– Мам, в последнее время меня постоянно мучают видения. В них все как настоящее. Мне страшно… – Эйвилин била нервная дрожь.

– Не бойся, девочка, это просто сны.

– Ты не понимаешь, мам, они слишком реальные, я как будто вижу события, которые произошли или еще произойдут… – Эйвилин постепенно успокаивалась. – И черный рыцарь, в них всегда есть черный рыцарь: его фигура, его жесты – они мне кажутся знакомыми, но я никак не могу вспомнить, где я их видела.

– Слишком реальные… – задумалась эльфийка. – Погоди, надо кое-что проверить.

Стремительно поднявшись с постели дочери, она быстро сходила в свою комнату и принесла тяжелый золотой перстень со странным прозрачным камнем.

– Ляг и расслабься, – попросила Весмина.

Девушка послушно легла, сложив руки вдоль тела. Ее сердце все еще билось в бешеном ритме, но она постаралась расслабиться и дышать медленно и ровно. Постепенно сердцебиение успокоилось. Весмина надела перстень на безымянный палец правой руки и подошла к дочери.

– Aie la os, – нараспев проговорила она.

Прочитав заклинание, мать крепко прижала правую руку к ее лбу. От камня исходило яркое свечение, постепенно его цвет стал меняться на синий, потом на красный, зеленый, белый. Наконец смена цветов завершилась, по камню прошли четыре разноцветные полосы: красная, синяя, зеленая и белая.

– Слезы творца! – выдохнула Весмина – Боевой маг!

– Что это значит? – Встав с постели, Эйвилин с удивлением смотрела на перстень.

– Дар, девочка, в тебе проснулся магический дар. Красный – Огонь, синий – Вода, зеленый – Земля, белый – Воздух. Похоже, в нашей семье стало на одного боевого мага больше. – Весмина сняла перстень и положила его на столик в комнате дочери.

– А мои видения? – задала вопрос Эйвилин.

Весмина вновь погладила дочь по голове:

– Такое бывает, когда просыпается магический дар. Скоро они пройдут.

– Они что-то означают? – Эйвилин посмотрела в глаза матери.

– Обычно это видения будущего или прошлого,– объяснила дочери Весмина. – Но не надо понимать их буквально, это просто набор хаотичных образов.

– В моих видениях постоянно есть рыцарь, и однажды он встречается с драконом. Что это может означать? Это видение моего будущего?

– Эйвилин, эти видения довольно расплывчаты, противоречивы и не обязательно из твоего будущего. Не принимай их близко к сердцу, – успокоила ее Весмина. – Рыцарь может быть любым из твоих знакомых, а дракон – обозначать, например, невыполнимый приказ или неразрешенную тайну. Есть много всяких толкований. Раньше маги записывали такие видения и пытались расшифровывать, но это не принесло ощутимых результатов. Через пару дней они пройдут.

Весмина замолчала, Эйвилин вспомнила свои видения и поежилась.

– Мам, а отец еще не вернулся? – спросила девушка, накинув на себя прозрачную ночную сорочку.

– Нет, он, скорее всего, заночевал во дворце.

– Тогда можно я посплю с тобой? – попросила девушка.

– Конечно, можно. – Весмина улыбнулась дочери.– Я знаю хорошее заклинание для спокойного, крепкого сна. Пойдем.

Взявшись за руки, словно подруги, мать и дочь покинули комнату.

Кроваво-красный глаз Аишиу заглянул в погруженную во мрак спальню. Лунный свет отразился от зеркала и упал на забытый магический перстень. Четыре разноцветные полосы исчезли, камень заискрился чернотой.

Постепенно черный цвет покинул его, и он принял первоначальный прозрачный вид.

Глава 12

Рожденный для вечной войны

Открыв глаза, я увидел двух неразлучных сестер-соперниц – Уртай и Аишиу, бледно мерцающих на звездном небосклоне.

По легенде, так звали двух сестер-ангелов, погибших в бою друг с другом при восстании ученика творца Икиминису (с эльф. – Несущий свет). Творец победил, Икиминису и его сторонники были низвергнуты с небес, Икиминису стал зваться Падшим. Творец, скорбя о восстании ангелов, создал две луны, назвав их в честь трагически погибших сестер. По другой версии, творец создал Аишиу в честь своей любимой ученицы, а к созданию Уртай приложил руку Падший.

