И почему все так хотят, чтобы они Саске были вместе? Почему? И зачем?

Конечно, альфа очень горяч, красив, силен, весел, нежен, чуток… — тряхнув головой, приводя в мысли в порядок, Узумаки прижал прохладные руки к горящим щекам, пытаясь остудить себя — да Саске просто идеальный альфа, на которого даже просто смотреть преступление! Но разве такое возможно? Возможно, чтобы такой альфа, обратил внимание на Наруто?

Определенно, возможно. Но вот собственная реакция далеко не радовала.

Сердце делает сальто и срывается в дикий ритм от всех прикосновений, словно обезумило, душа содрогается и сжимается где-то между грудью, будто хочет вырваться, а ноги подкашиваются, чуть не сваливая на пол — это не нормально так реагировать.

Совершенно не нормально. Так не должно быть.

Наруто не достоин такого.

Не…

Заброшенный бассейн — идеальное место для успокоения, философских мыслей и просто для того, что спрятаться от всех. Как раз то самое подходящее для нынешнего непонятного состояния, граничащего с истерикой. Такое же ненужное, неизвестное и одинокое, — а ведь когда его любили дети, плавали, брызгались, веселились.

Раньше и Наруто любили. Мама постоянно расчесывала волосы, рассказывая какую-нибудь сказку, а отец тихо смеялся, устало потирая морщинистые глаза. Они были обычной семьей, которой можно позавидовать или просто порадоваться за них, что делали многие в этом городе. Такое короткое счастье, но уже давно ушедшее, он не забудет никогда: ни трепещущего сердца, ни радости от родительской заботы, ни…

Всхлипнув и вмиг спустившись внутрь чаши бассейна, прикусил губу, стараясь сдержать эмоции.

Не забудет этих чувств. Не забудет все то, что когда-то называлась семьей.

Слезы скользнули по щекам, обжигая. Двенадцать долгих лет один, среди монстров, что зовут себя людьми. Двенадцать долгих зим ночевал один дома под тремя одеялами, чтобы не отмерзли ноги — и плакал, когда от мороза пол покрывался корочкой льда. Родному дядьке все равно. Он даже не замечает Наруто, презирая всей душой так же, как и все остальные.

Всем все равно, что ребенок с семи лет выживает один, получая только камни в голову, оскорбление и кулаки в живот.

Один.

Наруто ненавидит все это. Ненавидит себя. Ненавидит отца. Ненавидит всю свою гребаную жизнь, покатившуюся к чертям всего лишь за одну несчастную ночь. Новогоднюю.

Он ненавидит Новый год.

Ненавидит внезапно прилетевшего Саске, взбудоражившего все чувства, ненавидит его нежные взгляды, которые украдкой постоянно бросает, ненавидит его теплые и приятные руки, часто обнимающие за плечи, ненавидит пронизывающий насквозь голос, которым он шепчет на ухо, когда вокруг слишком громко. Наруто ненавидит собственную реакцию на это. Наруто ненавидит все.

Но слезы почему-то катились по щекам.

Сжав в пальцах волосы и спустившись спиной по грязной плитке вниз, сел, тут же подтягивая к себе колени. Хотелось исчезнуть, на радость всем живущим в этом городе. Вот так взять — и испариться, больше никому не мозоля глаза, не принуждая своим видом вспоминать прошлое и просто… наконец стать забытым. Свободным.

Или взять и выскочить из этого дна — в прямом и переносном смыслах — и помчаться вперед, игнорируя всех. И прилететь прямо в объятья Саске, уткнувшись носом в сильную грудь и посылая к черту весь мир.

И это настолько запутывает, что хотелось закричать.

Громко. Пронзительно. И…

— Как неожиданно, — грубый мужской голос заставил вздрогнуть, а сердце — быстро забиться от неожиданности. Наруто быстро обернулся, сталкиваясь с безумным взглядом и вмиг осознавая, как резко поменялась атмосфера и ситуация в целом.

Мокрые щеки обдувало прохладным ветром, но глаза больше не были влажными — слезы высохли внезапно, без промедлений, оставляя после себя только неприятный ком в горле и горящие веки, а тело среагировало само. Рефлекторно за все эти годы страданий.

Узумаки молниеносно вскочил на ноги и отбежал в другую сторону, попутно разворачиваясь лицом к альфе.

— Гозу, — тихо вырвалось из груди.

