Наруто протянул руку и взял сигарету.

Это конфиденциальная информация, добавил Хьюга. Узумаки только кинул в него быстрый взгляд и вышел вон.

….Наруто вынырнул из воспоминаний и повторил:

-Там, где ты сейчас, есть звездное небо, Саске?

Удар тока был сильнее обычного. Саске не успел защититься и упал прямо на огромную кровать. Застеленную алым атласным покрывалом. Еле придя в себя, подросток оперся о локти, пытаясь отползти назад и опереться о спинку. Покрывало.. Что – что, а это осталось неизменным атрибутом. Алое покрывало.. Так прекрасно гармонирующее с цветом крови. Впитывающее ее. И – будоражащее. Чтобы пролить еще больше крови. Еле дыша, он тоскливо ждал, когда Хозяин решит его судьбу: провинился. Стоит, выбирает орудие наказания. А глаза против воли скользнули к узкой прорези окошка. Под потолком, чтобы у пленника даже не возникло соблазна попробовать выбраться наружу, и достаточно узкое, если осмелится. Но все равно позволяющее видеть небо. Почему – то Саске запомнились минуты, когда он смотрел туда, вверх. Чтобы не сойти с ума. Сначала ему грезилось, что это глаза Наруто. Не глаза умерших родителей, или старшего брата, или даже Эрики. Наруто. Саске старался забыть все, что было связано с одноклассником, так его смущал эпизод в лифте. Смущали свои неведомые чувства.. когда он, вместо того, чтобы однозначно возмутиться и оказать наглому Узумаки отпор раз и навсегда.. вдруг подумал, как это восхитительно. Что его целует парень. Именно поэтому он так обрадовался Эрике. Это дало ему эфемерное ощущение попробовать доказать себе, что он нормальный. Что его абсолютно не тянет к лицам одного с ним пола. В частности, к Узумаки. Но здесь.. Как ни странно, насильная изоляция показала как раз то, от чего Саске пытался отгородиться, уйти. Саске стал думать о Наруто.. Пока ему опять не показали, как он жестоко ошибается в своих мыслях.

Задрожав, Саске отвел глаза от окошка. Вовремя. Хозяин приблизился, ударом ноги скинул на пол. Пристегнул к ошейнику поводок. Сел сверху, велел:

-Ты виноват, ты и иди к месту наказания.

И Саске молча, подчинился. Разве у него был выбор? Правильно, за два года ни разу. Он даже не вздрогнул, когда поводок привязали к одному из столбов. Глумливо показав еще раз, что ему отведена роль сучки. Пинок под ребра. Умышленно точно и умышленно больно. Саске с трудом перевел дыхание, все равно не удержавшись, сжался в комочек. Хозяин, ухмыляясь, взялся за особый хлыст. Сколько Саске ни пытался, именно этот, очень тонкий, бил особенно больно. И как Саске ни пытался быть гордым, когда твою нежную кожу мгновенно рассекают на мелкие, ровные полосы.. Это больно. Почти также, как тогда, когда его в этой же комнате лишали девственности. И когда правда выползла наружу во всей ее неприглядности.

-Ссуука!

Он и бил – то всегда этой плетью с отмашкой. Саске взвизгнул, тут же стыдясь и сжимая руки так, чтобы обрезанные ногти впились в ладони. И все равно не смог смолчать. На радость Хозяину. Ну да, вон как заливается, сволочь..

Два года назад. Подвал.

То, что его приволокли в специально оборудованный подвал, Саске понял, когда пришел в себя и смог нормально дышать. И видеть не расплывчато, а четко. И расставить свои приоритеты. Как то, что он ненавидит вот этого, присевшего около него, смотрящего в зрачки и щупающего пульс рослого блондина:

-Пришел в себя, отлично.

«Дядя» Эрики кивнул головой и встал с корточек, попутно отряхивая брюки.

-Вы не дядя Эрики!

Догадаался.. насмешливо протянул блондин,- Ну тогда разговаривать будет проще. Ты должен быстренько сообразить также и то, что ты здесь для утех Хозяина. Кричать бесполезно, стены звуконепроницаемые.

Саске беспомощно огляделся. Точно. Стены. Но..

-А, ты про окошко?

Мужчина предвосхищал каждый вопрос, начавший шевелиться в голове Саске. Потому что Учиха все еще жил иллюзией, что все это страшный кошмар, не имеющий к нему никакого отношения. И что скоро появится аники, и они уедут домой.