Уже давно перевалило за полночь, а значит, наступил новый день. Особый день…

Под головой шуршало сухое сено, справа виднелся вход в большую конюшню. Видимо, к ней меня перенесли гномы, чтобы я отлежался. Снадобий от ударов по голове алхимики еще не изобрели. А жаль. Обычно легкораненные гномы не покидали стен, залечивая раны с помощью различных зелий, тяжелораненых отправляли в пещеры. Там, в глубине горы, им оказывали помощь два мага Воды из людских королевств, по счастливой случайности оказавшиеся в Железном холме.

Я поднялся на ноги, голова немного кружилась. Поправив пристегнутый к поясу меч, ощупываю затылок и случайно надавливаю на здоровую шишку – в голову входят раскаленные шипы боли. Зря я снял шлем. Кстати, а где он? Осторожно покачиваю головой из стороны в сторону, затекшая шея встречает движения приветственным хрустом.

– Здорово меня приложило, – говорю я сам себе, озираясь в поисках шлема.

Из темноты конюшни донеслось фырканье одинокой лошади. Где-то я уже это слышал…

– Ветер, это ты? – позвал я во мрак.

Боевой жеребец медленно вышел из темноты, приветственно мотая головой. Гномы уже пару раз жаловались мне на его своенравное поведение: конь не захотел отправиться в пещеры вместе с остальными лошадьми, поэтому его оставили в конюшне. Подойдя, он легонько боднул меня головой и принялся обнюхивать руки в поисках угощения.

– Прости, из меня плохой хозяин, – погладил я шею жеребца. – Столько дней тебя не навещал, а теперь явился без подарка. Но ничего, обещаю исправиться.

Ветер недоверчиво фыркает.

– Пока затишье, надо отвести тебя в пещеры.

Найдя в небольшой пристройке конскую упряжь, тщательно оседлываю Ветра.

Конь постоянно косился на меня и в нетерпении постукивал копытами: похоже, вынужденное прозябание в пустой конюшне ему здорово надоело. Пожалуй, этот конь любил войну больше меня. Странно, что высокий лорд ездил на этом почти семифутовом красавце. Обычно эльфы предпочитают легких и стремительных лошадок Алкестийской породы. Что не удивительно: эльфийским конным лучникам кони нужны для того, чтобы не подпускать врага слишком близко. Эльфы не используют тяжелой кавалерии, даже тяжелая пехота редкость в их армиях. Алкестийцы для атаки наездом не подходили: лошадь прекрасно понимает, когда ее жизнь в опасности, и логично предположить, что столкновение с ощетинившимися сталью боевыми порядками не вызовет у нее энтузиазма. От врага такой конь стремится убежать, что эльфам, в принципе, и требовалось.

Ветер же был настоящим рыцарским конем королевской породы, выведенной людьми. Такие кони в предчувствии предстоящего кровопролития грызут удила и роют землю копытом. Они полагают, что все, кто встают у них на пути, совершают большую ошибку. Рыцарский конь без дрожи ступает по лужам крови. Не испугается, если его направить в толпу врагов, а врагом он считает всех, кто стоит на пути, указанном всадником. Оборотной стороной огромной силы рыцарских коней была их недостаточная выносливость, но, как я уже успел проверить, к Ветру этот недостаток не относился.

– Нет, сегодня мы воевать не будем, – остужаю пыл настроившегося на битву жеребца. – Я отведу тебя за третью стену – там за тобой присмотрят.

Запрыгнув в седло, направляю Ветра вверх по опоясывающей Железный холм дороге. Конь глубоко и грустно вздыхает и идет в сторону темного силуэта третьей крепостной стены.

Третья. Кажется, толстые стены вырастают прямо из скал. В отличие от первой и второй, она не опоясывает Железный холм. Стена идет по горным склонам вдоль поднимающейся вверх широкой дороги и охватывает весь западный и часть южного склона, завершаясь около огромной надвратной арки, покоящейся меж двух квадратных башен. Дорога продолжает подниматься выше, оборачиваясь вокруг горы подобно гигантской змее, конец дороги теряется где-то в леднике на вершине.