Сумасшедший ублюдок, — добавил в уме.

— Надо же, сын монстра вспомнил с первого раза мое имя, — рот исказился в насмешливой улыбке, заставившую вздрогнуть всем телом и отшатнуться, увеличивая расстояние между ними.

Ситуация не очень. Этот альфа с самого начала не понравился, вызывая только одно подозрение и дрожь, из-за чего его постоянно приходилось избегать и стараться не пересекаться один-на-один. Как-то случилось сейчас.

Наруто оглянулся назад, планируя по-быстрому выбраться из чаши бассейна — иначе больше шанса сбежать не выпадет. Если Гозу спрыгнет вниз, то это место превратиться в ринг, где будет не драка, а избиение. Причем далеко не слабое и наверняка оставляющее за собой не один перелом.

Против него Узумаки долго не выстоит явно. Если бы тот был поменьше и худее, то возможно даже и отбился бы, но…

Черт. Черт. Черт.

Надо было что-то срочно придумать, чтобы отвлечь внимание. Иначе все будет плачевно. Все будет…

— О, Саске, а ты что тут делаешь? — Наруто слегка криво улыбнулся, направляя свой взгляд вперед — сердце стучало прямо в ушах от волнения, а ладони вспотели.

И как только Гозу резко обернулся, поведясь на очевидную хитрость, то Узумаки тут же сиганул назад, стараясь ни поскользнуться, ни запнуться. Главное выбраться. Главное не остаться здесь.

Казалось, все конечности онемели, из-за чего руки не слушались, когда он зацепился за бортик, а ноги путались словно веревки и мешали взбираться. И это было не самое страшное — альфа громко спрыгнул и рванул вслед, из-за чего Узумаки напряг все мышцы, сжимая зубы.

Черт возьми.

Чертова ситуация. Чертов Гозу. И…

Он выбрался из бассейна.

Хотелось закричать «Ура», но язык не слушался, а ноги сошли с ума — он на всех парах побежал вперед, не желая быть пойманным. Не желая быть козлом отпущения вновь. Хотя почему «быть»?

Он и есть.

Легкие загорелись огнем от неправильного дыхания и каждый вдох царапал горло. Кашлять на ходу было не самым лучшим решением, поэтому приходилось сдерживаться, желая поскорее избавиться от этой проблемы.

Сбежать не самое тяжелое. Оторваться от погони и скрыться из виду — вот самая главная задача, поэтому нельзя было отвлекаться ни на секунду. Промедление стоит здоровья. Слыша громкий топот ног позади себя, ускорился, заворачивая за угол и врываясь в их маленькое здание, в комнату.

И спасением она не оказалось.

Сакура все так же сидела и читала свою книжку, а Шикамару пропал со своего места — как всегда, когда кто-то нужен… — из-за чего все шансы значительно снизились. Выругавшись, привлекая этим внимание, Наруто быстро ринулся к столам, не желая терять ни секунды — где-то тут когда-то мелькала сковородка. Он точно помнит, как Дейдара зарядил ею в Итачи, а потом неделю извинялся. И вздрогнул, когда громко хлопнула дверь.

Черт.

— Наруто, что… — Сакура замолчала, когда увидела взбешенного Гозу, высокой скалой надвигающегося к ним, и резко захлопнула книгу, отскакивая назад.

У омеги могут подкоситься ноги от силы альфы, а посему приходилось бороться со своей сущностью, в воображении трясущуюся в темном и неприметном уголке. Не уйди бы Наруто отсюда на психах — все сложилось куда иначе, и сейчас не пришлось хвататься за все возможные шансы для спасения. Саске бы сюда, тогда страх бы как рукой сняло.

Однако, похоже, в этот раз придется выкручиваться самому, без чьей-либо помощи. Сакуру бы еще отсюда выставить — и вообще идеально.

Сковородка, опущенная вниз и заведенная за спину, была как палка, найденная перед сражением в куче тонких прутьев. Хорошо, что есть, но особо и не спасет.

Альфа наступал. На его лице застыл хищный оскал, вводящий в дрожь, а в глазах плясало пламя безумия — наверняка в мыслях он успел уже несколько раз порвать зубами на лоскуты. Дрожь пронзила руки. Сакура затихла, а Наруто, не зная, каким образом защищаться, уперся спиной в холодильник, пытаясь выстроить план действий.