— Но почему… — она не договорила и всхлипнула, — Сережа, прости, что я ушла. Просто я так устала. Прости…

— Это ты меня прости, Юль. Я сам себе готов вырвать язык за то, что наговорил тебе. Я так тебя люблю. Больше жизни, Юль. Но так вышло, что я так и останусь слепым, мне давно сказали, что восстановление маловероятно. Я просто не говорил тебе. Я так боялся, что ты уйдешь от меня… прости… Юлька, я отпускаю тебя. Иди и будь счастлива. Ты это заслуживаешь…

— Дурак, — Юлька уже снова рыдала, — Сережа ты такой дурак. Я же люблю тебя. По-настоящему люблю. Любого. Слепого. Хромого. Какого угодно.

— Юль, — Сережа перебил ее причитания, — эпилепсия вернулась. И скорее всего навсегда. У меня были легкие приступы ночами, и сейчас был. Довольно сильный. Я не хочу, чтоб ты всю жизнь мучилась со мной…

— А я хочу всю жизнь мучиться с тобой… тем более, Сережа, — Юлька улыбнулась, — если ты таким образом хочешь избавиться от своих отцовских обязанностей, то у тебя ничего не получится.

— Что?! Отцовских обязанностей? — переспросил Сережа едва слышно, поворачивая голову к ней.

— Да, — Юлька счастливо улыбнулась, теперь из ее глаз текли слезы счастья, и протянула ему тест с красным крестиком, — я беременна, Сережа. Срок не знаю, но уже давно. Просто я была так занята, что ничего не замечала…

— Юлька, — он судорожно вздохнул, выдохнул, и из уголка глаз выкатилась слезинка, — Юлька… я так рад. Это такая замечательная новость. Юлька, я люблю тебя. Безумно. И его тоже… Или ее… Юль, а кто у нас будет?

— Я не знаю, Сереж, я и про беременность узнала вот буквально только что. И сразу к тебе прибежала, мне так хотелось тебе рассказать.

— Тебе надо срочно в больницу. Ну…чтоб знать, что все хорошо. И, вообще, тебе нужен покой… и не нервничать… А я доводил тебя, прости, Юль. Я такой дурак. Но я обещаю, что сделаю все, чтобы ты и наш ребенок были счастливы. Слышишь? Я все для этого сделаю…

— Я знаю, Сережа, — Юлька всхлипнула, — ты будешь самым лучшим на свете папой.

— И мужем, — добавил Сережа, — думаю, нам нужно возвращаться в Москву и пожениться как можно скорее. Тем более, никакого смысла теперь быть здесь нет.

— Ой… — она вдруг вспомнила, что заказала билет, на завтрашнее утро, — мне же надо сдать билет! Прости, но я и, правда, хотела улететь. Но просто потому, что устала. Но я все равно любила и люблю тебя.

— Не надо сдавать, — Сережа нащупал ее руку и поднес к губам, — надо купить еще один.

— Два, — смутилась Юлька, — твоя мама уже летит сюда.

— Хорошо, — он зевнул, — я немного посплю, Юль, сил нет после приступа. И не говори ничего моим родителям, пожалуйста. Я хочу сам. И твоим тоже.

Сережина мама, которую, как теперь знала Юлька, звали Анна Павловна прилетела расстроенная, но новость о том, что дети помирились, а она скоро станет бабушкой, исправила ситуацию. Алексей Михайлович, которому Сережа рассказал все сам, тоже порывался прилететь к ним, чтобы обнять сына и будущую невестку, но Сережа, смеясь над непривычно взволнованным отцом и будущим дедом, сообщил, что завтра утром они вернуться в Москву все вместе.

— И, папа, — Сережа пытался не улыбаться и быть серьезным, но у него не получалось, — я хочу вернуться к работе. У меня теперь семья, скоро родится ребенок, и я должен думать об их достатке.

— Конечно, сын, — Алексей Михайлович сам с трудом сдержал слезы от такой новости, — я очень рад. Твоя должность всегда за тобой. Так что возвращайся и за работу. Ты уже достаточно отдохнул.

Юлькины родители, которым Сережа позвонил сразу после, тоже были счастливы. Мама плакала, папа то и дело прокашливался, а Федька кричал на всю квартиру: «Ура! Я стану дядей!» Они потом долго смеялись вспоминая его крики.

Глава 72.