Думаешь, это Диснейленд такой? насмешливо прищурился мужчина,- О нет. И, кстати.. пора, не теряя времени, начать подготовку к встрече с Хозяином. Ты должен будешь так его называть, отныне и навеки.. Потому что знаешь почему?

Саске сам не знал, почему покорно переспросил:

- Почему?

А может и знал. Потому что голубые глаза мужчины смотрели отнюдь не так доброжелательно, как тогда, когда он строил из себя «мармеладного» дядюшку неведомой Эрики.. Вспомнив, Саске задал последний вопрос, прежде чем окончательно распрощаться с детством:

-Эрика существует?

И почему – то не удивился, услышав:

-Нет.

Блондин швырнул в Саске целлофан, кивнул в сторону угла, оборудованного как мини – ванная:

-Отправляйся туда, малыш, тщательно вымойся и выбрей все до единой волосинки. Везде! Даю тебе…

Широкая рука задрала манжету на другой, с часами:

-Ну, мы не в армии, хотим отличного результата.. Но возиться тоже не след.. Короче, чтобы через полчаса был выбрит и вымыт. Понял?!

-А если я не хочу.. – дрожащими губами решился уточнить Саске.

Посмотри – ка воон туда, малыш, добродушно посоветовал тюремщик. Вот тогда – то Саске заметил то, что стало его «углом наказания». А мужчина, для большего эффекта, еще и подсветку включил. В состоянии, все сильнее и сильнее приближающимся к истерике, Саске рассматривал какие – то странные станки. С отверстиями. Со спокойно свисающими петлями.. видимо, для рук и ног. Висящие хлысты. Разной толщины. А еще.. Полки с.. Сглотнув, Саске идентифицировал эти штуки со своим сжавшимся от ужаса «дружком». Судя по довольному смешку, правильно. Но.. но зачем?!

-Рааз!

Вздрогнув, так и не догадавшись о происхождении этих штук и их предназначении, Саске почти бегом кинулся в «банный угол». Где, включив воду, дрожащей рукой принялся выскребать волосы. Краснея, когда раздавался очередной комментарий с очередной угрозой, если Саске «схалтурит», блондин все сделает сам.

Когда Саске выкрутил кран, блондин тотчас подошел и велел:

-Вытрись и проходи ко мне.

А стоя напротив, держа за подбородок:

-Запомни, малыш. Отныне ты должен усвоить, что теперь у тебя нет своего «я». Ты принадлежишь со всеми потрохами Хозяину. Так, а теперь встань на колени, чтобы я мог тебя немножко приготовить к проникновению.

-Ччто?

Блондин приблизил лицо к опешившему мальчику:

-Я сказал, встать на колени!

Дрожа, Саске вынырнул из воспоминаний. Несмотря на то, что прошло так много времени, ему почему – то было больнее всего вспоминать эти первые месяцы плена. Как его ломали – изо дня в день. Сначала морально. Потом физически. Именно тогда он и узнал, как бьет та тонкая плеть. И узнал, почему, если его ждет Хозяин, этот, блондин, не боится «испортить товар». Потому что ему дали на это время и разрешение, вот почему. Саске вскрикнул. Удар плети. Наслоившийся на тот, из прошлого.

… Саске, плача от унижения и боли, стоит на коленях. Пытается дрожащей рукой ввести в себя дилдо. Чтобы немного расширить вход, так сказал блондин.

-Знаешь ли, – он цинично закуривает,- девственники очень узкие. И когда член входит в девственника, немного тянет кожицу на головке члена, неприятно и больновато, а Хозяин не любит дискомфорт, даже столь малый. Так что работай, малыш. И не смей халтурить! Так ты себя не порвешь, эту честь оставим Хозяину, но и ему будет немного комфортнее, мы же не хотим причинить ему неудобство?

Но мне больно.. не выдержал Саске.

-Не ври!!

И хлыст снова ожег кожу мальчика. Захлебываясь криком, Саске на физическом уровне почувствовал, как лопнула рассеченная кожа, и просунул проклятое дилдо еще глубже. До конца. Подойдя, мужчина внимательно осмотрел его и, удовлетворившись, нажал чуть посильнее.

-Ааа!

Удар плети:

-Заткнись!

Сквозь пелену слез, Саске поспешно закивал. Тем временем мужчина куда – то отошел и вернулся, неся в руках зачем – то собачий ошейник и поводок. Стоящий на четвереньках, с рассеченными хлыстом боками и дилдо, торчащим из слегка кровоточащего зада, всхлипывающий подросток еще не достиг всей грани унижения. Пока на его испуганное: