Ксюша сдерживала себя из последних сил, чтобы не сорваться с места и не прыгнуть в объятья Шастуна, умоляя простить ее за обман, предательство и боль, которую она причинила ему своим побегом. Сердце твердило поступить именно так, когда разум произнес: «Прости Тош, но это не твоя битва».

Миронова знала, что противостояние с Марком будет трудным и жестоким, но оно неизбежно. Девушка не представляла, чем все закончится, но втягивать и рисковать Антоном она не собиралась.

— Прости, — впервые за долгое время в голос произнесла брюнетка. — Но у меня нет ответа, который бы тебя устроил.

Ксения покидает комнату через несколько минут после комика, быстро пробираясь через пьяную толпу к столику, попутно вытирая слезы. К ее счастью, парни были слишком увлечены весельем, чтобы заметить ее побег, но попытавшись пробраться к выходу, девушка встретилась с Серёжей.

— Ксюх, что-то случилось? — настороженно спросил Матвиенко, увидев заплаканные глаза фотографа.

— Все в порядке, — тут же ответила Миронова. — Я, наверное, уже домой пойду.

— Ещё рано, — попытался переубедить девушку комик, но та уже не слышала его, едва пересекаясь взглядом с Антоном.

Блондин занял место в самом центре танцпола, увлекая за собой абсолютно пьяную блондинку модельной внешности. Ксюше захотелось ухмыльнуться, сказать ему, как это было предсказуемо, но ее мысли заняты лишь одним.

Теперь она потеряла его навсегда.

Шастун, убедившись, что Миронова не отрывая глаз, следит за ним, жадно целует свою спутницу. Ксения срывается с места, надеясь выбраться через черный ход, которые работники клуба специально открыли для импровизаторов, чтобы те смогли скрыться на случай атаки фанатов.

— Ксюш! — девушка слышит крик Матвиенко и лишь ускоряет движение. — Ксю, подожди!

В конце концов, Миронова поскальзывается на ровном месте и падает на ступеньки, слегка ударяя копчик.

— Черт, — ругается брюнетка, но не поднимается и лишь бросает быстрый взгляд на мужчину, который уже присел рядом с ней.

— Поделишься? — шепотом спросил Сережа, замечая, как на лице его подруги снова наворачиваются слезы.

— Я… Я… — задыхаясь, начала Миронова. — Я все испортила. Я все разрушила.

Горло сдавливает дикий крик, и Ксения поднимает глаза вверх, стараясь остановить слёзы, но все тщетно. Она понимает, что должна кому-то рассказать.

Бросив быстрый взгляд на озадаченное лицо Матвиенко, фотограф убеждается, что комик поймет ее и начинает свой рассказ.

Лишь слегка касаясь темы Марка, практически не вдаваясь в подробности, сообщая только о том, что он ужасный человек, Ксения быстро переходит на проблему Воронежа и Марины, пытаясь объяснить импровизатору истинную причину их с Антоном разрыва.

Рассказ все, брюнетка не почувствовала обещанного чувства свободы и легкости. Она думала лишь о том, что должна была рассказать это гораздо раньше и совершенно другому человеку.

— Ну и ну, — тихо произносит Матвиенко, потирая лоб, стараясь смотреть прямо перед собой. — Тоха не объяснял никому причину вашего расставания. Увидев вас вместе в начале сентября, я точно понял, что инициатор был не он.

— Почему? — поинтересовалась фотограф.

— Да, Шаст дофига принципиальный же, — вырвалось у парня. — Если что-то решил, то все. Поэтому если бы это он, поставил точку в ваших отношениях, то точно не смотрел бы на тебя щенячьими глазами, и не старалась в лишний раз тебя задеть или полностью избегать. Он бы вел себя как обычно, словно ничего не было.

Миронова кивнула, принимая тот факт, что в словах Серёжи есть смысл и он прав.

— Поэтому для себя я решил, что причиной вашего расставания стала ты и твои чувства, — продолжил комик. — Но моя теория рушилась, каждый день, что мы виделись. Может быть, ты и старалась это скрыть, но я видел то, как ты смотрела на него, как резко менялось твоё поведение, когда вы были в одном помещении, и как ты задерживала дыхание, если вдруг вы пересекались взглядом… Я чувствовал, что здесь что-то не то. Ведь как двое людей, которые так сильно любят друг друга, могут быть не вместе? Но если признаться честно, то я даже не подозревал, что все может быть так, как ты рассказала.

