-Ты высказал свою точку зрения, я молчал. Теперь буду говорить я, и не перебивай меня, так как у меня есть.. много что есть сказать.. Нэ?! Не хотелось бы повторяться.. Но мы пара. Так? Значит, я не могу стоять в стороне, когда моего парня какая — то сволочь как – то.. задевает, скажем, так. Про ребят ничего говорить не буду, это их выбор, но и мой респект. Я никогда не оставлю тебя одного, Саске. Вот когда ты это поймешь, не знаю.. Но это вопрос времени, что ли.. то есть другой вопрос. Я не об этом. Говоришь.. не отмыться? Да, блять, от чего?! Если от слов ненормального подонка.. глупо. Если ты будешь реагировать на каждую шавку.. Всей жизни и всех нервов не хватит. Особенно если ты хочешь остаться собой. А я надеюсь, что хочешь. Иначе все мои слова ни к чему. Если ты о звонке.. Знаешь, это выходит уже на уровень полиции, которая когда — то облажалась, а сейчас у нее, блять, есть шанс. И только. Ты — это ты, Саске. Никто тебя не менял, никто не менял меня. Я хочу быть с тобой и мне плевать, что ты парень. И я надеюсь, это взаимно. И ты …

Наруто сделал пару шагов, положил руки на плечи замершего Учихи и договорил, чеканя каждое слово:

-И ты, Саске, тоже хочешь быть со мной и тебе тоже срать, что я парень.

В голове Учихи причудливым образом все перемешалось; правда и вымысел, прошлое и настоящее. Он смотрел на Наруто и видел того Наруто.. И смывал с себя того Наруто. Так, как если стоять под душем и отдирать приставшие куски грязи. Слой за слоем. До крови. До кости. А потом Узумаки, устав ждать от него хоть какой — то реакции, хоть звука, хоть шепота, хоть стона, подхватил Саске на руки и куда — то понес. Пока до обомлевшего Учихи не дошло, что Узумаки просто-напросто вынес его во двор. Под дождь. Да не просто вынес, а, целенаправленно прошагав несколько метров, сгрузил свою ношу в грязь и, сев рядом, на колени, не обращая ни на что внимания, принялся вымазывать грудь, плечи, шею, лицо Саске грязью, попутно вымазывая и себя. Удерживая сыплющего проклятиями, разозленного Учиху, Наруто методично и полностью измазал их обоих несколькими слоями грязи. А потом, также молча, подхватил Саске на руки и вернулся обратно. Прошагал по коридорам, абсолютно не реагируя на вопли Саске, пришедшего в себя от неожиданного шока, вызванного столь радикальным поступком непредсказуемого друга, и, войдя в ванную комнату, принялся набирать воду. Только тут повернувшись к брюнету и, опершись грязными руками о край раковины, сверкнул улыбкой:

-Замерз, теме?

У Саске все окончательно запуталось. Не зная, что сказать, но, уже успокоившись, он, молча, смотрел на Узумаки, не зная, что дальше. Подтверждая вопрос, чихнул и смутился, когда ванная комната наполнилась не только парами, но и раскатами оглушительного хохота Наруто. Он не верил.. Но, кажется.. Освобождение. Оно робко царапнуло его где — то в районе сердца. Робко — робко.. так, слегка. Так, что он еще не верил. Наруто освободил их обоих от одежды и тихо спросил:

-Можешь залезть сам?

Порадовавшись, что под слоем грязи не видно, как он покраснел, Саске только подтверждающее кивнул. И только когда они сидели в огромной круглой ванне, Саске решился. Он позволил блондину делать с собой все, что тот посчитал нужным. Покорно поворачивался, когда тот командовал:

-Ну же, Саске! Подними руки! Повернись!

Сел, когда Наруто сменил воду и, наполнив ее ароматизатором, жестом показал: » Давай вниз!». Но, когда Наруто, переплетя свои ноги с ногами Саске, с довольным вздохом откинулся на бортик ванной напротив, Саске решился. Посмотрел в синие, ясные глаза и спросил:

-Что ты хотел этим сказать, Наруто? Я.. я догадываюсь, но мне важно услышать. Услышать, понимаешь?

-Не сказать, малыш, — Наруто погнал в сторону Саске пену:

-Показать. Грязи нет, Саске.

Суйгецу изо всех сил запустил в стену книжку:

-Блять!!!

Дюого попробовал его успокоить:

-Но ты же добился, чтобы их опозорили?

