От воспоминаний об этом разговоре, на глаза снова навернулись слезы. А Рик сжал кулаки.

— Хорошие родители, ничего не скажешь.

— И ведь понимаешь, если бы не ты, что бы я делала? Я не смогла бы стать такой, какой они хотят, даже не стала бы пытаться! И меня бы выкинули на улицу, как дворняжку. И что бы я делала? Куда бы пошла? У меня ничего нет!

— Эй, все хорошо, — мужчина погладил меня по волосам.- У тебя есть я, и тебе не надо ни о чем волноваться. Я скажу доктору, чтобы их к тебе больше не пускали. И, как только тебя можно будет забрать отсюда, я заберу. Не думай больше о них.

— Постараюсь. Они говорили, что Диана полностью зависела от них. Все, что имела, было куплено на деньги отца. А она только по вечеринкам ходить умела, да попадать в полицию.

— Куда?

— В полицию. Не знаю, за что. Честно говоря, думаю, их не особо бы взволновало, скажи я, что настоящая Диана умерла, а я подселенец. Снимаю квартиру, блин!

— Но хорошо, что не сказала, — Рик улыбнулся в ответ на мое сравнение тела с квартирой.- Доставать тебя из какой-нибудь дорогой клиники для душевнобольных было бы проблематично.

— Точно! — Ужаснулась я.- Поскорей бы поправиться, да убраться отсюда. Чтобы они даже не знали, где я!

— Док знает мой адрес, так что и они могут узнать. Деньги вообще многое могут.

— Надеюсь, что мой крик «убирайтесь» отбил им желание возвращать в лоно семьи заблудшую дочь.

— Я бы на это не рассчитывал. Но ближайшее время вряд ли придут. Так что, отдыхай. Я вот пробежал по магазинам, купил тебе кое-что. Одежда, расческа, зубная паста и прочая дребедень.

— Спасибо! — А ведь родители даже не подумали о таких вещах. И это натолкнуло меня на мысль.- Рик, а можно как-то посмотреть, какие вещи у меня были с собой во время аварии? Там же должна быть сумочка. Они же знают мое имя, значит, нашли!

— Да, наверное. А зачем тебе?

— Из слов родителей я поняла, что жила отдельно от них, значит, в сумочке должны быть ключи. А в документах — мой адрес, наверно. Если бы можно было съездить на мою квартиру и забрать вещи. Пока родители не перевезли все это домой. Они грозились, что я теперь буду жить с ними.

— Хорошая мысль. Я спрошу доктора, и если что, съезжу.

— Спасибо!

— Да еще не за что.

— Есть! Ты уже столько для меня сделал! И продолжаешь делать.

— Как и ты для меня. Так что, мы в расчете. Если получится, что забрать с квартиры?

— Посмотри сам, что там — одежду, обувь, украшения, может. Просто, чтоб они родителям не достались. Не знаю.

— Хорошо. И, кстати, я купил тебе телефон. Сейчас включу, настрою и сохраню свой номер, чтобы ты могла в любое время позвонить мне.

— Спасибо, — я улыбалась ему и думала о том, как мне повезло встретить этого человека.

Дальше дни потекли друг за другом одинаковые, как капли дождя. Я поправлялась, боль утихла, трубочки, подсоединенные к моему телу, исчезли. Я могла сама сходить в туалет, душ, пусть и сидела в душе на стульчике — стоять так долго было тяжело. Рик приходил каждый день, рассказывал, как проходят его дни, спрашивал меня о моих. Однажды он позвонил и сказал, что попасть в мою квартиру сам не сможет — в подъезде консьерж, который не пропустит постороннего человека. Надо же, видимо, я жила в элитном доме. Но ничего, как только док меня выпишет, я съезжу на квартиру вместе с Риком. Надеюсь, будет еще не поздно. Сегодня за окном светило солнце. Лучи проникали в палату, создавая атмосферу тепла и уюта. В такие моменты я улыбалась, лежа на кушетке. Я жива! На самом деле, жива! Передо мной вновь открывалось столько дорог, столько возможностей, что хотелось подняться и начать что-то делать. Начать свою новую жизнь. Тихий стук в дверь, входящий в палату доктор — хорошие новости или обход?

— Доброе утро, Диана, как самочувствие? — Мужчина смотрел на меня по-отечески тепло, с заботой.

— Доброе утро, доктор. Прекрасно! Хочется жить.

— Это хорошо, это правильно. Как боли — не беспокоят?

— Нет. Стараюсь не делать резких движений и все хорошо, только слабость осталась.

