— Ты спрашиваешь, какие еще чары приписывают хани людям из Юго-Восточной Азии? Ли-лин, ты сама хань, так что знаешь лучше меня.

— Миссис Вэй, — сказала я. — Думаю, каждый раз, когда слышите, как кто-то из нас рассказывает о Гон Тау, вы злитесь из-за ошибок, но все равно слушаете.

Она фыркнула, а потом посерьезнела и глубоко вдохнула.

— Ужасные вещи, — сказала она. — Есть ритуалы, которые никто ни в одном племени не практиковал, но хани верят, что такое есть. Например, говорят, что мужчина, который хочет овладеть Гон Тау, должен убить ближайшего родственника-мужчину и… — она замолкла.

— Прошу, продолжайте, миссис Вэй.

— И съесть его, Ли-лин, — она задумалась, что сказать дальше. — Но это выдумки, Ли-лин. Истории, чтобы запугать друг друга.

— Что еще случается в таких историях?

Она покачала головой.

— Нож, которым он разрезал члена семьи, получает особые силы. И он сможет им отрезать свои своего тела в жертве богам, которым он якобы служит.

— Не понимаю, как можно калечить себя ради силы, — сказала я.

— Не понимаешь, Ли-лин? Твой отец так сделал.

— Миссис Вэй?

— Его глаз, дитя.

Я подавилась.

— Он сделал это ради меня.

— Но это не отличается. У всех нас есть цели, ради которых мы готовы жертвовать. Твой отец был готов отдать глаз, чтобы спасти тебя. Кто знает, что сделают люди ради того, что хотят больше всего.

— Так этот человек покалечил бы себя, чтобы увеличить силу. Он убил бы дорогих ему людей. Ел бы ужасное, чтобы стать сильнее. А что означают скелеты котов?

Она думала пару мгновений.

— Что в Китайском квартале очень много бродячих котов.

— Это помогло, миссис Вэй.

Она кивнула, скрестила руки и отвела взгляд.

Я смотрела на нее пару секунд, размышляя.

— Миссис Вэй, как часто вы играете в маджонг?

— Раз или два в неделю ко мне сюда приходят другие жены.

— Как часто вам нужен четвертый игрок?

Ее глаза расширились.

— Иногда, — сказала она.

— Если нужен четвертый игрок, можете звать меня, — сказала я. — Играю я плохо, так что могу приходить раньше или оставаться после всех, чтобы вы научили меня.

— Ты хочешь, чтобы я научила тебя маджонгу.

— Да, миссис Вэй. И если разговор затронет другие темы, рецепты или стеганые покрывала, то я не против.

Она отвернулась от меня, но плечи дрожали, словно она собиралась плакать.

— Ли-лин, — сказала она, но только это.

— Миссис Вэй, как вас зовут?

— Сю Инь, — сказала она.

— Это имя хань. Вы родились с другим именем?

— Да. Да. Я… — и она произнесла нечто, что мои уши не могли полностью воспринять.

Я попыталась повторить ее имя:

— Мнгхьексгта?

Смех миссис Вэй был искренним и заполнил комнату теплом.

— Даже не близко, Ли-лин, но я ценю старания.

ШЕСТНАДЦАТЬ

— Куда теперь, Ли-лин? — спросил мистер Янци. — И там будет чай?

— Прости, друг, — я продолжила идти. — Талисманы моего отца ограждают все здания, где мне нужно побывать днем, ты не сможешь со мной пойти.

Он хмыкнул, скрестил недовольно руки.

— Почему ты не идешь к нему? Он явно может дать информацию о многих загадках.

— Отец прекрасно умеет выводить меня из себя, а я сейчас не хочу себе такое состояние. Нет, я начну с разговора с мистером Сю.

— Мужем мертвой девочки?

— Верно, мистер Янци. Он всегда казался отличным человеком, но у меня есть вопросы. Как Анцзинь могла играть музыку, если она не играет на музыкальных инструментах? Его детство в Перу связано с теми деревьями-вампирами?

Глаз кивнул, и я пошла. Я не знала, где жил мистер Сю. Он платил и состоял в обеих главных бандах Китайского квартала, наверное, и в бандах меньше тоже, так что я не знала точно, где он жил. И все же Бога игры знали за время в игорных домах, и оттуда я хотела начать.

— Я ищу Сю Шандяня, — сказала я в одном доме, а в другом сказала. — Вы видели Сю Шандяня?

В пятом доме я получила удивительный ответ:

— Я его видел. Он сказал, что вас ищет.

