«Итак?» – решительно начала Лея.

Джейя светло посмотрела на неё через бокал голубого татуинского вина. Но пить не стала, ответила просто и не опуская глаз: «Я изменила мужу. Если ты ещё не узнала об этом, то это только вопрос времени. Магдус совершенно не намерен был скрывать данный факт. Знает вся Галактика».

«Так. Как «факт» это теперь знаю и я. Полагаю, нечто подобное событиям на Эндоре, за которые тебя чуть не казнили, не взирая на твою полную к ним непричастность?»

«Лея… я ведь не оправдываюсь. Я просто излагаю реальные факты. Мы сейчас не на Эндоре».

«Хорошо. Почему?»

«Причины не было. Я не собиралась это делать».

«Тогда..?»

Теперь Джейя бокал осушила. Теперь обезболивающее потребуется.

…Магдус Винду…друг…брат… Самое главное, что она могла сказать об этом человеке – это то, что она любила его. Сколько себя помнила. Но это была любовь не плоти, а сердца – всего сердца и от всего сердца! Сильный, умный, волевой, прирожденный лидер, воин, стратег, дипломат, с восхитительной статью и грацией бойца, джедай, чей путь восхождения был вертикально вверх! Джейя всегда понимала, что для такого мужчины, как Винду, любовь, страсть к женщине может закончиться только катастрофой; поэтому по мере сил старалась оберегать его от искушений. Он тоже всегда считал себя неприступным. Моральными принципами корунов нежность к матери, сестре, дочери считалась вполне допустимой, поэтому Винду не таил своё ласковое отношение к Джейе ни от чьих глаз. Это был её брат… На Советах джедаев магистр Винду, любитель заставлять рыцарей думать самостоятельно, ставил перед ними задачу, ожидал их предложений и – переводил взгляд на неё, улыбаясь одними глазами. («Какое решение примем?» – «Какое я решу, такое ты и примешь!» – «На Сигор захотела?!») Удивительные при этом становились его глаза – словно не на Совете они были, а вдвоём на солнечном пригорке. Ей нравились эти его глаза, их тепло, их сила и защита. Когда же она впервые увидела в них ночную бурю, страшный азарт кинуться в центр тайфуна, не взирая – или взирая! – на возможность погибнуть? После того концерта, когда сила музыки разбудила в её душе тоску по Веджу, а в душе Винду?.. Но что-то случилось с ним именно тогда, словно все звери ночи взломали прутья клеток. Он был боец, он принял понятный только ему вызов! Винду ушел тогда один и с тех пор часто оставался один. Джейя почувствовала неладное, но впервые перед нею был поставлен блок, на все вопросы он отвечал односложно или переводил разговор на рабочие темы Ордена.

В тот день она принесла ему кофе. Спросила: «Побыть с тобой?» Он покачал головой: «Спасибо, не сейчас… мне надо подумать». Но когда она уже выходила, внезапно протянул к ней руку, перехватил ладонь: «Нет! Останься! Я хочу, чтобы ты была рядом!» Она подошла. Он вскинул глаза: «Почему пальцы такие холодные?!» – «Внизу меняют систему обогрева. Кофе выпила, оттаю!» Его глаза снова наполнились солнцем пригорка: «Иди-ка сюда, Веснушка!» Он притянул её к себе и обнял, согревая. Внезапно словно горячий удав сжал её плечи и торс, и Джейе показалось, что она провалилась в объятия Веджа… а то и Вейдера… Она рванулась, и Винду быстро развел руки. Вскочила. Смотрела, как он профессионально, в два вздоха, загнал бешеное дыхание в клетку-грудину и откинулся в кресле в любимой позе, только глаза нехорошо смеются.

Минуту они молча смотрели друг на друга. Наконец Винду дёрнул уголком губ: «Вот так. И – что?»

Джейя села на пол возле его ног, взяла его руки в свои. Но он отнял, завел за спинку кресла: «Не боишься меня?» – «Боюсь за тебя!» – «Не бойся, Веснушка! Я уже всё решил… а сегодня только подтвердилось… Сделаю себе кастрацию». Она взметнулась на ноги: «Ты не будешь этого делать!!!» – «Не кричи, девчонка!.. что ты понимаешь…» – «Если ты считаешь нужным себя калечить, то почему меня за Веджа сосватал безо всякого предубеждения?!» – «За Веджа – потому что за Веджа… тут даже я не придумал бы более для тебя достойного! Глупая… я ведь всегда хотел тебе счастья…» Чувствуя, что сейчас разревётся, она закричала: « А я-то – чего для тебя хочу?!!» Глубокая нежность в его голосе была страшнее крика: «У тебя был шанс на личное счастье, и в моих силах было тебе в этом посодействовать. У меня такого шанса никогда не будет… Что же мне делать, если я всю жизнь люблю единственную женщину, которая никогда не будет моею?» Джейя опустила глаза, чувствуя, что слепнет от его взгляда, чувствуя, как в горло бьет и душит взбесившийся пульс… «Ты не сделаешь этого…» – прошептала она. – «Почему?» – «Ты знаешь почему…»

