Поездка в Италию. В Вене жила тетка Эрна – сестра матери. Эрна была богатой женщиной и обожала разъезжать. Это она нашла Риччионе – гогдышнюю рыбацкую деревню в Италии недалеко от Римини, с огромным пляжем. Там Фриц с матерью и теткой провел несколько летних каникул. Заезжали для покупок на Ривьеру, посещали Венецию, Триест, но основное время проводили в Риччионе. Жили в гостинице – четырехэтажном доме, владеющем куском пляжа. Лодка, персональный навес от солнца, кабинка для переодевания. Питались при гостинице. Здоровый буржуазный отдых, Фриц запомнил себя там девятилетним. Вот любопытное впечатление. Сидят мама, тетя, еще две женщины из Австрии – подруги тети и девочка по прозвищу Мимоза. Фриц возится около воды, строит замок. Неподалеку шумно веселится компания итальянцев, пьет вино. Вдруг один из гуляк срывается с места (запомнился он так – крепкий, не очень высокий, бритый наголо), хватает Фрица, забрасывает себе на плечи и с криком – Бамбино итальяно. Каро мио, влетает в воду. Сбрасывает там мальчика, ныряет с головой. Фриц – ребенок самостоятельный, обиделся страшно. Еще не умел плавать, нахлебался воды, но проявил характер, жаловаться не стал. А подруги матери, которые наблюдали со стороны, неодобрительно разъяснили. – Это Муссолини развлекается.
У Бенито в Риччионе жила любовница, приехал с друзьями погулять, машины стояли наверху на шоссе. Фриц попался под руки расшалившемуся дуче. Тогда же Фриц совершенно неожиданно научился плавать. Забрался на металлическую вышку для прыжков в воду, улегся с самого края, задремал на солнце. Кто-то через него прыгнул, Фриц свалился с трехметровой высоты, забил руками по воде и поплыл.
Судьба тетки из Вены, забегая вперед, сложилась так. Она cменила австрийский паспорт на немецкий, имя – с Эрны на Елену, стала Бондарчук и благополучно пережила войну.
Провинциальное общество . Черновцы были исключительно спокойным городом, по ночам можно было гулять совершенно безопасно. Много было домашних вечеринок. Расходились поздно. Никто никого не обижал. Город жил дружно, что-то на манер коммунальной квартиры, населенной здравомыслящими людьми. Свои театры. Еврейский, румынский, немецкий, каждая народность имела свой театр.
Ко времени первых воспоминаний Фрица, румыны правили уже несколько лет, но переиначить городские нравы так и не смогли. Город жил памятью об ушедшей Австро-Венгрии. Говорили много на немецком. Правда, румыны заявляли о себе, ходили по городу с факелами, как немцы в Германии. Колонной по двести, триста человек, пели, кричали. Зрелище было скорее театральное, агрессия не слишком ощущалась. Заразить город своим настроением им не удалось. В Черновцах был депутат от Буковины, государственная должность, что-то вроде министерской. Фамилия депутата была Робу. Робу был румынский националист, свастику носил на рубашке. Как-то днем раздался звонок, Робу спрашивал отца. Хотел лечиться только у него. Разговаривали несколько часов. О национализме, других проблемах. Отец его обследовал, потом Робу часто обращался за помощью. Отец с него денег не брал.
Черновцы в течение столетий были известны как торговый город. Это был транзитный узел – от Одессы до Констанцы, с Черного моря и на север к Балтике – к немецким, а потом польским портам. Торговцы делали в Черновцах большие деньги. Черновицкие коммерсанты постоянно разъезжали. И не только по Европе, бывали в Северной и Южной Америке. Имели там связи. Даже с Японией общались. Все это в порядке вещей. Мир был пока открыт, такова тогдашняя европейская жизнь. В Черновцах почти не было заводов, несколько трикотажных фабрик. Была фабрика, которая делала железную посуду. И главное на то время – Буковина была очень богата лесом. Здесь рос лучший лес для изготовления мебели, для музыкальных инструментов. В Родауце, была одна из лучших мебельных фабрик во всей Европе, какой-то немец хозяйничал.
Известность приобрел поляк Подзудек. У того был домик на окраине города. Подзудек начал с того, что скупал по окрестным селам свиней и делал колбасу. Дело шло хорошо, Подзудек взял помощников и открыл цех по производству колбас. Отличная ветчина, бекон, Подзудек имел специальный рецепт (теперь бы его назвали технологией) для откорма свиней. Он делал отличное салями на манер известного венгерского. Колбасы так и назывались салями Подзудека. В Черновцах были два магазина Подзудека, потом такие же появились в Бухаресте, в Вене, в других городах Европы. Фриц своими глазами видел такой магазин в Лилле. В Париже был такой же. К старости Подзудек все измерял на свинину, это была его валюта. Два килограмма свинины, пять килограмм, так он считал. Большой грамотностью старик не отличался. В тридцатые годы началась компания по переселению. Особенно старались немцы – переселять в Германию. На месте, в Черновцах специальная комиссия оценивала имущество, в Рейхе выдавали компенсацию. Ехали больше бедняки, но компания проводилась активно. И поляки затеяли нечто подобное. Сыновья Подзудека решили переезжать. Старого Подзудека переселили почти насильно, он не хотел ехать.
Жулики в Черновцах, конечно, существовали, но в небольшом количестве. Случаев краж, воровства было немного, а убийство считалось преступлением почти неслыханным. Как-то убили проститутку. Она исчезла, вышла вечером на промысел и пропала. Женщину искали, по городу поползли слухи. Народ заволновался. Город, изнемогавший от провинциальной скуки, оживился, событие намечалось в духе Джека Потрошителя. На одиноких мужчин стали поглядывать с подозрением. У маленького Фрица был преподаватель, студент. Именно такой, одинокий. Студент не умел бриться. Фриц глядел на следы порезов (на шее) со сладким ужасом, но своими сомнениями ни с кем не поделился. Начальник полиции как раз в те дни обедал у Гольдфрухтов, показывал фотографию женщины, жаловался, что не могут найти. Потом обнаружили за Прутом женский труп. Убила ее банда из Поречья – черновицкого пригорода. Полиция их окружила, два часа перестреливались, взяли всех. Начальник полиции остался при Советах. Политикой он не занимался, а профессионал был, видно, хороший, город держал под контролем. Считал, что в таком качестве может быть полезен любой власти. Его быстро арестовали, и исчез он бесследно.
Как уже упоминалось, при австрийцах был порядок покупки дворянства за деньги. Это придавало своеобразный шик местному обществу, знатность в Черновцах тесно сосуществовала с богатством. Был граф Ормузаки. Украинец. Был доктор Анхаук. Имел дворянское рыцарское звание. Мог называться фон Анхаук. Автрийцы раздали немало титулов гуцулам. Гуцулы жили в горах и не признавали никого, кроме австрийцев. Уже больше десяти лет румыны были при власти, а у гуцулов все еще ходили австрийские деньги. Румынская власть с гуцулами благоразумно не связывалась, они и в армии румынской не служили, налогов не платили. Когда повзрослевший Фриц (уже в звании молодого офицера) отправился в горы на машине, отец предупредил, не заводить шашней с гуцулками. У многих были венерические болезни, с лечением там было плохо.
Официальные праздники в Черновцах были румынские. Десятого мая, двадцать четвертого ноября. Первого мая отмечали День труда. Была разрешена социалистическая партия. Руководил социалистами еврей Вайсман. Владел типографией, издавал газету Форвертс. Собирал Первого мая единомышленников, шел с красным флагом по улицам, заметный сверху с балкона Гольдфрухтов по большой лысине. Никто его не трогал, все знали, идет Вайсман – борец за права трудящихся. Соратники Вайсмана встречали Советскую власть радостно, но для многих таких, воодушевленных и для самого Вайсмана радость оказалась недолгой. Его быстро арестовали.
Сутенеры разделили Черновцы в соответствии с географией – на верхнюю и на нижнюю части города. Вверху управлялся Романюк, внизу – Гуменюк. Профессия большим уважением не пользовалась, но и осуждения не вызывала. Люди, как могли, зарабатывали на жизнь. Советы только осмотрелись, всех забрали – проституток, воров, всех. Фриц сидел с ними в тюрьме – с Романюком и Гуменюком. Гуменюк был сравнительно пожилой, в лагере быстро умер, а Романюк держался долго. Это был красавец под два метра. Арестовали его в красивом темно-синем костюме в полоску. Костюм он очень берег, рассчитывал после освобождения погулять. Даже в камере, в условиях очень трудных поддерживал у костюма приличный вид. Вообще, эти люди были поражены арестом, они считали себя вполне респектабельными членами общества. В лагере Романюк пристроился на хорошую работу, был бригадиром. Ходил в этом хорошем костюме. Умер в лагере.