Мне сказали, что мистера Сю можно найти в ресторане Хунь Сынь в конце улицы Бай Гуй Цзян. На первом этаже трехэтажного ресторана в конце проводил собрание лидер банды Аншень. Аншень раньше защищали меня, мою семью, но уже нет, и я работала нынче на их соперника, банду Си Лянь, так что мне не было уютно в штабе Аншень.

Я прибыла на нужную улицу, осмотрелась у ресторана, пытаясь найти, где оставить мистера Янци. Под грубо нарисованной табличкой «ПРАЧЕЧНАЯ ВОН ЧИН» я нашла пар, поднимающийся из решетки подвала. Он вытянул ручки и ножки, крутясь, когда пар окутал его.

— Восхитительно! — сказал он, встав на носочки и радуясь влажному воздуху.

— Я вскоре вернусь, — сказала я.

Я прошла к ресторану. На дверях висели изображения Дверных богов, которых оставили надолго на влажности и под солнцем, оба листика скукожились по краям. Часто то, что начиналось с уважения, заканчивалось пренебрежением. Но божества, изображенные на этих дверях, были долгом моего отца. Он был старательным и работящим, и их плохое состояние показывало, как ему было тяжело. На него повлияло больше, чем он признавал, то, что он потерял глаз и дочь. Глядя на сморщенные талисманы, я ощущала боль за него, за нас, за все, что рушилось.

Через миг я вошла в ресторан, который был сразу и борделем, и штабом банды.

Пронзительные взгляды вокруг пугали. Я не ощущала себя тут уютно, даже когда была дочерью своего отца, защищенная братством, но теперь, когда я вошла, мужчины перестали есть, тихо опустили палочки на тарелки. Стало тихо. В тишине я слышала, как мужчина плюнул.

— Прошу, мне нужно увидеть Сю Шандяня, Бога игры, — сказала я, и мужчины быстро обступили меня. Они сжали мои руки, повели меня по коридору, где за дверями слышались стоны, скрип и ритмичный стук. Порой казалось, что половина женщин Китайского квартала, работала за этими красными дверями, потея и страдая ради платы.

В коридоре было так много людей, что я едва могла двигаться. Толпа двигалась вокруг меня, расступилась, чтобы пропустить властного круглолицего мужчину в толстых очках. Пряди волос выбились из его кривой косички, пот прилепил их к его лбу, где отросла щетина.

Я узнала его и мысленно застонала. Он был на год или три старше меня в школе. Гадкий.

Я не помнила его имя, но, когда нас учили английским словам, ему идеально подошло слово Bully, Задира, и оно стало его прозвищем. Со временем его кличка изменилась в американское имя Билли.

Билли как-то украл абрикосы у уличного торговца и запихал их в карманы недоразвитого мальчика, а потом обвинил того мальчика в краже.

Билли как-то повел группу мальчишек мучить Маоэра, хотя это для него плохо кончилось.

Билли был одним из тех, кто любил играть в кунг-фу во дворе ночью. Его размер и телосложение придавали ему естественную силу, и у него были плавные движения, но дисциплины не хватало, чтобы стать великим бойцом, или внутренней сосредоточенности, чтобы напасть на кого-то своего размера. Он как-то раз бился с Ракетой, лишь раз, мой муж старался не унизить Билли публично, но Билли не помогал, ударял лениво и не менял тактики.

— Так-так, — сказал Билли. — Ли-лин, разве ты сейчас не работаешь на Си Лянь?

— Я тут с мирной миссией — поговорить с Сю Шандянем, который является братом банды Аншень, — сказала я.

— Ты все еще не поняла, как проявлять уважение, — сказал он.

— Перед твоим боем с Ракетой ты просил меня подержать очки, — сказала я. — После боя я бежала за тобой, крича: «Билли, стой! Забери очки!». Но ты бежал. Это разве уважение?

Его глаза за толстыми, как аквариумы, линзами говорили, что я зря напомнила ему о том дне.

— Толкните ее к стене.

Тела давили вокруг меня в узком коридоре, я ощутила на себе много грубых рук. У меня забрали меч и веревочный дротик, а еще страницу переписанного послания девочки без лица. Меня потянули сразу в две стороны, но какой-то сигнал явно заставил их потянуть меня в одну сторону. Я увидела шанс ударить, я могла наступить пяткой на ступню одного мужчины, ударить локтем по животу другого, но это не помогло бы, и у меня не было зла на тех мужчин, кроме Билли. И я позволила им толкать меня, прижать к лицом к стене.