Крошка еще ничего не говорит. Она оглядывается и, повернувшись, оказывается очень близко от него.

- А я и обрадовалась!..

- Ну да?

- Правда... Обрадовалась... потому что ты... думал обо мне...

У Руди захватывает дух, он только и может, что повторять ее имя... И Крошка притихла. Внезапно раздаются шаги, скрипит песок, и они испуганно отскакивают друг от друга.

Отойдя на несколько шагов, Руди говорит:

- А вот в коробке - это мне боцман подарил. Ты дома разглядишь все как следует. Это лодочка из слоновой кости...

Руди рассказывает Крошке всю историю маленькой долбленочки. Крошка слушает, слушает и вдруг целует Руди.

Руди счастлив. И, когда Крошка приближает к нему свое лицо, он закрывает глаза. Вдруг он чувствует, что Крошка дрожит. И вот уже куртка снята и наброшена ей на плечи.

Крошка не соглашается, но Руди заставляет ее накинуть на себя куртку.

- Помнишь, как ты меня тогда в одеяло закутала?

- Я же в пальто!

Сделав несколько шагов, они снова останавливаются.

- Почти год прошел с тех пор.

Они тихо бредут дальше.

- Мне больше не холодно, - говорит Крошка.

- И мне.

- А я для тебя тоже кое-что припасла!

Снова Крошка останавливается.

- Ты ведь даже не знала, что я сегодня приду.

- Нет, знала! Вчера же в газете было напечатано, что "Сенегал" вернулся из дальнего плавания. - Крошка вынимает из кармана фотографию. - Вот смотри, это я совсем недавно снималась, неделю назад.

Руди пытается рассмотреть фотографию в темноте.

- Я и надписала ее.

Но Руди ничего не может разглядеть.

- Что-нибудь хорошее?

- Гм!

- Ну, скажи!

Крошка качает головой.

Снова бьют часы. Один, два удара! Руди эти удары причиняют боль. Он может остаться только еще несколько минут. Время бежит. Он думает: "Разве я им нужен теперь? Иогансена они могут и без меня доставить на "Фортуну".

Долго они молчат. Вот уже кончились кусты. Руди видит, как поблескивают волосы Крошки, ее губы. Где-то далеко-далеко горит фонарь, и крохотный зайчик играет в волосах. "Но я же сказал, что приду", - мысль эта стучит в висках Руди. Словно чего-то испугавшись, он внезапно берет руку девушки:

- Крошка, знаешь...

Нет, он не хочет отпустить ее руку. Ему не верится, что он завтра должен ехать домой и, значит, не увидит Крошку.

- Я там останусь только два дня, - говорит Руди, - а потом мы с тобой будем видеться каждый день. Ты знаешь, у меня много денег. И пока что я ни на какой корабль не записался.

Руди произносит эти слова торопливо, даже как следует не понимая, что он говорит. Да он сейчас вообще ничего не понимает, он не способен ни о чем думать, потому что рядом с ним Крошка и потому что он любит ее, как никогда никого в жизни не любил.

- Если будет хорошая погода, мы может поехать кататься на велосипеде, - говорит Крошка. - Я тебе достану велосипед. Мы могли бы целый день Пробыть за городом.

"А вдруг часы сейчас снова пробьют?"

- Да, - отвечает Руди, - выедем рано-рано!

- Скоро ведь будет совсем тепло, - говорит Крошка.

- Я захвачу свой фотоаппарат.

"Это, должно быть, звезды светятся в ее глазах. Это могут быть только звезды!" Снова вдали бьют часы. Руди ни о чем не хочет думать - только о Крошке. Ведь завтра он не увидит ее. И послезавтра. Теперь, быть может, только в воскресенье.

- А потом мы себе купим лодку, - говорит Руди. Он должен говорить, чтобы заглушить свои мысли.

- Да...

В порту начинает выть пароходная сирена. Руди вздрагивает.

- Что с тобой?

- Так, ничего... Я уже теперь начну понемногу откладывать на лодку, - говорит Руди.

- Если в воскресенье будет тепло, я свое новое платье надену.

"А ждут ли они меня там? Да я вовсе не обязан туда идти. И кто об этом спросит? Подождут немного и уйдут. Я им и не нужен совсем", - думает Руди и говорит:

- Вот будет хорошо! Я ведь еще никогда ни с одной девушкой за город не ездил. Только один раз со своей сестрой.

