— У нас проблемы? — спросил Линус.

Алессандро отложил вилку.

— Нет.

Наташа резко остановилась у нашего столика, ее глаза сверкали.

— Ты! Как ты смеешь показываться мне на глаза?

Алессандро улыбнулся.

Наташа резко повернулась ко мне.

— Ты с ним? Тебе не следует быть с ним. Он лжец. Все, что выходит из его уст — ложь. Он не тот, за кого себя выдает. Его семья…

— Мне нужно напоминать тебе, почему ты расторгла нашу помолвку? — беззаботно спросил Алессандро. — Возможно, ты хочешь провести еще одну демонстрацию прямо здесь?

Наташа на мгновение застыла в ярости. В ее глазах мелькнул страх. Она резко повернулась на каблуках и пошла прочь.

Лицо Алессандро помрачнело.

— Вот видите! Никаких проблем.

И в этом не было ничего странного. Ничуть.

Я поднялась на ноги. Линус и Алессандро встали одновременно.

— Куда ты собралась? — спросил Алессандро.

— Кристал уже выпила третий бокал вина. Ей скоро понадобиться сходить в туалет, и я хочу попасть туда первая.

— Я сопровожу тебя, — сказал Алессандро.

— Веди себя прилично, — предупредил Линус.

Мы прошли через сцену к задней части большого фойе, где коридор вел в женскую уборную. Мы завернули за угол, и вдруг гул толпы и огни погасли. Мы шли бок о бок. Женский туалет находился почти на полпути по коридору, за парой дверей, предположительно ведущих в другие комнаты поменьше. Мы были совершенно одни.

Я прислонилась к стене возле туалетной комнаты. Я войду внутрь, как только мы увидим ее приближение.

Мы стали ждать.

Тянулись минуты. Я была вся напряжена.

Может, я ошиблась в расчетах, и у Кристал большой мочевой пузырь.

Еще минута. Две…

А она все не приходила. Я было уже собралась обратно в большое фойе. По крайней мере, я могла понять, где она находится.

— Слушай… насчет этой истории с ложью, — сказал он.

Ты, должно быть, шутишь надо мной.

— Ну, и что с ней?

— Не хочешь ли объяснить, что ты имела в виду?

— Я не хочу говорить об этом прямо сейчас. — Мне и так казалось, что я бегу по острию ножа.

Алессандро пристально посмотрел на меня. Магия оранжевым вспыхнула вокруг него на долю секунды.

— Боюсь, мне придется настоять на своем.

Я остановилась и скрестила руки на груди.

— А то что?

— Ты что, собираешься просто отбросить это и забыть? — Преследующий убийца вернулся во всей своей красе. — Немного трусливо, тебе не кажется?

— Ладно, давай поговорим об этом. Когда головорезы Бенедикта преследовали меня в том торговом центре, я обольстила четверых из них. Когда они весело убивали своих друзей для меня, они рассказали мне очаровательную историю о том, как они убили адвоката в его собственном доме. Они сунули ему в рот пистолет, спустили курок и оставили его, чтобы его обнаружила жена и дочери. Они убили его без всяких угрызений совести, забрали свою плату, а потом занялись своей жизнью, рыбачили, копили деньги для колледжа своих детей, и делали все остальное, что делают наемные убийцы в свободное время.

— И ты считаешь, что я как они.

— Именно это я и хочу сказать. Ты совсем не похож на них. Поначалу я думала, что это так, но в этом не было никакого смысла. Ты родился с серебряной ложкой во рту. Ты — Превосходный из одного из самых старых и уважаемых Домов. У тебя есть благородный титул. Ты умный, веселый, красивый, обаятельный и богатый. Если ты видишь быстрый автомобиль, который хочешь водить, ты покупаешь его. Если ты находишь девушку, которая тебе нравится, ты соблазняешь ее. Ты можешь быть кем угодно. Каждая дверь открыта для тебя. Мир — это твоя игровая площадка.

Он поморщился.

Я должна была остановиться, но он это начал, и теперь я неслась, как поезд-беглец.

— Вот я и подумала: зачем человеку с такими возможностями становиться наемным убийцей? Это могло бы случиться, если бы ты был адреналиновым наркоманом. Вероятно, наступает момент, когда автомобили, яхты и женщины больше не дают достаточно острых ощущений. Возможно, лишение жизни другого человека — это единственный способ почувствовать себя живым.

