Пассажирка «Верещагина» была, как я уже говорила, молода; блеклые темно-серые, никогда не знавшие краски волосы были собраны в жидкий хвост; нос был чуть крупноват, но на этом недостатки внешности заканчивались, и в целом девицу, хоть и с натяжкой, можно было назвать симпатичной. Или хотя бы неплохой.

– Меня зовут Вероника, – представилась она. – Я здесь с сестрами.

– Как? – пробубнила я удивленно.

Две клуши, сопровождавшие новую знакомую, походили больше на маму и тетю. Обе были одеты во что-то темное, длинное, бесформенное, словно монашки или жительницы приюта, вынужденные наряжаться в то, что принесут добрые самаритяне. Что и говорить, статус симпатичной достался только младшенькой. Лица сестер были угрюмы и некрасивы. Возможно, в связи с облачением, ибо, как гласит народная мудрость, женщину красит одежда. Ну и наоборот бывает…

– Да. – Вероника хихикнула. – Я на самом деле старше, чем кажусь. Мне уже двадцать девять. Богдане тридцать восемь, а Варваре сорок шесть.

Я снова глянула на сестер и не смогла разобрать, кто из них кто. Обе выглядели старше названных чисел.

– А я Катя. Моя подруга – Юля, – я кивнула в сторону Образцовой, которая при разговоре не присутствовала: она пошла к тому парню благодарить за шарик. Странное дело, что она его не прибила. Он заставил весь теплоход обратить на нее внимание, чего Юлия Сергеевна категорически не уважает. Сперва, как я думаю, она все же хотела прибегнуть к душегубству: это читалось на ее лице. Но время прошло, подруга успокоилась и сотворила акт вежливости: подошла к четырем парням, стоящим чуть в стороне ото всех, и о чем-то с одним из них сейчас разговаривает.

– Вы в какой каюте? – поинтересовалась Ника.

– 102, нижняя палуба.

– О, значит, мы соседи. 103.

Микрофон вновь взял парень-ведущий и «обрадовал»:

– Сейчас предлагаю немножко поиграть! Путешествие предстоит долгое, неплохо бы нам допить шампанское и начать знакомство друг с другом. Ничто так не сближает, как групповые игры! Я попрошу матросов поставить в круг шесть стульев и наладить звуковое сопровождение. Пока они это делают, напоминаю, что участие в играх – по желанию. Можно просто смотреть и веселиться вместе со всеми. А можно отдохнуть перед ужином, который подадут ровно в восемь, в ресторан «Атлантика», который находится на главной палубе.

Юлька как раз вернулась ко мне. Вовремя, однако. Наверно, в этом виноваты роковые слова «групповые игры». Просто стоять в толпе людей она еще может, хоть и некомфортно себя чувствует, а вот выставлять себя дурой на весь теплоход – это выше ее сил. Да и у меня нет на то настроения.

– Вы уходите? – очень удивилась Вероника.

– Да.

Я наскоро представила девушек друг другу, после чего мы с Образцовой вернулись в каюту, где тут же стали распаковывать вещи.

За пятнадцать минут до ужина нам напомнили о нем посредством радио. Я надела кофту с надписью «Dolce amp;Gabbana», Образцова почему-то хмыкнула. Ой, а сама-то! То как серая мышь одевается, что в толпе не разглядишь (хотя она этого, поди, и добивается), то как семилетка с какими-нибудь котятами на футболке, утятами и опять же мышатами. Короче, я в ответ улыбнулась коброй, мы заперли каюту и отправились на ужин.

Столик был на четверых, поэтому к нам через полминуты присоединились двое: какая-то барышня средних лет и тот мужчина, что помог мне с чемоданом. Мы сидели с подругой друг напротив друга, поэтому к Юльке сел тот, кого она называет отчего-то «господином», а ко мне ярко размалеванная женщина. Судя по всему, сотрапезник ей понравился, потому что она прыгнула ко мне в следующую секунду, как только мужчина сел на стул. Догадываюсь, чтобы успеть первой занять выгодную позицию и весь ужин лицезреть его. Иной причины для объяснения такой торопливости нет – вокруг оставалось много свободных мест.

