-Могло ли быть так? Но тогда…
Поспешно прикрыв рот обеими ладонями, Суйгецу на автомате опустил правую ногу, чудом не промахнувшись, и собрался отправиться к дядюшке, чтобы спросить его… спросить… Толком он ещё не решил, о чём будет вопрос. Вернее, к̀ак правильно его сформулировать. Главное, удержать в себе этот воинственный настрой, а там… Там он и задаст «вопрос века», и будь он трижды проклят, если не сделает этого!
Едва не ударяясь об углы, несколько раз навернувшись на недавно натёртом паркете в паре комнат, сбив какую — то статуэтку, Суйгецу добежал до винтовой лестницы, ведущей в «святая святых» поместья. Кабинет на самом верхнем этаже, где любил работать Эй — сама и, когда хозяин удалялся туда, домочадцам строго — настрого запрещалось беспокоить его «по разным пустякам». Ухватившись за ажурные перила, паренёк несколько секунд постоял, выравнивая дыхание. При всей спешке, омеге не хотелось врываться к дядюшке красным, как варёный рак, с всклокоченными волосами и одышкой, как у начинающего марафонца. Тем более, ему хотелось видеть реакцию на свой вопрос, а если ты дышишь так, как будто только что пробежал «стометровку», согласитесь, это будет немножко затруднительно.
Дыхание выровнялось. Суйгецу поднялся наверх и, подойдя к кабинету, торопливо пригладил волосы. И почти сразу услышал:
-Суйгецу, входи, радость моя!
Едва не подпрыгнув, Суйгецу, тем не менее, храбро взялся за ручку, стилизованную под старину.
-Входи — входи, — альфа, почти такого же мощного телосложения, как все альфы в роду Ходзуки, разве что с более седыми, чем у Ходзуки — старшего, волосами, приподнялся в своём кресле, ласково кивая вошедшей омеге, — я тебя почуял, как только ты появился в нижней комнате.
-Чёрт, — не сдержался Суйгецу, смешно наморщив нос, — этот проклятый омежий запах. Шпионом мне явно не быть, если только ты, дядя, не изобретёшь супермазь для полного скрытия запаха. Тампоны не в счёт.
-Отчего ты наговариваешь на себя? –протянул Эй, пристально смотря, и перестав улыбаться:
-Чёрная смородина и ваниль — довольно привлекательны, особенно если их уловит «твой истинный».
Стараясь не обращать внимания, как щёки немедленно запылали самым ярким оттенком красного, Суйгецу постарался привести свои сбивчивые мысли в порядок. Он сообразил, что дядя пытается вызвать в нём растерянность, сбить с толку, тихонько намекая на «омежьи инстинкты», чтобы он забыл, зачем пришёл, вернее, прибежал сюда. Юноша вздёрнул голову. Ну, нет! К̀ак ему говорил как — то Саске? «Не позволю миру альф управлять мной!»***
-Дядюшка, — теперь уже омежка пристально смотрел в глаза альфы, — Ты можешь ответить мне на один вопрос?
-Если тебе не нравится меню, мы сменим повара. Или ты не понял новую тему? Сменим учителя. Вот как только погода наладится…
-Это т̀ы вырвал страницы из фолианта?! — выпалил Суйгецу, с трудом подавив в себе детское желание зажмуриться.
Воцарилась такая тишина, что стало слышно, как ревут волны, бьющиеся о каменные стены «Драконьего ущелья». И это несмотря на то, что стеклопакеты были самые современные, звуконепроницаемые, а кабинет располагался довольно высоко. Эй — сама даже приоткрыл рот, остолбенело, уставившись на племянника. В другое время Суйгецу бы захихикал, но не сейчас. Сейчас он стоял, по — прежнему выдерживая пристальный, потяжелевший взгляд.
-Чт̀о ты спросил?
Хриплый голос альфы раздался так неожиданно, что Суйгецу невольно вздрогнул, но, тем не менее, повторил, уже более спокойно, но с отчаянностью человека, решившего, что «терять ему нечего»:
-Наша семейная реликвия, из — за которой меня сослали сюда. Грёбаный фолиант, представляющий собой на самом деле подробные записи про альф и омег двух Кланов, и страницы, вырванные на самом «горячем» месте.
Суйгецу говорил, про себя прося прощения за такое пренебрежение к «наследию предков», но на кону стояла его дружба, а как ещё он мог помочь тому единственному другу, от которого его оторвали? И, если он вступил на это путь.. он чёрта с два отступит! Омега сжала руки, упрямо вздёргивая подбородок. Фиалковые глаза опасно блеснули.