Выражение его лица было бесстрастным, но глаза тонули в оранжевом огне.

— Так вот как ты меня видишь?

— Такой человек должен быть глубоко эгоистичным, Алессандро. Он должен ставить свое наслаждение выше жизни других людей. Он не стал бы покупать угощение полуголодной собачке. Он не стал бы позировать для фотографии пожилой женщине только для того, чтобы сделать ее счастливой, или не стал бы утешать подростка, утонувшего в чувстве вины и горя. Он не стал бы пробиваться сквозь штурмовую группу, чтобы спасти девушку, которую едва знает. Он не стал бы обещать ей, что останется с ней, чтобы довести дело до конца. Потому что такой человек заботился бы только о себе. Зачем же ты это делаешь, Алессандро? Чего же ты хочешь?

Он просто смотрел на меня.

— Ты хоть раз в жизни ответишь на этот вопрос?

Его лицо было решительным.

— У тебя есть семейные обязательства. У меня тоже.

— О чем ты?

Он не ответил.

— Я ненавижу тебя. — Эмоциональная плотина прорвалась, и слова полились наружу. — Ты вошел в мою жизнь и все испортил. Я так долго хотела тебя, а теперь ты появляешься, флиртуешь со мной, обнимаешь меня, чтобы защитить, и говоришь мне такие вещи, как «я останусь с тобой столько, сколько потребуется», и из-за этого мне все время приходится постоянно контролировать себя, потому что я до смерти боюсь, что если мой контроль ускользнет, я превращу тебя во влюбленного зомби. Я знаю, что ты каким-то образом попал в ловушку, и все, чего я хочу, это чтобы ты был счастлив, Алессандро. Скажи мне, что происходит, и я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы помочь тебе. Скажите мне. Это сводит меня с ума…

Его большое тело прижало меня к стене. Я увидела его глаза, янтарные и горящие изнутри. Он наклонил голову, его губы коснулись моих, и я почувствовала слабый привкус шампанского…

Он поцеловал меня.

Это было похоже на удар молнии. Она пронзила меня одним ослепительным ударом, а затем я оказалась в огне. В нем не было ничего нерешительного или мягкого. Он целовал меня так, словно хотел надышаться мной. Я схватила его за пиджак и притянула ближе к себе с яростью и отчаянием, мое тело кричало, требуя еще больше его. Это было безрассудно и глупо, и я знала, что мы должны остановиться, но ничто в этом мире не могло заставить меня отпустить.

Его язык скользнул по моему, его сильные руки прижали меня к себе, одна его рука скользнула в мои волосы, и это было так хорошо. Так невероятно хорошо.

Его магия кипела вокруг него, обжигающие вспышки оранжевого кружили вокруг, сила бурлила и извивалась. Пути назад уже не было. До этого поцелуя была жизнь, а потом будет еще одна, но это уже будет по-другому.

Он отстранился и посмотрел на меня своими янтарными глазами, полными похоти и жгучей потребности. Тот намек на ужасающую крайность, которую я видела в нем раньше, теперь выплыл наружу, опасная и свирепая она смотрела прямо на меня из глубины его души. У меня перехватило дыхание.

Ему не следовало целовать меня. Теперь он был моим, и я хотела его.

Я обвила руками его шею и прижалась губами к его губам. Прикасаться к нему было все равно, что возвращаться домой. Я хотела сделать это с того самого момента, как он обнял меня на крыше. Я, попробовав его рот на вкус, пыталась утолить воющую потребность. Он издал низкий горловой рык.

Его руки скользнули по моей спине. Стена позади меня дрогнула. Я попятилась назад, но он поймал меня, и тогда мы оказались в маленькой комнате, и он закрыл за собой дверь. Он целовал мои губы, шею, горло. Я чувствовала себя так, словно разбилась вдребезги, и он снова собирал меня воедино каждым прикосновением своих губ.

Между нами было слишком много слоев. Я вцепилась в его пиджак, и он отпустил меня на мучительную секунду, чтобы стянуть его и отбросить в сторону. Мы вернулись друг к другу, как два бойца, которые вот-вот сцепятся. Он обхватил мою задницу, поднял меня и посадил на что-то, на столешницу, на раковину? Но мне было все равно. Я запустила пальцы в его волосы, сцепляя их узлом, и поцеловала этот великолепный подбородок, пробуя на вкус его кожу. Я вся горела.