– Здесь ничего нет.

– Может, просто не заполнили.

– Возможно. Слушай, я схожу в магазин, куплю еды и напитков, мы с тобой сегодня надолго.

– Хорошо, дорогой.

Лейла осталась одна с Максом. Переживания, которые она испытывала, невозможно описать, их способна прочувствовать только мать к своему дитя. Прошло примерно полчаса, как Габриэль ушел в магазин, Лейла успокоилась и решила, пока нет мужа, поговорить с кем-нибудь из медицинского персонала. Она вышла в коридор, единственный, кого она видела, – так это дежурный врач в начале коридора. Она направилась к нему. Дежурный врач сидел за столом и что-то писал в журнале. Он услышал шаги Лейлы за миг до того, как она подошла. Когда их глаза встретились, он попытался избежать взгляда.

– Молодой человек, – начала Лейла, – скажите, кто лечащий врач Макса Рикинвальда в палате двести пятьдесят пять.

– Простите, такой информацией я не владею, – тихим голосом послышался ответ.

– Ладно, а тогда вы можете сказать, когда мой сын проснется после наркоза?

– Где-то через три часа. Это, конечно, условные цифры, но примерно рассчитывайте на это время.

– Спасибо.

Лейла развернулась и направилась обратно в палату Макса, подумав про себя: «Какого черта, мне не могут ответить на вопрос, кто лечащий врач и кто оперировал?». Раздосадованная, она зашла в палату. Села на кровать Макса и принялась гладить его по голове, как это делают любящие матери. Глазами она осмотрела палату: там было две кровати, две тумбы, небольшой стол и два стула. Стены и потолок были покрашены в белый цвет, на полу паркет. Одно окно с видом на дорогу. Лейла услышала, как кто-то заходит в палату, она повернулась, это был Габриэль.

– Ну как он? – спросил он.

– Еще без сознания.

– Я думаю, это нормально, врач еще не появлялся?

– Нет, дежурный в коридоре ничего не знает, ни лечащего врача, ни того, кто оперировал.

– Как-то мне эта дезинформация не нравится.

– Я с тобой согласна.

– Ладно, слушай, я взял немного воды, еды и сока, может, покушаешь?

– Нет, у меня нет аппетита.

– Я поставлю на стол, если что, бери.

– Хорошо. Слушай, здесь ведь свободная кровать, я хочу остаться ночевать тут, рядом с сыном.

– Это хорошая идея, пойду договорюсь с дежурным.

Габриэль, не потратив ни секунды на размышление, вышел в коридор. Лейла все так же гладила Макса по голове и что-то шептала ему. Он лежал неподвижно, лишь немного посапывая. Не прошло и двух минут, как Габриэль вернулся.

– Я договорился.

– Так быстро.

– Я сразу ему предложил денег. Мы с ним договорились, за ту сумму, которую я ему дал, он устроит тебя на неделю здесь.

– Это хорошая новость, я хотя бы буду с ним первое время.

Прошло несколько часов. Габриэль и Лейла сидели за столом и кушали. Габриэлю все-таки удалось уговорить свою жену хотя бы немного перекусить. В этот момент Макс начал шевелиться и что-то бормотать. Лейла встала из-за стола и села к Максу на кровать.

– Сынок, ты меня слышишь? – спросила она.

– Мне кажется, он еще под наркозом. Я, наверное, пойду позову дежурного.

– Давай, скорее только.

Габриэль вышел из палаты. Лейла смотрела на Макса, он открыл глаза и закрыл их снова. Затем открывал то левый, то правый глаз, двигал всем телом словно змея. Видно было, что ему некомфортно. Через пару минут зашел дежурный врач и Габриэль. Он достал из кармана несколько ампул и шприцы.

– Что вы хотите сделать? – спросила Лейла.

– Ему необходимо обезболивающее и снотворное. Под действием этих лекарств он проспит до утра.

– Вы уверены, что необходимо дать ему снотворное? – спросил Габриэль.

– Абсолютно, можете не беспокоиться. Тем более на улице уже смеркается. На ночь может остаться только ваша жена, вас я попрошу через час покинуть палату.

– Хорошо, ровно через час меня здесь не будет.

