Егор ни раз слышал, как отец, своим нерадивым друзьям, рассказывал про братьев Кеннеди: « Батя их, – всегда одинаково начинал он, – был бутлегер. Говоря проще, бандит, который поднялся и разбогател на сухом законе в Америке, однако детям он дал блестящее образование. Его сыновья учились в лучших школах, колледжах и университетах Америки и он лично следил за их успеваемостью, ну и спрашивал за промашки со всей строгостью бандита. Как результат, один сын стал Президентом Соединенных Штатов, второй, генеральным прокурором все тех же Соединенных Штатов».

Вот и из Егора отец растил человека.

– Главное, – говорил он, – Чтобы ты не потерялся в жизни, если не дай Бог, со мной что случиться. Ты должен выгрести и всего добиться. Сам.

Отец Егора был человеком незаурядным, с большими способностями и возможно чувствовал, а может и предвидел, что такой расклад возможен. Егор еще был совсем пацаном, а отец заболел и умер. Он всю жизнь ломил на износ, вот здоровья и хватило только на полжизни. Какое-то время семья еще была на плаву, благо был запас, а потом пришлось продавать машину, гараж, дачу… Было тяжело, но терпимо.

Всё кончилось, когда рухнул Советский Союз. Вмести с ним рухнула плановая экономика и семья Егора вместе со всей страной погрузилась в нищету и мрак. Этот период жизни Егор всегда вспоминал с неохотой. Растерянность, неуверенность, страх и гнетущее ощущение, что это еще не все, будет еще хуже. Благо этот ужас продлился, относительно, недолго. Егор выкарабкался и вытащил всю семью. Гены великая вещь! Ну и конечно, все то, что было заложено и привито бабкой и отцом. Девяностые всем, кто не испугался, дали колоссальные возможности и в этой игре Егор не потерялся. Он много работал. Верил в себя и в успех даже тогда, когда ничего не получалось. Всё за что брался, старался, как учил отец, делать лучше всех. В любой работе, даже когда был сторожем, не пропускал никаких мелочей и деталей, всегда был собран и внимателен, был неутомим и несгибаем, в любой ситуации рассчитывал только на себя. В двадцать пять, Егор завел свое дело, а к тридцати годам, заработал-таки свой первый миллион долларов.

Бизнес рос. Егор перевез всю семью в Петербург, купил большой дом с огромным куском земли. Мог и шикарную квартиру в центре, но хотелось пожить с высокими потолками, большим количеством комнат, кошками, собаками, своей бильярдной и спортзалом, хотел почувствовать себя хозяином и крепким мужиком.

– Вот бы мой прадед Андрей оценил и порадовался бы за меня, – думал Егор, – И отец порадовался бы, и бабка. Жаль, что они не дожили. В доме места бы всем хватило.

Двух десятков коней у Егора, конечно, не было, но три машины под навесом стояли и если бы кто-то пришел и начал со двора выгонять его тачки, он бы точно также как его прадед вышел бы со стволом наперевес и защитил бы свою собственность, потому что он её не украл, и, ни в карты выиграл, а заработал потом и мозгами.

Только по-настоящему став хозяином и собственником, уже не как историк, в теории, а по самой, что ни на есть правде, только когда оброс жиром и мехом, только тогда Егор понял, что на самом деле творилось в России и произошло с его прадедом в те лихие годы.

Дружеские встречи, а в Питер и Москву, так или иначе, переехало не мало университетских друзей Егора, веселые и не очень пьянки с сокурсниками по истфаку в барах и ресторанах северной столицы, не раз заканчивались спором, когда за столом речь заходила о революции в России и начале двадцатого века. Оппоненты Егора, как истинные историки, живущие вне времени, без эмоций, опираясь только на факты, утверждали, что коммунисты за двадцать лет, к тридцать седьмому году из отсталой аграрной страны сделали промышленного гиганта. Однокашники с умным видом приводили цифры, проценты, статистику, сыпали датами и именами, а Егор каждый раз, уже ни как историк, а как бизнесмен, с эмоциями, временами даже переходя на мат, чтобы более доходчиво подчеркнуть свою мысль, объяснял какой ценой это все далось народу, обычным людям: раскулачивание, грабежи, расстрелы, тюрьмы и лагеря.

