Джейя быстро спустилась по широкой лестнице в холл. На последней ступени на миг почувствовала слабость в ногах. Она узнала Дину Роу, как-то потерянно сидящую на скамье с зажатыми между колен руками. Услышав приближающие шаги, та словно очнулась и вскинула голову. Джейя приветствовала её традиционным джедайским поклоном и своей обычной твердой и светлой улыбкой: «Чем могу быть полезна?» Жестом предложила не вставать и села напротив. Краем глаза увидела, что следом медленно подходит Магдус. Как же он клянет себя сейчас за то, что не встретил эту гостью первым!..
«Мы не были знакомы, – негромко произнесла Дина, вглядываясь в её лицо. – Но я вас видела однажды на Базе… и много слышала о вас позже… Я – Дина Роу…» – «Дина Антиллес», – спокойно поправила Джейя. Та замолчала, а Джейя не собиралась ей помогать. Но половина была уже сказана и понятна обеим.
Магдус подошел и присел на тумбу рядом с Джейей.
«Похоже, что уже снова Роу… – с трудом выговорила, наконец, Дина. – Я почти не вижу Веджа дома. Реконструкция базы… строительство орбитальной станции… организация патрульной службы… Море предлогов, чтобы по полгода не возвращаться домой… Дочь уже бегает вовсю… Он требует её к видеофону, и только… правда, почти каждый день…»
Магдус отвел глаза от брелока, который вертел в руках, и посмотрел сбоку на Джейю. Просто придавил взглядом.
Минуту все молчали. Потом Джейя спокойно сказала: «Я – джедай, и вряд ли могу быть полезна в делах семейных. Не та специализация. Если бы нужна была помощь по спасению, эвакуации, лечению, ведению боевых действий… Такую помощь я обещаю абсолютно каждому пилоту с Базы «призраков»!»
Магдус бросил брелок на тумбу и встал. Дина грустно посмотрела на него и тоже встала. «Я не прошу помощи, – негромко сказала она. – Я всё понимаю. Да и помочь никто уже не сможет… Нашу дочь зовут Джейя. Он так назвал её… Когда полгода назад переболел лихорадкой, в бреду всё время повторял это имя… но было понятно, что имел в виду не дочку…»
Она шагнула было к выходу, но остановилась, несколько секунд смотрела Джейе в глаза, потом с болью сказала: «Простите меня!». И быстро ушла.
Винду разразился рычанием, в котором угадывались слова: «… пристрелил бы на подлёте!» Джейя сидела молча. Ей было ясно, что эта встреча имела целью одну лишь последнюю фразу. Она никогда не держала сугубую обиду на Дину Роу, какой бы ни была её вина. А сейчас поняла, что в другой ситуации они могли бы даже подружиться. Но та, видимо, оценивала эту ситуацию иначе.
Джейя медленно поднялась, огляделась, как-то зябко обняла себя за плечи. Она чувствовала опустошение, озноб, – и только. Потом усмехнулась в ответ на тяжелый вопрошающий взгляд Винду: «Ан нет, «боевой нюх» на месте!.. Ну, что ты смотришь на меня такими страшными глазами? Коньяк предложишь выпить или полетишь бить морду под предлогом дозаправки? Что, собственно, такого случилось? Из-за чего ты так напрягся?» – «Ничего не случилось?» – уточнил Винду. «Разве что ещё одна покалеченная судьба…» – горько сказала Джейя. И спросила прямо: «Думаешь, что я пойду сейчас собирать вещи?» Он дернул щекой и промолчал. Она подошла вплотную. «А знаешь, почему ты так боишься этого? Потому что я непростительно мало говорила тебе, как люблю тебя, как ты дорог мне, какой ты желанный и прекрасный, самый изумительный мужчина в Галактике! Когда ты уверен в себе – ты бесподобен! Так вот, теперь я уж крепко озабочусь, чтобы ты всегда и во всем был уверен в себе! Чтобы навсегда выкинул из себя этот страх потери, несостоятельности, неуверенности в единственном и самом главном вопросе, который лишает тебя возможности быть полностью счастливым со мною! Меня нельзя вернуть, потому что я никогда не возвращаюсь назад, я всегда иду вперед, и только тот будет рядом со мною, кто догонит меня, кто не отстанет, кому я действительно нужна! Я всегда остаюсь собою, и ты, лучший мужчина Галактики, смог принять меня такою! Не отстал, не отдал, не отпустил! Заставил поверить в себя, когда я в себе отчаялась! Как я могу жить без тебя?! И как я могу не хотеть тебя!!.»
