просто привязанность, что часто путается с любовью и влюбленностью.

Его губы отстранились от моих, заставляя вздохнуть. То ли от облегчения, то ли от разочарования.

Потом его теплые губы легко коснулись моего носа с пластырем на переносице… Скользнули выше — к глазам, нежно и совсем необычно, как-то по-особенному касаясь моей кожи, или мне уже кажется?

Я застыла в ожидании, при этом слушая свое неровное сердцебиение и видя темноту в до сих пор закрытых глазах. Смешно, а что еще я должна увидеть, кроме темноты в этом парне?

— Такая хрупкая, но при этом не бьющаяся. Такая слабая, но при этом сильная. Такая наивная, но при этом осторожная и смелая. Такая глупая, но при этом идешь на золотую медаль, — его шепот приятно ласкал мой слух. Завораживая, притягивая и отпугивая одновременно. Да он романтик — говорит и не краснеет.

— Ты… — решилась я подать голос и задать главный и самый страшный для себя вопрос, который ужасно непременно хотелось узнать: — Ты… всем своим девушкам… говорил то же, что и мне?

Он молчал, нахмурив тонкие брови. Все ясно… Я опустила голову и сжала руки в маленькие кулачки. А я уже во что-то начала внутри и верить. Все-таки несмотря на свой характер, который приносил не мало вреда, я все же смогла… влюбиться в идиота за каких-то четыре дня… Я его ненавижу.

Я всегда легко влюблялась в каких-то ушлепков: в того солдата, с кем общалась по соц. сети, в Сиру, еще в пятом классе — популярного хулигана, но мне всегда не везло.

Но любовью я назвать все это не могу. Влюбленность сильно отличается от любви, поэтому я со временем забуду эту всю историю с ним. Учебники — это все, что у меня есть от отцовской любви. Преданной и всегда вечной.

— Можешь не отвечать. Я все поняла, — я грустно ухмыльнулась и, выкрутившись как-то из его сильных рук, побежала вперед.

Нет, я не плакала, я все прекрасно понимала. А ведь это отец виноват в том, что я влюбляюсь именно в таких парней, как Икуто. Мой отец — бывший главарь местной банды «Черный Алгоритм». Не знаю, почему именно такое название банды, но он говорил, что оно ему нравилось. Мать тогда была простой студенткой, мечтающей стать моделью. Но как-то раз, когда она возвращалась домой, к ней начали приставать пьяные мужчины, но папа тогда ее спас, и с тех пор они были вместе… Ну как «вместе»? Любовь была, конечно, не с первого взгляда, но со временем пришла восвояси.

Когда отец рассказывал мне эту историю о плохом парне и милой розоволосой девушке, сильно затронул меня, и с тех пор… я хочу так же… Но этот случай доказал мне, что не все бывает так гладко. Наверно, мое счастье в чем-то другом, но не в жажде любви, как у родителей или в сказках с принцами на белых конях.

Даже когда я убежала, он не побежал за мной, хотя я так на это надеялась в глубине души. Но ,видно, не судьба… Хах… Я и на самом деле такая наивная. Влюбиться в того, с кем у тебя с первого дня начались все эти идиотские проблемы.

Забежав в свой наилюбимейший дом, оставленный нам отцом, попутно сняв балетки на ходу так, что они разлетелись по разным сторонам, побежала на второй этаж. Нет, не в свою комнату, а в кабинет отца, в котором я не была с его смерти.

Нет, вы не подумайте ничего, просто как только я потеряла дорогого для себя человека… у меня был нервный срыв, я не могла видеть вещи отца или же проходить мимо его кабинета. И когда я пыталась зайти к нему, просто стояла под его дверью, не решаясь, а сейчас… просто хочется поплакать…

Решительно отворила дверь ключом, который находился под ковриком. Да, отец всегда закрывал дверь на ключ и прятал его в самых, как казалось, простых местах. Но мама, когда хотела попасть в отцовский кабинет, не додумалась посмотреть под ковром.

как только я зашла в кабинет, по моим щекам побежали горькие слезы непонятно из-за чего. Я, закрыв дверь за собой на замок, оставила ключ в замочной скважине.

В нос ударил знакомый запах пыли с книжек и любимым папиным одеколоном, который еще не успел выветриться после того, как я «нечаянно» разбила его бутылочку с туалетной водой, и тот, естественно, впитался в ковер. И вы спросите: как так получилось разбить? Просто я тогда специально пыталась это сделать, так как сильно была обозлена на отца, и решила отомстить вот таким вот способом.

Еще раз вдохнув этот необычный запах и сквозь слезы, улыбнувшись теплым воспоминаниям, пошагала к письменному столу из темного дерева, где часто проводил свое время папа и что-то вечно писал, и писал, что часто раздражал меня этим. Я помню, как-то раз спрятала его большой стул, умудрившись вытащить его в коридор, и потом закатила его к себе в комнату, дабы отец, если рассуждать логично, не смог писать без стула и отвлекся от своих дел… Так оно и оказалось… Как я бегала от него тогда. Он — с криками, а я — со смехом.

Отодвинув тот самый стул, который связан с многими моими счастливыми воспоминаниями, я уселась на него и положила руки на темный ноутбук, который находился на этом самом столе и который уже покрылся толстым слоем пыли, в принципе, как и все остальные вещи в этом кабинете.

— В этом доме стало так пусто и грустно с твоей смерти, пап, — тихо прошептала я, положив голову на свои руки, дабы скрыть от белых стен с полками книг свои слезы. — Еще этот Икуто… Вот почему все так? За что?

Я, казалось уже, сейчас разрыдаюсь в голос, говоря с покойным отцом Диавилем Лоровичем Хиллианорем. Да, Хиллианор наша настоящая фамилия, точнее моя, а мамина Хинамори. Поначалу я тоже не знала про это, но отец как-то рассказал мне про нашу историю с фамилией. В паспорте у меня фамилия Хиллианор, но этот паспорт находился у отца, а сам он запретил мне рассказывать кому-либо про настоящую фамилию, так как врагов и недругов у него было много. А другая фамилия всегда запутывала врага. Поэтому… отец даже и в школе договорился держать меня под такой фамилией, а сама я, уже привыкшая к этому, пользуюсь этой фамилией и вторым паспортом с фамилией Хинамори, так как не знаю, где мой настоящий…

Грустно вздохнув и откинувшись на спинку стула, я взглянула на ящики в столе, окончательно забыв первое правило отца — «Не трогать мои вещи и не лазить в моем столе» — я начала шарить по этим ящикам.

Открывать я начала с самого последнего, но там было пусто, потом средний — тоже пусто, первый — тоже ничего. Как так? Не мог же отец с собой взять все документы на тот свет? Куда тогда они делись? Мать взяла? Да нет, ей это вовсе не нужно, она со смерти папы не решается сюда податься, хоть и под дверью часто стоит… Но тут взгляд мой еще раз пробежался по открытому верхнему ящику. Что-то больно дно слишком высоко… я протянула руку и начала доставать это дно. Какого было мое удивление, когда крышка приподнялась, а под ней лежала толстая папка с кипой бумаг.

Хах, папа, как всегда, осторожен.

Я взяла эту папку в руки и, положив на стол, открыла: договоренности, счета, расписки, я это все перелистывала, слегка пробегаясь по ним взглядом и подсознательно делая вывод, что мне это будет неинтересно.

Но тут, отвернув очередную бумажку, мой взгляд наткнулся на чей-то темно-синий паспорт, я с подозрением взяла его в руки и открыла на нужной тридцать первой странице.

«Ф. И. О. — Хиллианор Аму Диавилиана.

Дата рождения — 29. 04. 1997.

Место рождения — Япония, г. Токио.

Дата выдачи — 30. 08. 2009.

Срок действия — 30. 08. 2019.»

Со слезами на глазах я отложила паспорт в сторону и принялась смотреть дальше: документы на то, что моя фамилия «Хиллианор» действительно является настоящей, свидетельство о рождении, документы о выдачи меня в роддоме.

Потом… следующий документ привел меня в шок.

«При случаи моей смерти все мое наследство и имущество, включая в себя компанию, бизнес, деньги и дом, будет передано Хиллианоре Аму Диавилиане.»

Дальше я не видела ничего. Закрыла глаза, но, собравшись с мыслями, вновь открыла, решаясь только посмотреть на дату заполнения этой бумажки. «29.04.2012» — дата смерти отца.