- Правда не ездил? - Зубы Крошки сверкают, как тогда ночью на Везере.

- Правда, только с тобой, тогда.

Снова бьют часы. Девять раз они больно ударяют Руди. Он крепко обнимает Крошку.

- Что ты? - спрашивает она испуганно.

Руди закусывает губы. Он даже не может ее больше поцеловать. Он думает о своих товарищах.

- Знаешь, Крошка, я должен идти. Я и так уже опоздал на четверть часа. А в воскресенье рано-рано... я в восемь приду, ладно? Ты помни про велосипед!

Крошка притихла. Притихла словно от страха.

- Знаешь, я не могу... Ни минутки больше не могу... Может быть, я уже опоздал...

Она все еще ничего не говорит, она никак не может понять... Руди протягивает ей руку и бросается прочь.

- А курточка твоя!..

Руди возвращается. Он уже запыхался.

- Обязательно приходи! - просит Крошка и крепко-крепко целует его.

Большой стройный парень огромными шагами сбегает с горы вниз к порту. Вот он еще раз оборачивается, но девушки уже не видно. Кругом темная ночь.

6

О, как вольно дышится Руди! Как здорово он умеет бегать. Ему хочется кричать от радости. И люди, мимо которых он проносится, с удивлением смотрят ему вслед. Но Руди их не замечает. Одна мысль неотвязно преследует его: "В воскресенье я ее увижу! В воскресенье! В воскресенье!"

Под эстакадой он замедляет шаг. Здесь слишком много народу - никак не проберешься. Руди часто дышит, но не чувствует никакой усталости. Вдруг он останавливается и смотрит вокруг. Потом бросается назад. Вроде это голос Фите был! Он протискивается через толпу. Вон и Губерт и Гельге! А вот и Георг! Это они!

Еще мгновение, и Руди уже подскочил к Георгу, схватил его за руку и почему-то начинает громко хохотать.

- Ну? - спрашивает Георг. Но, взглянув на лицо Руди, не нуждается ни в каких пояснениях.

А Фите говорит:

- Что я сказал? Руди придет! Он и в самом деле пришел.

Руди рад, что его ждали. Все весело переговариваются, как будто они собрались погулять в парке.

На пристани к ним неожиданно подходит человек, согнувшийся под тяжестью морского мешка. Он машет рукой.

От больших фонарей здесь светло как днем. Оказывается, это матрос д'Юрвиль.

- А я тоже списался! - говорит он и поправляет мешок на спине.

"Чего этому-то здесь понадобилось?" - думает Руди.

- Что-то больно поздно ты решился! - говорит кто-то.

Матросы отворачиваются от д'Юрвиля. Наконец и он, не сказав ни слова, уходит, согнувшись под тяжестью.

На остановке они садятся на паром и пересекают порт.

По пути Руди вспоминает: "Здесь я с Кудельком по порту катался. Он все корабли знал".

Из машинного отделения пышет теплом. Горят бортовые огни - красные, зеленые, белые. Матросы притихли, стоя у поручней. На следующей остановке все сходят. Недалеко виднеется верфь Райерштиг. Огромные стальные балки чернеют на фоне звездного неба.

Спускаясь с парома, Руди обратил внимание на одного из пассажиров и хотел было остановиться, но Фите потянул Руди за руку. Теперь юнга все время думает: "Только бы мне увидеть его лицо..."

Гельге, и Губерт, и Фите ушли вперед. "Встретимся у шлюза", - сказал Губерт.

Огромные тени бегут за тремя матросами по неровной булыжной мостовой. Когда группа равняется с фонарем, тени проползают под ногами до тех пор, пока следующий фонарь не откидывает их далеко назад. Вторая группа шагает молча, медленно. Внезапно перед ней вырастают две фигуры.

- Документы?

У шлюза опять проверка.

- Должно быть, Иогансен для них важная птица, - говорит Георг немного погодя.

Они ждут. Издали доносятся шаги, на булыжнике показываются четыре новые тени. Между Губертом и Фите шагает Гейн Иогансен. Руди опять слышит, как сердце у него стучит в горле. Со шлюза сюда смотрят оба сторожа.

До них шагов двадцать. Фите и его группа проходят мимо.