В очередной юбилей победы над Империей на Эндоре готовилось великолепное празднование. Пилоты эскадрильи, прибывшие в полном составе, обходили костры, обнимали друзей, угощались щедрым застольем на лесных полянах. Не обнаружив на празднике Джейи Скайуокер, Бинго Херейс, Виг Смоул и несколько других пилотов пробрались сквозь толпу у космодрома к Главе Ордена джедаев, принимавшему в этот момент делегацию с Хисалы, и задали вопрос о причинах её отсутствия.
Винду ответил негромко, спокойно, но внятно настолько, чтобы ни одно слово не осталось утерянным для ушей Веджа Антиллеса, остановившегося неподалеку: «Жена готовится рожать, поэтому решили ограничить её перелеты и перегрузки в ближайшее время. Но просила передать, что всех помнит и всех любит!»
Бинго от неожиданности выпучил глаза, Смоул заорал «вау!!!», а через секунду на Винду обрушился Ведж Антиллес, почерневший и совершенно невменяемый от ярости. Винду ожидал подобной реакции, умелым движением освободился и ударом Силы во вскинутой руке швырнул Антиллеса в толпу ошеломленных пилотов. Те тут же перехватили своего командира и повисли на его плечах. Антиллес рычал и рвался, истекая бешенством, Винду тяжело смотрел на него, дергая щекой, потом круто развернулся и ушел со своим отрядом и гостями с Хисалы.
В произошедшем что-либо смыслил только Бинго Херейс, простодушный светлоглазый пророк эскадрильи, все остальные были в полном недоумении, однако Херейс ничего комментировать не стал, просто уволок Антиллеса за космодром, с грустью понимая, что праздник для него закончился, не начавшись, потому что свихнувшегося командира ещё сторожить и сторожить.
Время не лечило Веджа Антиллеса, его страсть и тоска по Джейе только нарастали с каждым днем. Он начал иступлено искать возможности хотя бы видеть её. Самое страшное, что он мог узнать, – это что его Джейя, с которой они так хотели иметь детей и от которой только он и хотел иметь детей, наконец забеременела, и забеременела от его ненавистного счастливого соперника! От этой новости он доходил до безумия.
В тот же вечер, встретив и разместив всех прибывших гостей, Магдус Винду вылетел домой, потому что у Джейи начались схватки, и утром следующего дня она родила сына.
Магдус Винду стоял на коленях у кровати, смотрел сияющими глазами на уснувших жену и ребенка и понимал, что мечтать ему больше не о чем, он достиг всего, что хотел достичь в своей жизни. Он не нуждался в Ордене джедаев – Орден нуждался в нём. Он получил ту единственную женщину, которую любил и хотел, причем добился её из совершенно безнадежной позиции. В этом доме на Корунде, среди знойного лета, жужжания медоносных пчел, шума горного ветра и коротких стремительных горячих ливней, спустя два года после заключения брака прошел их по-настоящему счастливый «медовый месяц». Поднимаясь по утрам, ещё заспанная и растрепанная, в одной короткой тунике и босая, выходила Джейя на крыльцо, в лавину солнечного света и птичьего щебета, сладко потягивалась, заложив руки за голову. Магдус ставил на деревянный стол во дворе кувшин свежего молока и корзинку с хлебом (который выпекал сам), с маслом, медом и клубникой, принимал в объятия её тонкое, гибкое, сладко пахнущее пóтом безумной ночи тело, отвечая поцелуем на каждое её слово, каждую смешинку, пока она сама не загоралась и не начинала, обвивая его шею руками, отвечать на поцелуи долго и крепко. Зацеловав её губы, скулы, глаза, волосы, он на руках относил её к столу, разливал по кружкам пенящееся молоко, она намазывала ломти душистого хлеба маслом, лакомилась спелыми ягодами и смеялась, смеялась, а он как завороженный любовался каждым её движением, тенью от волос и ресниц на нежно-матовой коже лица, сиянием лучистых счастливых глаз, блеском зубов, умирая и воскресая от своего немыслимого счастья любить её и быть любимым ею…
В этом доме он услышал её слова о том, что она беременна, и не поверил сразу. И она не верила, настолько это было желанно и долгожданно! И в её расширенных глазах, наливающихся то эйфорией, то тревогой, он созерцал растущее ликование и благодарность к нему за эту надежду, за этот бесценный дар, и сам готов был смеяться и плакать одновременно, и целовал, целовал, целовал эти приоткрытые губы, зубы, глаза – неотмирные, наконец поверившие, обмирающие от блаженства…