— Ты веришь мне? — испуганно спросила Миронова, впервые за весь разговор, смотря комику в глаза.

— Конечно, верю. Во-первых, я вижу это по твоим глазам. Во-вторых, тебе нету смысла врать, тем более уж мне. Да и, в-третьих, мне эта Марина никогда не нравилась, слишком навязчивая особа.

— Но ты осуждаешь, — прошептала Ксюша, наблюдая за Серёжей.

— Не за то, что ты сбежала, — тихо пояснил комик. — А за то, что позволяешь этому монстру быть в жизни Антона и даже жить с ним.

— Они живут вместе?! — с некой злобой в глазах, спросила девушка.

— Не так, как ты подумала, — поспешил успокоить подругу Матвиенко. — Просто снимают квартиру вместе. С ними ещё Поз.

— Теперь не удивительно, что Дима ненавидит меня, — сухо произнесла Ксюша. — Ему же ежедневно Марина мозги промывает.

— Поз тебя не ненавидит.

— Ему просто не нравится та Ксения, которой я стала.

— Более сильная и уверенная версия тебя? — немного с усмешкой произнес импровизатор. — Вот это ты, конечно, изменилась в худшую сторону.

— Я серьезно, — поникшим голосом, произнесла фотограф.

— Я тоже, — возмутился Сергей. — То, что ты стала более открытой и смелой идет тебе только в плюс, но никак не в минус.

Миронова едва заметно кивнула, поджав губы, и на секунду воцарилась мертвая тишина. Оба были глубоко в своих мыслях, как вдруг Сережа произнес то, чего так боялась девушка.

— Он должен знать.

— Уже поздно, — отстраненным, холодным голосом произнесла Ксения.

— Никогда не поздно. Расскажи ему. Он должен знать.

— Я… Я… Я не могу.

— Можешь! Это не сложно. Просто расскажи ему то, что сейчас поведала мне, — не унимался Матвиенко. Он уже давно перестал испытывать к фотографу романтические чувства, поэтому сейчас искренне хотел, чтобы оба его друга были счастливы. — Подожди. Ты боишься, что он не поймет?

— Я сейчас всего боюсь, — вдруг произносит Ксюша, чувствуя, как по ее щеке скатывается слеза. — Мне даже кажется что страх, единственное, что я могу чувствовать.

Сережа замер, сожалея о том, что неосознанно нажал на болевую точку. Он не пытается остановить девушку, комик дает ей лишь то, в чем она так отчаянно нуждается. В слушателе. В друге, который не осуждает и готов помочь.

— Ты не представляешь как это, — вновь начинает Миронова, пряча лицо за руками. — Мне даже кажется, что я схожу с ума. Любой шорох, любой треск может заставить меня закричать и биться в истерики. Таблетки уже давно стали для меня лучшим другом, ведь без них я не могу уснуть. Я могла не спать неделями, превращая в свой организм в живой труп. И как бы я не уставала, как бы мое тело не требовало отдыха, сознание просто не позволяло мне отключаться. Я так боялась, что если закрою глаза и позволю себе хоть несколько минут сна, то он снова проберётся в квартиру. Мне было страшно, что если я на секунду потеряю бдительность, то снова проснусь с ним в одной постели. Неконтролируемое чувство страха не отпускает меня с тех пор, как я вернулась в Москву и я действительно не понимаю, как мне с этим справится. Я боюсь всего, от лёгкого шороха до знакомых черт лица. Я не знала, что мне ответить Антону, потому что все, что я чувствовала за последние недели так это то, что мне страшно. Я не могу спать, есть, жить. Марина обещала, что если я уеду, то она не будет разрушать мою жизнь, не превратит ее обратно в ад, но я сделала это и без ее помощи.

Матвиенко подскочил, заставляя девушку, удивлённо взглянуть на него, прерывая свой монолог.

— Пошли, — тихо произнес Сергей, протягивая руку девушки, помогая ей подняться.

— Куда?

— Забирать твои вещи и перевозить их ко мне. Будем восстанавливать твою жизнь постепенно, начиная с маленьких шажков

Комментарий к Глава 26

Не кидайте в меня тапками за разговор Антона и Ксюши.