Юлия отодвинулась от мужчины настолько, насколько позволяла вежливость, и уставилась на меня извиняющимися глазами. Ну что за бред? Она с чего-то решила, что я втюрилась в этого мужика, и теперь боится моей ревности. Я досадливо покачала головой, мол, не ерунди. Но Образцова покраснела и попыталась еще дальше отставить стул, видимо, поняла меня неправильно.

– Как ваш двухколесный друг? – спросил он меня, запихивая край салфетки за ворот рубашки. Пиджака за это время он лишился, наверно, оставил в каюте: в зале было тепло.

– О, он прекрасно себя чувствует, спасибо.

Мужчина улыбнулся.

Подошел официант и начал расставлять тарелки. Юлька услужливо помогала. «Господин» смотрел на эти действия как на что-то сверхзабавное и умилительное.

Я уткнулась в рис с отбивной, но не успела и пару раз двинуть столовыми приборами, как он снова подал голос:

– Меня зовут Владлен Сергеевич.

Так как он обращался вроде бы ко мне, я не спеша прожевала и ответила:

– Екатерина, – но перед этим дама слева успела назвать свое имя, лучась радостью. Очевидно, решила, что сотрапезник хочет познакомиться абсолютно со всеми, кто сидит с ним за одним столом.

– А вы один путешествуете? – пристала тетя (я не потрудилась запомнить ее имя) к кавалеру. Ну какая же она бестолковая… Такие мужики себе ровесниц не выбирают в любовницы. А в жены не выбирают никого. Как можно тратить нервы и душевные силы на такого? И как Юлька могла подумать, что я именно этим и собираюсь заняться в ближайшие дни? Отнюдь. Мне дорого и то и другое. Просто Образцова так и не научилась разбираться в людях. Особенно в мужчинах. А я поняла с первого взгляда: к такому сунешься раз – и не выпутаешься никогда. Он как болото с трясиной. В таких нельзя не то что влюбляться – находиться рядом, даже это может быть опасно.

– Да, – коротко ответил он и вновь обратил ко мне свой взгляд. Но молчал. Я же ела, мечтая не подавиться.

Юлька тоже принялась за еду.

– Я вот тоже одна. После развода решила съездить куда-нибудь. Развеяться, так сказать, – тетя глупо засмеялась. Владлен ничего не ответил.

Официант пришел за тарелками и приборами. Тут же подошла девушка с подносом, на котором возвышались пирожные и дымящиеся чашки чая. Парень сделал резкое движение рукой, забирая последний прибор и не заметив коллегу, в итоге из чашек вылился кипяток на поднос и скатерть.

– Ой, – пискнула она испуганно. Официант тихо извинился и пошел на кухню, а девица продолжала стоять в растерянности.

– Ну что вы замерли? – недовольно произнес Владлен Сергеевич. – Уберите это. Я привык класть локти на стол, вы же не хотите, чтобы они были мокрыми?

Несмотря на то, что он не повысил голос, на девушку эти слова произвели неизгладимое впечатление. Она что-то залепетала, путаясь в слогах, затем резвой ланью куда-то убежала вместе с подносом. Уже через две минуты сервировка нашего стола была полностью обновлена: скатерть, салфетки, чашки с чаем, пирожные. Все выглядело безупречно.

– Браво, – ядовито улыбаясь, сказала я, как бы резюмируя увиденное.

Мужчина слегка поклонился, признавая свою заслугу в этом.

– Владлен Сергеевич, – вновь подала голос пассажирка лайнера, – скажите, пожалуйста, чем вы занимаетесь? Очень интересно.

– Я занимаюсь бизнесом, – неохотно отозвался он. – Моя фирма не настолько велика, чтобы о ней говорить.

– О, вы бизнесмен! – проворковала безмозглая. Похоже, она только первую фразу и слышала. А зря. Если мужчина не рассказывает тебе в подробностях о своих успехах, значит, он либо врет и никаких успехов у него нет, либо ты ему хуже, чем безразлична. Противна. Владлен Сергеевич производил впечатление именно успешного человека. Часы, по-видимому, золотые. Костюм не из дешевых. И отказался он говорить явно не из кокетства или желания казаться таинственным, вызывая чужой интерес. Значит, второй вариант. Противна. Хоть в чем-то мы с ним сходимся.

– Екатерина, расскажите любопытствующему, что же такого увесистого вы напихали в свой чемодан, что он сломался еще на подступах к лайнеру?

Я хихикнула:

– Платьев. Много.