-Ох, я говорил Райге, что это плохая идея.. –протянул Эй, откидываясь на спинку стула:
-По мне, наш Суйгецу — твоя копия, не менее любопытная, чем породившее его чрево.
Суйгецу моргнул. Что?! Эй — сама, похоже, слегка тронулся, за своими изысканиями.. С кем он, вообще, разговаривает? И тут, в ответ на незаданный вопрос, бесшумно отошла в сторону безобидная стена с книжным стеллажом..
-Папа?!
-Наш пилот доставил Утакату еще, когда была лётная погода, — ворчливо заметил Эй, сцепляя руки в замок, — хотели устроить тебе сюрприз за сегодняшним обедом, но ты такое неугомонное создание, впрочем, как и кое – кто, не сумевший тихо сидеть.. И вообще, идите отсюда, мне надо работать.
Утаката и Суйгецу, оставив улыбающегося Эя, спустились в небольшую уютную гостиную, и уселись на мягкий диванчик. Всё время, пока они шли сюда, Суйгецу молчал, разве что, в самом начале, позволив себе радостный порыв, когда чуть бледный Утаката Ходзуки появился из тайника.
-Ты так вырос, — Утаката нежно рассматривал своего любимца, то отстраняясь, чтобы полюбоваться, то притягивая его к себе, чтобы обнять, погладить, убедиться, что тот не похудел и вообще, не заболел.
-Подожди, — Суйгецу, потерпев прилив любви, решительно отстранился, и не менее решительно выставил перед собой руки, — ты меня утащил сюда специально?
Едва Утаката отвёл вмиг посерьёзневший взор в сторону, Суйгецу понял, что сегодня явно его день. И проницательность бьёт все мыслимые и немыслимые рекорды.
-Тебе не надо было узнавать то, что ты узнал, — пробормотал, наконец, Утаката, принимаясь тщательно разглаживать полы кимоно насыщенного синего цвета. Суйгецу знал, что так папа делал, когда волновался, чисто бессознательно, чтобы взять эмоции под контроль. А это значило только одно.
-Наверное, я влез туда, куда не следовало, — запинаясь, заговорил Суйгецу, но, когда папа кивнул, выпрямился:
-Но я влез! И хочу узнать то, что было на тех вырванных страницах. Если я ваш с отцом сын, я имею на это право?
На самом деле право Суйгецу было весьма сомнительное, но, то ли Утаката устал, то ли решил, что лучше сказать, чем подталкивать сына к ещё более безрассудным поступкам, но он устало произнёс то, что и было правдой:
-Эти страницы вырвал я. Когда мой муж.. твой отец, Райга Ходзуки, разрешил мне оставить книгу, я и не подозревал, что она может быть более чем опасна, считал её просто «историческими записями». Ты читал, ты меня должен понимать, тем более, ты решил заниматься медициной… А то, что там подробно описывалось..
-Если ты не в курсе, мы с Саске, когда выросли из «нежного возраста», из любопытства многое что узнали о природе альф и нас, омег.
Утаката кивнул, хмурясь. Если бы он, и в самом деле, был более дисциплинированным омегой! И содрогнулся, когда осознал, к чему всё это привело:
-Суйгецу, — Утаката не смог сдержать страх, — из — за этих записей были проблемы.. Как ранее, так и в современном мире. Кто — то хотел завладеть фолиантом, не знаю, с какой целью.. Но мы с твоим отцом считаем, явно не ради «научного» интереса. Мне не хотелось с тобой обсуждать.. скажем так, некоторые аспекты истории, ведь мы с Райгой растили тебя в «любви и неге», кажется, т̀ак любят писать в «сентиментальных романах для омег»?
-Фу, пап, — фыркнул, не выдержав, Суйгецу, — даже если так и пишут, главная суть в том, что вы меня любили. Я прав?
-И любим, — подчеркнул Утаката. Обнял прижавшегося при этих словах сына, положил подбородок на его макушку и, ероша волосы дыханием, добавил:
-Именно тогда я вырвал несколько страниц.
-Ты их уничтожил?
Суйгецу пытливо всмотрелся в лицо папы. Инстинкты кричали, что не всё кончено с этой затянувшейся историей, и что каким — то непостижимым образом они с Саске должны всё замкнуть. Омеги из двух Кланов.