Дежурный, завершив свое маленькое дело, удалился из палаты. Габриэль стоял посередине палаты и смотрел на Макса. Лейла попросила его присесть, но он отказался. Они оба погрузились в свои думы, и целый час они молчали, лишь переглядывались друг на друга. Габриэль, попрощавшись с женой и сыном, покинул палату. Лейла просидела с Максом на кровати до полуночи, ее веки уже закрывались. Ей ничего не оставалось делать, как только лечь на соседнюю кровать. Именно это она и сделала. Не раздеваясь, она легла, укрылась одеялом, почувствовала, как веки тяжелеют, и она, не в силах с этим бороться, погрузилась в сон.

Глава 6

Открыв глаза, я понял, что мое тело болит, голова немного кружится, и я нахожусь не у себя дома. Посмотрев по сторонам, увидел маму, я был чрезвычайно рад увидеть ее, она спала на соседней кровати. Похоже, что только рассвело, за окном пели птицы, так обычно бывает только летним утром. Затем я почувствовал какую-то странную боль в правой ноге. Я попытался дотянуться до того места, где болело, но не смог, все тело жгло и больно было хоть как-то двигаться. Я решил раскрыть одеяло и посмотреть, что у меня там болит. Оцепенение пронзило меня, меня лихорадочно затрясло, ужас в моем сознании. Я понял, что части моей ноги нет.

– Нет! – закричал я. – Что это? Как так?

Я руками схватился за голову, слезы побежали у меня из глаз. Мама проснулась от моего крика, она тут же подбежала ко мне.

– Тише, сынок, успокойся.

– Мама, что случилось?

– Я тебе все объясню, только не паникуй.

Я ничего не хотел слышать, я хватал руками волосы, дыхание прерывалось. Почувствовал, как в глазах стало темно, гул в ушах.

– Сынок, ты чего такой бледный, что с тобой?

Я хотел что-то ответить, но сил не было. Мама выбежала из палаты, что-то прокричала, через какое-то время забежал врач. Помахал чем-то перед моим носом. Мне стало немного легче, гул прекратился, зрение вернулось.

– Видимо, от стресса ему стало дурно, – сказал дежурный врач. – Сейчас необходимо поставить несколько уколов и капельницу, завтрак принесите ему сюда. Ему необходимо набраться сил.

– Хорошо, подскажите, когда придет лечащий врач.

– Обход начинается в восемь утра. Так что скоро вы побеседуете.

Я абсолютно ничего не понимал, что происходит, мне поставили уколы и капельницу, мама принесла завтрак и заставила покушать. Затем она мне рассказала, что со мной произошло. О том, как меня сбила машина, как Виктор сделал из подручных средств шину, как нес меня до больницы. Я даже ни на секунду не усомнился в Викторе. Для него я сделал бы то же самое. Эти разговоры отвлекли меня, я немного успокоился, но тревожное чувство меня не отпускало. Слезы потихоньку капали из моих глаз. С завтраком было покончено, капельницу убрал дежурный. Мама села ко мне на кровать, и мы с ней болтали. Она пыталась отвлечь меня от дурных мыслей. Через некоторое время зашел врач. Это была Наташа Андерсон.

– Доброе утро, молодой человек, – начала она.

– Если можно его так назвать, – со слезами ответил я.

– Здравствуйте, Наташа, – сказала Лейла.

Наташа кивнула головой в ответ. Она начала с осмотра, задала несколько вопросов, где болит и не болит и как себя чувствую. Сделала пару записей в журнале, затем прикрепила его на спинке кровати и направилась к выходу. Мама направилась за ней в коридор.

– Наташа, постойте, – сказал Лейла, догоняя ее в коридоре.

– Я вас слушаю.

– Вы будете лечить моего сына?

– Да, я.

– Так это вы его оперировали?

– Нет.

– А кто?

– Я не могу сказать, если вы хотите узнать, то, пожалуйста, к главному врачу.

– Я вас поняла, еще скажите, когда его выпишут и какие прогнозы.

– Не больше месяца он пробудет здесь и примерно восемь месяцев на восстановление.

– Спасибо, я вас поняла.

Лейла направилась в палату.

– Сынок, мне нужно прогуляться до главного врача.

– Все нормально, мама?

– Да, можешь не переживать. Просто хочу, чтобы тебя побыстрее выписали.

– Ладно.