Возвращение в Москву совсем не было похоже на возвращение после неудачного лечения. Сережа буквально светился, и был полон решимости двигаться вперед. Он словно забыл про свой недуг и рвался в бой. Но это было и минусом. Юльке пришлось взять на себя контроль за приемом таблеток, которые выписали Сереже, чтобы купировать приступы эпилепсии. Сам он постоянно про них забывал. Но по сравнению с тем, что было в Германии, ей это было не тягость.

Юльку Сережа буквально на следующий день после приезда отправил в больницу, где факт беременности подтвердили, сказали, что у молодой мамы и деток все хорошо, а кроме того, порадовали еще одной новостью. Деток — двое. И срок уже десять недель.

Сережа, узнав новость, подхватил Юльку на руки и закружил посреди комнаты. А потом любил ее долго и сладко, выплескивая свою нежность, свои чувства. Он рос один и всегда мечтал, что его ребенок не будет единственным. И тут его мечта сбылась вот так вот сразу.

Родителя пришлось звонить еще раз. Двойная радость стоила того, чтобы поделиться ею с близкими. И Сережины, и Юлькины родители были очень рады.

Свадьбу назначили через месяц, в начале июня. Юлька просила, чтобы она была в ее родном городе, и Сережа не смог ей отказать. Он, вообще, не мог ей ни в чем отказать.

Чем Юлька пользовалась. И вечером, накануне того дня, как Сережа должен был выйти на работу, села ему под бочок и попросила:

— Сережа, ты завтра идешь на работу. Мне будет скучно без тебя, и я тоже хочу работать. Ты же не против, если я поищу что-нибудь?

— Юлька, — он обнял и прижал ее к себе, — конечно, я против. Но ты ведь не успокоишься, да? Откуда у тебя, вообще, это желание? Любая женщина была бы счастлива сидеть дома и заниматься собой.

— Только не я, — добавила Юлька, — ты же знаешь, мне нравится. Я хочу что-то делать кроме походов по магазинам. А у нас даже домашнюю работу выполняет прислуга. Ты уйдешь и я через два дня взвою от скуки и тоски.

— Не надо выть, — рассмеялся Сережа, — я думаю смогу найти для тебя работу. Будешь моими глазами?

— Не поняла, как это?

— Мне нужен человек, который бы читал документы, письма, сообщения, писал бы письма… больше всего документов оформляется именно письменно, а я, как ты понимаешь, не способен теперь прочитать то, что написано. Так как?

— Сережа. — Юлька помялась, — прости, я не хочу работать секретарем. Я хочу экономистом. По специальности…

— Нет, Юль, — он поцеловал ее, — не секретарем, а личным помощником заместителя генерального директора. Понимаешь, там ведь такие документы крутятся. Содержание которых, попади оно в чужие руки, может нас разорить мгновенно. А то и не только разорить… Юль, большой бизнес — это не всегда честно, а иногда и на грани нарушения закона. И мне бы не хотелось зависеть от честности какой-нибудь девицы, которая в любой момент может взбрыкнуть и потребовать плату за свою лояльность. И хорошо, если это будут только деньги. А тебе я доверяю на все сто процентов, так же как самому себе. Так как. Юль? Пойдешь завтра на работу со мной?

— Я хочу экономистом… а не секретарем или личным помощником.

— Это совсем другое, Юль. Давай завтра пойдешь со мной, посмотришь? Попробуешь. Не понравится, найдем тебе работу экономиста. Договорились?

— Хорошо, — вздохнула Юлька, — но это только потому, что я не хочу, чтобы вокруг тебя крутилась какая-то ушлая девица.

Неожиданно новая работа понравилась Юльке. Это и, правда, не было похоже на работу секретаря, но и не было той заботой, которой она окружала его в больнице. Сережа учился жить без зрения. Медленно, но он привыкал к тому, что ночь теперь всегда будет в его глазах.

А Юлька не только водила его, как поводырь, сопровождая его даже в туалет, заботясь о его состоянии, но и читала Сереже вслух документы, сообщения, сидела рядом на всех переговорах, писала ответы, на особо важные письма, на которые обычно отвечает сам руководитель. Постепенно, они даже стали обсуждать содержимое этих документов, и Сережа прислушивался к ее мнению. И это было невероятно здорово. Теперь-то Юлька поняла, что такое рулить такой огромной махиной, как компания «Стройдом».

Алексей Михайлович тоже был доволен, что именно Юлька стала выполнять эти обязанности, ведь содержимое документов и правда было строго конфиденциальным, а она уже практически член семьи. До свадьбы оставалось все меньше дней.