– Да вы только представьте, да врубитесь вы, что это не учебник, а это происходит с вами, с вашей семьей, – Егор был очень убедителен, когда хотел, – Представьте, что это в ваш дом или квартиру придут и заберут все, что захотят. А если вы, хоть слово возразите, поставят к стенке и расстреляют, как врагов трудового народа.

Он знал, что говорил, но этот и подобные аргументы, были слабые доводы, для людей, которые ничего никогда не имели, а большинство его сокурсников так и остались нищими студентами, просто стали постарше.

Спор как обычно ничем не заканчивался, все оставались при своем мнении, пили мировую, а Егор в очередной раз про себя с сожалением отмечал:

– Такая вот у нас не простая история и тяжелая наследственность.

Все счета в ресторанах и барах за одногрупников и однокурсников оплачивал Егор. Ему это было не трудно, более того, он всегда был рад встретиться с друзьями юности, но его удивляла бесхребетность и местами даже никчемность ребят, которые в универе вмести с ним мечтали свернуть горы, разбогатеть, объехать весь мир, писать книги о своих путешествиях, раскопках, новых идеях, которые перевернут классическую историю как науку. Егор тоже не стал великим и знаменитым историком, но он вылез, выкарабкался, а ребята так и смирились с безнадегой. Для большинства переезд из Сибири в одну из столиц, стал главным достижением в жизни, поэтому у них всегда разнились мнения, на счет частной собственности, капитала и его месте в истории.

Однажды Егор, за очередным подобным застольем со своими универовскими корешами, рассказал историю про своего сантехника. Егор в неё вложил весь пыл своего красноречия, но в очередной раз остался не понят. Видимо слишком стало разниться его мировоззрение со взглядами на жизнь друзей нищей юности. А история была на самом деле не рядовая.

Когда Егор купил дом, по наследству от прежнего хозяина ему достались все специалисты, которые дом обслуживали раньше. Садовник, дворник, электрик, плотник и сантехник. Когда что-то надо было сделать, подремонтировать, подстричь, подтехничить, убрать или вывезти, он звонил, приезжал человек и все проблемы решались мгновенно, только плати наличные. Никаких тебе «ЖЕКов», никаких задержек и проволочек, все четко и конкретно.

Все специалисты, кроме сантехника были жителями того же поселка, где Егор купил дом. По сути, это были соседи Егора. Редкий коттедж обходился без ремонта с их участием и для них, это давно перестало быть халтурками и подработками, а стало основным бизнесом. Поэтому свои дела они вели очень аккуратно и внимательно, ибо поселок маленький, жители его друг друга знали, и репутация в такой ситуации самое главное. Если ты один, два раза где-то, что-то у кого-то сделал плохо или не так, как договаривались, то об этом быстро узнают все и больше никуда не пригласят. Карьеру на этом можно будет считать завершенной. Опоздал, забухал, не сделал, никаких нравоучений, просто лишился куска хлеба. Жестоко, но справедливо.

Накануне покупки, в один из дней, Егор встречался в доме с первым хозяином. Владимир, человек который его построил и со своей семьей счастливо в нем жил восемь лет, познакомил Егора с сантехником.

– Он и котельную переоборудует, и за новым котлом будет смотреть, – сообщил Владимир.

Раньше дом отапливался соляркой, а недавно в поселок провели газ. Был сделан проект, куплено все необходимое для замены, осталось только установить и запустить.

– Тойво,– представился специалист.

Егор слегка вскинул брови.

– Он финн, – пояснил Владимир, заметив его удивление.

Так вот. Сантехник Егора был финн.

Когда Владимир строил дом, Тойво делал в нем всю инженерию: отопление, водоснабжение, вентиляцию и все прочее. Дом он знал, как свои пять пальцев, поэтому Владимир Егору посоветовал оставить его для обслуживания всех инженерных коммуникаций.

– Он, конечно, дороговат, но свое дело знает отлично. Более аккуратного и толкового работника я не видел.