Милена слушала его с видимым интересом.
- А у тебя, Милена, как идут дела?
- Могли быть и лучше, - с легким смешком ответила молодая женщина. - Но по нынешним временам особенно жаловаться не приходится. Давай выйдем. Здесь легко задохнуться от духоты.
- Как хочешь, Милена.
- А ты забавный. Пойдем-ка потанцуем. Я знаю одно местечко...
- Как хочешь. - Он беспрестанно называл ее по имени, испытывая при этом необъяснимую радость. И говорил, говорил так много и красноречиво, как никогда прежде. Вернее, даже фантазировал, выдумывал вслух, если только это можно было назвать выдумкой.
- Ты прямо актер... - И Милена смеялась дробным смешком. - Перестань на меня пялиться. На нас смотрят.
- О Милена, какая ты красивая!
Молодая женщина пожала плечами и вошла в дансинг. Когда она сняла пальто, Джиджи застыл в изумлении - платье цвета электрик блестело и переливалось огнями, и все мужчины невольно оборачивались.
- Что же ты стоишь, пойди, сдай пальто роботу... - и она уверенно направилась к столику.
Танцуя, Джиджи шептал ей все те нежные слова, которые он слышал в кино. Милена прижималась к нему, называла его милашкой и громко смеялась.
Он был до того счастлив, что от первого же бокала вина у него отчаянно закружилась голова.
- Довольно, - сказала Милена. - Видно, ты один из тех, кто пьянеет от одной рюмки. А я не люблю пьяных. Идем отсюда.
- Ты не думай, не думай, - лепетал Джиджи. - Вот увидишь. Я буду пай-мальчик.
Он постарался стряхнуть с себя дремоту - ведь сейчас решается его судьба.
Милена готовила кофе на встроенной в стенной шкаф плитке. Джиджи лежал на большой кровати и лихорадочно перебирал в памяти все виденные на экране любовные сцены.
- Кофе готово, милый.
Она протянула ему чашечку горячего кофе... Ну, конечно, теперь она каждое утро будет подавать ему кофе прямо в постель. Милена включила видеофон, и в комнату ворвалась совершенно невероятная, бешеная музыка.
- Нет, Милена, прошу тебя, танго или фокстрот.
Милена послушно переключила видеофон, и полилась сладкая, тягучая мелодия. Джиджи зажмурил глаза, простер к Милене руки и упал на колени.
- О моя Джульетта...
Милена испуганно вскрикнула, словно укололась о булавку. Джиджи открыл глаза и увидел, что она стоит полуголая и глядит на него с недоумением и страхом. Джиджи коснулся ладонью ее бедра.
- Милена, о Милена...
Кажется, говорил он один, а Милена задремала под его нежные речи.
- Открой же глаза, любимая.
Милена приоткрыла слипшиеся от сна веки и спросила:
- Который час?
- Какое это имеет значение?
- Разве ты завтра не работаешь?
- Да, но я не хочу сейчас об этом думать. Мне дорога каждая минута блаженства.
- Ты очень милый. Но я устала.
- Ты права. Я гнусный эгоист.
Он встал, поспешно оделся, несколько раз поцеловал ее на прощанье и направился к двери. Стоя на пороге, он посылал ей последние воздушные поцелуи и никак не мог уйти.
- Послушай, дорогуша, ты позабыл кое-что, - сказапа Милена и выразительно прищелкнула пальцами. - Денег не вижу.
- Ты хочешь, чтобы я дал тебе денег?
- Послушай, Джиджи, комедия и так изрядно затянулась. Плати, да поживей.
Джиджи в полнейшей растерянности впился в нее взглядом. На миг у него зародилась надежда - одиночество и нищета толкнули Милену на порочный путь. Но он спасет ее.
- Да, но я хочу на тебе жениться. Разве робот тебе об этом не говорил?
- Какой еще робот? Жениться?! Очень мне нужен муж, который зарабатывает жалкие гроши! Мой дорогой, когда я поднакоплю денег, то выйду замуж за богатого синьора. И тогда прощайте город и эти чертовы купола. Были бы деньги, а как они заработаны, никого не касается,
- Значит, ты обыкновенная шлюха?
- Это уж мое дело. Плати и выметайся,
На сей раз Джиджи приплелся к роботу подавленный, убитый горем.
- Как же ты сразу не догадался, Джиджи? Ведь я не давал тебе этого адреса.
- Но ты сказал, что ее зовут Милена.
- Ну и что же? Милена порядочная девушка, она регулярно ходит в церковь. А вот ты в последнее время туда и носу не кажешь.
- Там все женщины уродки.
- Неправда. И потом, в церковь ходят, чтобы молиться богу, а не глазеть на женщин.
- Богу не до нас. Он видит лишь тех, кто живет за куполами, а нас даже не замечает.
- Не кощунствуй. Ты не понимаешь великого смысла религии. Попытайся разобраться.
- Не в состоянии. Стоит мне включить магнитофон, и через пять минут я засыпаю. Предпочитаю кино.
- Тогда ходи на религиозные фильмы.
- Они слишком мрачные. Святые, бедняги, всегда умирают, и ангелы не успевают их спасти. Хоть бы уж финал был повеселее.
- Ты глубоко заблуждаешься, Джиджи. Они все попадают в рай. Разве это так уж печально?
- А ты уверен, что он существует?
- Конечно, после смерти праведников ждет рай.
- Э, не все ли равно, куда ты попадешь после смерти. Вот если б я встретил Милену, то еще мог тебе поверить. Боюсь, что я и Милену увижу после смерти. Верно, ее и на свете-то не существует.
- Нет, существует. Но ты просто не ищешь. Тебе не хватает упорства. И потом, если ты хочешь ей понравиться, тебе надо иметь хобби.
- У меня есть хобби, - поспешно ответил Джиджи. - Я коллекционирую спичечные коробки. А на выборах голосую за партию разумных.
- Молчи, ты не должен никому говорить, за кого голосуешь. Это тайна, охраняемая законом. И вообще, что касается политики...
- Я не занимаюсь политикой. Она меня не интересует, - перебил его Джиджи.
Но он солгал. Лет пятнадцать назад он познакомился со студентами, которые занимались политикой, да еще как активно. Сидя в траттории, они громко доказывали, что, если бы все объединились и проголосовали против, от системы ничего бы не осталось.
- А фотоэлементы? - спросил тогда Джиджи.
- При чем здесь фотоэлементы? - удивились студенты.
- Как при чем? Разве парамагнитные подслушивающие устройства и фотоэлементы не установлены повсюду, даже в туалете?
Тут студенты, словно по команде, расхохотались.
- Знаешь, во сколько все это обошлось бы правительству?
- Знаю. Но у промышленников и хозяев куполов денег хоть отбавляй. Вот мне, например, вмонтировали в ухо лластинку.