…Он поднялся и подошёл к ней…

Что понял тогда Винду в этом её «ты знаешь почему»? Что она тоже хочет его?

Что подразумевала она сама в своих словах? Что каждая рана на его теле – это рана на её сердце. Что она не может допустить лишней боли, увечья, необратимого поступка в его судьбе, но не знает, как это предотвратить. Что она отлично понимает всю безысходность этой боли, потому что долгие годы носила подобную боль в себе, запрещая себе любить Веджа. Что она не колеблясь отдала бы за него свою жизнь, если бы это оказалось единственным решением проблемы. Что он настолько дорог ей, что она не может оставить его наедине с самим собой, со всеми его зверями ночи, хотя самое умное сейчас было бы уносить ноги. Она просто осталась с ним рядом, как всегда оставалась рядом перед лицом смертельной опасности, в западне или в бою, разделяя с ним его судьбу, и факел, сжигающий Винду, захватил и её… Джейя не искала себе оправданий. Она впервые в жизни НИЧЕГО не смогла сделать из того, что должна была. Она даже не знала, что именно должна была сделать. Потому что в тот день она действительно хотела его. В тот день она тоже вспыхнула и сгорела в его объятиях до тла…

…Масштабы катастрофы она увидела и осознала только на другой день. Винду сразу заявил ей, что не отдаст её Веджу. Не отдаст больше никому! «Ты всю жизнь любила меня. Я всю жизнь любил тебя. Если бы я не был таким идиотом, этой череды мужчин между нами не было бы!» – «Из того, что ты сейчас сказал, половину придумал только что…» Он не слушал её. В его объятиях была любимая желанная женщина, он видел апофеоз «медового месяца» там, где она осознавала уже умирание и агонию. Утро не оказалось мудрее вечера. Магдус Винду слышал только свою любовь, захлестнувшую его, как прорвавший плотину поток. Он был настолько счастлив, что Джейя понимала, что разорвет ему сердце, попытавшись образумить. Она и не пыталась, отвечая на ласку только тихой угасающей улыбкой. Всё уже не имело никакого значения. Поступок её был необратим. Винду не скрывал своих чувств к ней ни перед своими, ни перед посторонними, и неудивительно, что Веджу Антиллесу очень скоро сообщили. И он примчался на Корусант…

… «Он бы действительно сделал это?» – с сомнением спросила Лея. Джейя поняла. «Да, к сожалению. Винду способен на самые неординарные поступки, особенно, если он решил, что это продиктовано необходимостью. Когда мы с ним полчаса болтались за бортом «шатла» над лавой Мустафара и я поняла, что из-за меня он может погибнуть тоже, мне пришлось пробить ему руку, чтобы он отпустил меня… а ничего подобного! Когда нас всё-таки достали спасатели, я выла, зашивая его рану, а он так спокойненько меня отчитывал: «Если я сказал, что не отпущу, то – не отпущу, хоть отруби руку совсем, она будет держать! Когда ты начнешь слушаться, Веснушка?!» Ведж после этого случая просто боготворить его стал, что ни слово – всё про Винду…» – «Веснушка?..» Джейя помолчала…потом неохотно объяснила: «Да… у корунов не принято назвать близких людей по общепринятым именам. Дают особое интимное имя или прозвище, известное только узкому кругу… Всю жизнь я была для него Скайуокер… потом – Веснушка».

«Нет, не суперменские качества будут держать над пропастью, – помолчав, тихо заметила Лея, – а только Любовь… Зря вы затеяли эту игру в брата и сестру. Понимаю, конечно, что обоим это очень нравилось, но отношения между братом и сестрой подразумевают совсем иную интимность и иной тактильный контакт, чем между просто хорошими друзьями. И велика опасность не заметить черту…У тебя был любимый муж, а у него никакой отдушины не было. Взрыв неизбежно должен был произойти…»