– Это невероятно,– мама чуть отстранилась от меня и уставилась на белые костяшки своих пальцев. – Мне кредит не дали, а тебе дают.

– Так это же хорошо! – попыталась я её приободрить.

– Да, конечно, хорошо. Отец будет жить, поправится, благодаря тебе. Что за жизнь у меня, когда мне даже кредит не дали, а моей дочери дают?

И тут я поняла. Маме было горько и обидно, что не её усилиями будет спасён отец. Всю жизнь мама проработала на одной работе, а в итоге эта работа даже не позволяла ей взять кредит. А мне его давали. Как будто давали.

У меня защемило сердце. Маме было больно из-за моего вранья. Но сказать правду, я не могла. Кто знает, как мама отреагирует на моё желание продать девственность? В нашей семье само собой подразумевалось, что интимные отношения должны начинаться после свадьбы. Как я могу сказать маме о своём решении?

– Рудик тебе привет передавал, – сказал я, чтобы отвлечь маму. – Он тоже хотел прийти, но ты же знаешь, сегодня у него занятие с репетитором по химии, поэтому я заставила его пойти заниматься. Надеюсь, ты не обиделась, что я так поступила?

– Конечно, нет, – наконец-то мама улыбнулась. – Ты правильно сделала. Рудику нужно учиться, у него сейчас самый ответственный период. А мы что… Мы стареем, это наше дело, это жизнь, – мама порывисто обняла меня: – Спасибо, Майка, за то, что ты делаешь! Спасибо!

Выйдя из больницы, я тут же полезла в сумку за телефоном. Нужно было позвонить отправителю письма, Глебу, и договориться о встрече. Лишь бы это был не розыгрыш, лишь бы всё получилось!

Сейчас, после того, как я сказала маме о том, что деньги для отца будут, назад дороги не было. Нужно было идти до конца. И каким бы противным не оказался этот Глеб, я должна буду выполнить условия договора. Я отошла подальше от входной двери, скрывшись от прохожих между деревьями. Договариваться о встрече дома я не смогу, там будет Рудик. А он не должен знать о моём решении. Для него источник денег будет таким же, как и для мамы.

Я открыла письмо в почтовом ящике и, повторяя про себя номер телефона, стала набирать цифры для звонка. Запомнить номер было не сложно – он был не простым, а явно купленным красивым номерком.

Послышались гудки. Ещё и ещё. Нудные, противные гудки. На телефонный звонок никто не отвечал. Неужели розыгрыш? Неужели всё это не правда и я не смогу помочь отцу?

Я тупо смотрела на телефон, экран которого уже успел погаснуть, так и не дождавшись ответа.

Нет, нет, такого не может быть! Я уже обо всём сказала маме! Нет, пожалуйста, нет!

Я снова яростно нажала на вызов. И снова пошли гудки.

Ну, ты, возьми трубку! Слышишь, Глеб или как тебя там, ответь на телефонный звонок! Умоляю тебя, возьми трубку!

Но тот, с кем я уже настроилась провести свою первую ночь, не хотел отвечать на мои звонки. Кажется, я ему уже была не нужна. Вполне возможно, что он успел договориться с другой девушкой. Чёрт! Мне нужно было сразу позвонить ему, как только я прочитала письмо, а не сидеть и рассказывать красивые сказочки маме! Теперь время упущено и моё предложение уже не интересно.

Было понятно, Глеба перехватили более проворные конкурентки. Нужно было не зевать, а сразу звонить и бежать.

Что теперь делать-то? А если мне больше никто не напишет?

Я прислонилась спиной к дереву. На меня упал пожелтевший сухой лист клёна. Я отшвырнула его подальше, так же как и свою надежду на спасение отца.

Зачем, зачем я обо всём успела рассказать маме? Ведь говорят же, не говори «гоп!» пока не перепрыгнешь. Прыгнула, называется. В самую лужу.

Схватив телефон, я нажала на кнопку вызова. Да, ты не ответишь, но я не знаю, что мне ещё делать!

– Да, – раздался мужской голос из телефона. – Слушаю вас.

От неожиданности я чуть не выронила телефон. Я готовилась вновь услышать нескончаемые гудки, но никак не красивый спокойный голос мужчины, который готов был меня слушать.

– Говорите, – услышала я.

– Здравствуйте, – наконец-то я сообразила, что если сейчас не отвечу, то мой шанс будет потерян уже бесповоротно.

– Добрый вечер, – поприветствовал меня приятный уверенный голос.

– Это Глеб? – уточнила я на всякий случай.

– Да, я вас слушаю. Вы по какому вопросу? – нежный, словно ласкающий голос.

– Дело в том, что вы отправили мне письмо. Я оставляла анкету на сайте по поводу продажи своей… – тут я запнулась, стесняясь произнести слово «девственность».

– Продажи своей чего? Девушка, выражайтесь, пожалуйста, яснее, у меня не так много времени, чтобы разгадывать ваши шарады.

– Продажи своей девственности… – промямлила я.

– Своей чего? Древесины?

– Девственности! – заорала я в трубку.

– Не надо так орать, я вас прекрасно слышу, – засмеялись на том конце. – Вот теперь всё стало ясно. Что ж, раз вы позвонили, значит, готовы заключить сделку?

– Да, готова, – кивнула я.

– Хорошо. Завтра сможете?

– Как завтра? Уже завтра? – опешила я.

– А чего тянуть? Подольше в девках погулять хочешь? – и снова смех.

– Нет, я просто не думала, что вы сразу так вот прямо…

– Слушай, девочка, мы с тобой хотим заключить сделку по купле-продаже. Ты же, наверно, не ждёшь, что я месяц буду за тобой ухаживать, дарить цветы и водить по ресторанам? Получишь деньги, сама себе и купишь, сводишь себя, куда захочешь. Так?

– Да, так. Но я не думала…

– И хватит, думала – не думала. Ты сейчас думай. Я у тебя спрашиваю, завтра сможешь? – задал вопрос бархатный голос.

– Да, смогу, – выдавила я.

– Вот и отлично! Тогда договариваемся на завтра, на восемь вечера, отель «Эльзар». Жди меня в холле.

– А как я вас узнаю? – поспешно спросила я.

– Зачем тебе меня узнавать? Я сам тебя узнаю. Фото на сайте твоё?

– Моё.

– Звать тебя как?

– Майка, – по привычке сказала я.

– Майка? Хорошо, что хоть не трусы! – очередная порция смеха. – Так вот, Майка, я к тебе подойду ровно в восемь. Надеюсь, тебе не взбредёт в голову опаздывать? Это не свидание, а деловая сделка.

– Я буду вовремя, – успела сказать я, прежде чем мой собеседник отключил телефон.

Вот и всё! Сделке быть. Находясь под впечатлением бархатного мужского голоса, я, засунув телефон в сумку, поспешила домой, кормить Рудика ужином. Только всю дорогу меня не покидал вопрос – как же должен выглядеть мужчина с таким обворожительным голосом?

– Как мама? – спросил Рудик с порога, вернувшись от репетитора.

– Хорошо, – обрадовала я брата. – И стало ещё лучше, когда я ей сказала о том, что у нас будут деньги на операцию для папы.

– Деньги? Откуда? – Рудик замер на пороге с рюкзаком в руке.

– Иди, иди, раздевайся, руки мой, за ужином я тебе всё расскажу, – улыбнулась я, накрывая на стол.

– Да я не смогу ужинать, пока ты мне не расскажешь! – Рудик вприпрыжку побежал в ванную. – Я уже мою руки! Начинай рассказывать!

Я набрала в грудь побольше воздуха и постаралась принять лёгкий и беззаботный вид. Я никогда не умела врать, а врать придётся.

– Я ходила в банк и мне там оформили кредит на учёбу, – выпалила я.

– Что? Серьёзно?! – Рудик, как ошпаренный, выскочил из ванной.

– Да, очень серьёзно. Оплата основного долга после окончания учёбы. Мне дают всю сумму.

– Майка! Да ты молодец! – Рудик порывисто обнял меня мокрыми руками. – Майка, ты наша спасительница!

– Да уж, спасительница. Не надо вот только спасительницу мочить, вытирай руки, – отстранилась я от брата.

– Ага, сейчас, я мигом, – Рудик снова заскочил в ванную за полотенцем.

Спокойного ужина у нас не получилось. Рудик то и дело тараторил о том, какая же я умница и самая лучшая дочь и сестра. И задавал много вопросов про кредит. Я старалась не путаться в показаниях, мне очень не хотелось, чтобы меня уличили во лжи.

После ужина Рудик взял меня за руку и виновато заглянул мне в глаза.

– Майка, ты уж меня прости за то, что я вчера тебе наговорил. Ну, про спонсоров. Я ни за что не хотел бы, чтобы ты пошла на такой шаг. Это был бы конец света.