— Это понятно, травма была серьезной. Но ничего, ты быстро идешь на поправку. Я рад это видеть.

— И я рада. Только поскорее хочется выписаться.

— Надоело лежать, глядя в потолок? — Понимающе усмехнулся он.

— Надоело. Хочется движения, хочется снега в руках, ветра в лицо.

— Смотри, какая деятельная! Ладно, можем с тобой договориться — твое состояние больше не вызывает опасений, остался только восстановительный период. Я могу выписать тебя из больницы при условии, что ты будешь принимать нужные лекарства и отдыхать. Никаких нагрузок, стрессов — только покой. Можешь обещать мне это?

— Да, конечно! — Я, буквально, подпрыгивала на кушетке от радости.

— Я и вижу! Ну-ка тише!

Я послушно притихла, сверкая счастливыми глазами. Меня выпишут! Я смогу уехать отсюда.

— Тебя есть, кому забрать сегодня, я так понимаю?

— Есть!

— Хорошо, я подготовлю документы, и ближе к вечеру ты можешь быть свободна.

— Ура! Спасибо, доктор! Спасибо вам огромное за все, что сделали для меня!

— Ох, и напугала ты нас. Умирать она собралась. Молодая еще, вся жизнь впереди!

— И я проживу ее, благодаря вам.

— Смотри мне!

Док вышел из палаты, а я тут же потянулась к телефону. Через несколько гудков трубка ответила знакомым мужским голосом.

— Привет, Вив! Как ты?

— Отлично! Лучше всех!

— Столько радости в голосе — что случилось?

— Рик, меня выписывают! Сегодня!

— Да? Отличная новость! Во сколько тебя забрать?

— Ближе к вечеру, сказал док.

— Я приеду сразу после работы, хорошо? Тебе привезти что-то?

— Нет, у меня все есть. Привози только себя.

— Хорошо, — рассмеялся мужчина.- До вечера.

— Пока.

Я отложила телефон и облегченно вздохнула. Все, кончилось мое пребывание в больнице. Теперь я съезжу на свою квартиру за вещами, и больше ничего не будет связывать меня с прошлой жизнью. Точнее, с жизнью Дианы. Я смогу прийти в себя, решить, как мне быть дальше, наметить планы. А еще, нужно будет найти работу — сидеть на шее Рика я не хотела. У Дианы, по словам ее отца, юридическое образование, но я ничего в этой сфере не знаю, и работать не смогу. Мои знания в сфере искусства, но снова устроиться в галерею вряд ли получится — никаких документов об образовании у меня нет. Что же мне делать? Переучиваться? На это тоже нужны деньги. Ладно, к этому вопросу я еще вернусь. Может, Рик что посоветует. Так странно, пока я была мертвой, все так легко воспринималось. А теперь, когда жива, будто из неоткуда, появились страхи, неуверенность. Хотелось спрятаться за мужской спиной, попросить о помощи. Да просто взять за руку, чтобы не потеряться. Эти чувства были новыми, неизученными. Или хорошо забытыми старыми, что проблемы не решало. Я все еще привыкала к тому, что мир полон красок, звуков, эмоций. Что я могу ощущать, чувствовать, обонять. Что я могу все! И для мира я больше не невидимка. Я существую, я часть всего, одна из молекул. Это чувство было опьяняющим. До приезда Рика я успела принять душ, одеться, собрать немногочисленные вещи, забрать документы о выписке. Даже ждала мужчину я уже не в палате, а в комнате для посетителей. Сидела на одном из кресел и смотрела на людей. Одни улыбались, разговаривая с доктором, другие тревожились, нервно постукивая по сидению. А за окном царил вечер. Зимний, темный, полный огней и машин. Полный спешащих людей.

— Вивиан! — Я обернулась и увидела Рика, идущего ко мне.

— Привет, — я поднялась с кресла, и мужчина тут же придержал меня под локоть.

— Ну что, готова уехать?

— Ты не представляешь, как готова.

Мужчина достал из пакета теплую куртку и стал ее на меня надевать. А я удивилась — ведь даже не подумала сама, глядя в окно, что моя кофточка для зимы не годится. И мысль в голову не пришла! Настолько привыкла не чувствовать холод, разгуливать свободно. А Рик подумал, и предусмотрел все. Как только куртка была застегнута, капюшон накинут на голову, мужчина взял меня под локоть и медленно повел к выходу. Коридор казался бесконечным. Уже на полпути к выходу я устала. И тогда Рик просто взял меня на руки и понес. А я сидела на руках, притихшая и удивленная.