Суйгецу посмотрел на друга таким взглядом, что он обомлел. Потому что, даже будучи парнем, не особо умным, Дюого вдруг догадался. Что Суйгецу боится. Но вот чего Кагуя Дюого не мог понять, почему. Ведь это он сам все заварил? Так чего уж теперь.… Но, повторяем, Кагуя Дюого был хорошим другом. А раз его другу грозили неприятности.. Значит, надо как — то вмешаться. В принципе, Дюого с трудом, но пытался, как — то понять, отчего все же Ходзуки бесится. А суровая, но очень простая правда была в том, что Ходзуки Суйгецу был… обыкновенный трудный подросток. Со всеми заморочками, свойственными этому «милому» возрасту. Он, перейдя из Средней Школы в Старшую, считал, что очень важно с первых дней отстоять свой авторитет. Ну, была у него такая тяга к Лидерству. И понимал он ее только с одной позиции: прав тот, кто прав. То есть сильнее. Отсюда выплыли его стычки с Дисциплинарным Комитетом, который для обозленного Суйгецу олицетворял никто иной, как Узумаки Наруто. Отсюда и бешеное желание так отомстить, чтобы «этот долбаеб» получил по заслугам». Но Дюого разбираться в психологических изысках и не собирался. Он ведь тоже был подросток, и собирался просто-напросто помочь Ходзуки. А поскольку лично он привык обращаться со своими проблемами к старшему брату, то снова обратился к Кимимаро.

-Нии - сан?

Младший Кагуя осторожно приоткрыл дверь в комнату старшего брата. Кимимаро, не переставая стучать по «Клаве», обернулся, перекинул дымящуюся сигарету из одного уголка рта в другой, и, чуть прикусив зубами, спросил:

-Тебе чего? Только если ерунда…

-Суйгецу боится, — коротко обрисовал ситуацию Дюого. Благоговея перед мудростью Аники, он свято верил в его гениальность. Кагуя — старший и вправду соображал «на лету». Развернулся на стуле, оперся о спинку, ухмыльнулся:

-Что, твоего дружка совесть замучила? Вон, в Интернете полно.. А поскольку такие, как малыш Ходзуки, не привыкли признавать, что где — то ошиблись и поступили.. Хммм.. немного перегнув палку.. Короче, он боится. Что Узумаки начистит его чистоплюйское личико? Хех, я бы начистил. Что с того? Или твой дружок из тех, кто готов чужими руками уничтожать своих несуществующих врагов, но, когда дело доходит до собственной шкуры…Я прав?

Нии — сан… умоляюще прошептал Дюого, растерявшись и не зная, как все — таки помочь Суйгецу, если брат будет против. Кимимаро несколько секунд, прищурившись, смотрел на поникшего мелкого, потом кивнул головой:

-Лаадно.. Не ссыте. Я все — таки дал слово отцу, что буду тебя, дурня, защищать и по мере возможности выполнять твои желания. Говоришь, боится? Ну, тут все очень просто. И я не понимаю, почему вы оба не видите очевидного. Малолетки, что с вас взять..

-И что это?

-Даа.. В — первых, говорите спасибо, что есть прогресс. Я же упоминал про огласку через Инет? Ну и вот.. Смотри!

Дюого, немного поколебавшись, подошел поближе, нагнулся.… На экране высвечивалось: «У Вас новое сообщение».

-На любой страх, — мудро пояснил Кимимаро, — есть другой страх. Это как встречный огонь, изучал в своей Школе такое? Ну вот.. Тогда что я тебе тут объясняю.. Ладно, вали. Все под контролем. И запомни: на страх есть страх!

Дюого осторожно попятился из комнаты. Наверное, Суйгецу спасен..

Итачи приоткрыл дверь в комнату Саске:

-Отото!

Как посоветовала ему Цунаде — сама, несмотря на «Принятые меры, то есть пресловутый домашний арест», вести себя с Саске следовало обычно. То есть ни в коем случае не показывать, что он ждет каких — то последствий.

Флэшбэк. Кабинет Цунаде — самы

Сенджу Цунаде осмотрела собравшихся. Все родители (или опекуны) 11-го «А» Класса Старшей Школы «Сэики» дружным строем предстали пред очами «Принцессы» Сенджу. Что радовало. Значит, равнодушным происшествие не оставило никого. То, что не слышалось возмущенных выкриков и требований немедленно выгнать Узумаки Наруто и Учиху Саске, радовало тоже. Она набрала в легкие воздуха…

-Мы знаем все, Цунаде — сама, — тут же подала голос выбранная еще в Младшей Школе «Активистка» Хьюга Ханаби, мать сестер Хьюга и родная тетка Неджи Хьюга. Она была отличным примером мамаши — фанатички, которых обычно называют «киёику мама». Ханаби — сан не только внимательно следила за успехами своих дочерей и племянника, но и активно и тесно поддерживала контакт со Школьным Советом. Поэтому скрыть что — либо от нее было «априори» невозможно. Чуть поклонившись, чтобы подчеркнуть, что уважение и доверие не утрачено, Ханаби — сан продолжила: