— Ты боишься меня? — вопрос прозвучал словно гром среди ясного неба. Эдриан даже слегка удивился.

Бояться? С чего бы?

Он боится того момента, когда придется попрощаться с тренировками, но никак не такого тренера, который снится почти каждую ночь.

И угораздило влюбиться в эту большую каменную глыбу? А еще этот запах… так пах маринованный имбирь — Эдриан его просто обожает. Лучше всяких сладостей в мире, а теперь еще и альфа с таким запахом. Хотелось уткнуться носом в шею, зарыться руками в волосы и остаться так на, пожалуй, всю жизнь. Интересно, а на вкус он такой же?

Такая мысль вдруг заставила покраснеть — как отреагирует тренер, если Эдриан его лизнет?

Щеки залились румянцем еще больше.

Господи, поэтому он и не хотел оставаться с ним наедине. Так он думает о том, о чем лучше не стоит.

— Ладно, Черныш, будем бороться с твоим страхом вместе, — вздохнул альфа. Сейчас он не казался таким грубым, как перед всеми, — Я нападаю, ты — защищаешься.

Что именно произошло, Эдриан не мог сказать, однако всю ситуацию осознал только тогда, когда Уолтер навис над ним, отчего сердце забилось вдвое сильнее, а дышать стало невыносимо тяжело.

Черт. Он не может нормально мыслить, когда рядом такой альфа.

Он даже мысли свои в порядок не может привести.

— Тебя так пугает это ситуация? — Уолтер вздохнул, — Ты должен задавить в себе омежью сущность, стать крепко на ноги и задать жару. Или тебе так хочется быть оттраханным?

«Тобой — да».

— Н-нет… — Эдриан смутился и отвел взгляд.

— Тогда давай! Заставь меня удивиться!

Удивиться, да?

Не долго думая, он наконец сделал то, чего хотел очень давно — прижался губами к губам альфы, руками обвив широкую мужественную шею. Сердце забилось о ребра с немыслимой скоростью, душа металась по всему телу, а внизу стало невыносимо жарко и больно, отчего он сильнее прижался к Уолтеру, боясь, что его вот-вот оттолкнут от себя.

К сожалению, вкуса имбиря он не почувствовал, но ему было достаточно того, этот запах приятно щекотал нос, возбуждая еще сильнее. Как такое вообще возможно? За всю жизнь ни один альфа не мог так вскружить ему голову, отчего порой становилось страшно из-за такого сумасшедшего притяжения. Его будто магнитом тянуло к нему.

Немного осмелев, Эдриан аккуратно зарылся в темные волосы, неуверенно прикусив и оттянув на себя его губу — сердце было готово уже выскочить из груди — и прижался сильнее, жадно пытаясь запомнить каждое мгновение, каждую деталь, каждую минуту прежде, чем его оттолкнут от себя.

Черт.

Как же не хочется отрываться. Остаться бы так навсегда. Он был бы не против, если их сейчас кто-нибудь заморозит или превратит в камень. Разве не романтично?

Но, вопреки всему, Эдриан отстранился, жалостливо смотря прямо в лицо ошарашенному альфе — тот даже не потрудился закрыть глаза — и, дернувшись, хотел было выбраться из-под тяжелого тела и ринуться туда, куда глаза глядят, как его подбородок тут же схватила теплая рука и подняла вверх.

Глаза Уолтера были и впрямь как болото — омега в них погряз, не смея отвести взгляд. И как только их губы вновь соприкоснулись, почувствовал трепет внутри, отчего мурашки целым табуном несколько раз прошлись по всему телу.

Мягко. Тепло. Несравненно. Возбуждающе.

Тело сводило от желания, а руки тут же начали блуждали по широкой спине, пытаясь найти край черной майки.

Мокро. Жарко. Трепетно. Волнительно.

Языки сплетались друг с другом, и уже было не ясно, чья слюна текла по его подбородку. Страсть захлестнула настолько, что в голове присутствовало только одно слово: «хочу». Альфа нетерпеливо развязывал с него пояс, спускаясь ниже — под тихие стоны провел языком по шее, обвел ключицу и устремился к ложбинке, опаляя жарким дыханием кожу. Эдриан чувствовал, метался, часто дышал — внизу живота уже сводило от боли. Хотелось коснуться себя там, сжать, погладить и вновь сжать.

Но он ждал, не смея сказать о своих желаниях.

Ждал, пытаясь не задохнуться от страсти.

И как только язык коснулся возбужденного соска, не удержался от вскрика. Пальцы неосознанно впились в волосы альфы, пытаясь прижать ближе к себе, а ноги раздвинулись еще шире — хотелось до безумия, до ломки, до смерти. И Уолтер, улыбнувшись и наконец откинув ненужный пояс куда-то вбок, накрыл ладонью выступающий бугорок, несильно сжимая.

Эдриан громко простонал, приподнимая бедра и пытаясь почувствовать руку сильнее, потереться, прижаться, однако альфа тут же убрал ее, заставляя недовольно промычать — говорить омега был не в состоянии. Внутри него все начинало гореть — анус пульсировал от нетерпения, доставлял дискомфорт и заставлял постоянно сгибать ноги в коленях, сильно проводя пятками по мягкому мату, и вновь разгибать.

Уолтер дразнился.

Черт.

Какого черта он творит?

— Хв-хватит, — еле выдавил из себя Эдриан, часто дыша и намеренно оттягивая голову альфы за волосы.

«Возьми ты уже».

Каждая секунда казалась невыносимой пыткой. Омега настолько возбужден, что мог сгореть, не в силах остановить бушующее внутри пламя. И Уолтер видел это, испытывая не меньшее желание и от того заводился еще сильнее — прикусив маленький сосок, прижался пахом к паху Эдриана, судорожно выдыхая. Этого определенно было мало.

Нетерпеливо поерзав, омега задвигал бедрами, жарко дыша и пытаясь потереться настолько сильно, насколько это возможно. Желание овладело им полностью, отчего альфа сам облизнулся и, резким движением сев на корточки, принялся стягивать одежду с приглашающе раздвинутых ножек, оголяя темную кожу, цветом похожую на растопленную карамель. И пахнет тоже так же.

Восхищенно проведя ладонью по стройным ножкам, спустился ниже — обвел пальцем основание маленького и очень привлекательного члена и устремился к мокрому от возбуждения анусу, чувствуя, как выгибается от этого Эдриан. Уолтер знал, как тот его хочет. Знал и возбуждался сильнее.

— Уол… тер, — тихо прошептал омега, — Пожа… луйста…

Альфа нагнулся ближе, касаясь губами розовой головки:

— Что? Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Тихий стон, и ноги Эдриана задрожали от приятных ощущений. Он не мог говорить. У него не было на это сил. Он так хотел, что не мог.

Но заставлял себя:

— Вой… ди…

Обведя языком головку, спустил с себя спортивные штаны и, поднявшись, пристроился между красивых ножек — дважды повторять ему не нужно. Омега часто дышал, приподнимая ноги выше — по телу бегали мурашки, внутри разливалось тепло, анус горел, а сердце просто разрывалась от таких пылающих чувств. И когда Уолтер толкнулся вперед — закричал.

А потом время перестало существовать — он чувствовал любимого человека везде: внутри, снаружи, погружался в омут чувств и пытался от этого всего не задохнуться. Альфа целовал его везде, куда только мог дотянуться: губы, шея, лицо, плечи. Заставлял стонать и извиваться. Было так хорошо, что омега даже не заметил, как начал царапать чужую спину.

В голове только было: «Сильнее».

Уолтер будто читал мысли.

А когда Эдриан кончил, то почувствовал настолько сладкое наслаждение, что даже руки на спине альфы разжались и он обессиленно упал на спину. Уолтер сделал еще пару толчков, прежде чем тоже кончить — он откинулся в бок, дабы не раздавить омегу собой, и устало лег на спину. Тяжелое дыхание было у обоих.

— Теперь ты мой, — улыбнулся альфа, кидая взгляд на смутившегося омегу.

— А я думал, что ты меня ненавидишь, — тихо пробурчал он в ответ.

Уолтер даже удивился:

— Я разве давал повод?

— Ну… — Эдриан отвел взгляд, — Разве теперь это важно?

— Нет. Важно только то, что теперь я очень надеюсь, что нас стало трое, — улыбнулся альфа, — Ведь ты же знаешь, что один плюс один — три?

— До недавнего времени было два… стоп, что? — удивленно.

— У истинных всегда с первого раза, — вздохнул Уолтер, — Или ты до сих пор еще не осознал?

Увидев удивленные глазки, понял, что попал прямо в точку.