А вот он и Саске медленно — из-за травмированной ноги того, спускаются по винтовой лестнице уютного кафе «Под небом». Оборудованного в огромной криптомерии. И выбранного им, чтобы произвести впечатление. Он смотрит на Саске … И видит, что …
Слева от кафе на небе появился молочно-белый контур луны. А уходящее на покой солнце чуть притушило свое сияние, давая дорогу ночному светилу. И Саске, с волосами, которые ерошил поднявшийся ветер, с ресницами, словно окрашенными снизу серебряным снегом, четко встал как раз посередине призрачного круга. Мистика. Опять.
Наруто проглотил тягучую слюну. Невозможно, но все … все, что случилось … Все правда. Несмотря на то, что вокруг него всегда были омеги, и всегда самые-самые … он действительно хотел тогда произвести впечатление. Очень. На омегу маленького роста … с необычной внешностью … этими черными волосами, в которые словно какой-то неведомый художник добавил другой цвет, переплетая черные пряди с белыми, и напоследок мазнув ресницы, так, что, когда те дрожали … как сейчас … казалось, что с них взлетает снег. Так может … Он позволил напряженным плечам слегка расслабиться. И тогда долго сдерживаемое желание потихоньку вползло в мозг. Так долго управлявший своим хозяином под лозунгом хочу сейчас.
Но этот омега …
Саске.
Перестав смеяться, Саске прислушался к своим ощущениям. Может, не все так и плохо?
— Ты меня простил? — тихо-тихо, так, что Наруто пришлось чуть податься вперед и вслушаться в вопрос.
— Мм?
— За нос, — вдруг решившись, Саске даже на секунду перестал дышать. Только сейчас осознав, что впервые заинтересовался тем самым моментом … Несмотря на то, что именно тогда он был очень зол. Но это было до. До «Хостесс Лав». До контроля. До всего. А теперь он сидит, изображая того, кем никогда не горел желанием быть. Вынужденно флиртует с тем самым альфой, которому когда-то травмировал нос, и готов выть от бессилия. Но, наверное, надо приспосабливаться. Как там у философов? Если не можешь побороть обстоятельства, примирись с ними? Да. Сто раз да. Тысячу раз да. Меньше всего он хотел, чтобы его заданием оказался Наруто. Именно Наруто, если уж начистоту. Наверное, остаток умирающей в развалинах чертовых обстоятельств совести этого не хотел. Но у нас редко выходит именно то, что мы планируем, верно? А если … А если бы это был другой альфа, ему, Саске, было бы легче?! Тревожные мысли, до этого одолевавшие его и не дававшие спокойно сидеть, вдруг сжались до одной-единственной. Абсурдной, противоречащей его недавним метаниям, и, тем не менее, быстро и по-хозяйски оккупировавшей мозг.
Что он чертовски рад, что это Наруто.
Губы невольно дрогнули, и он поспешно приложил к ним пальцы, испугавшись, что едва не проговорил это вслух. Наверное, он эгоист. Да, скорее всего эгоист. Саске посмотрел в сторону альфы и обнаружил, что плечи того … вздрагивают. А потом Наруто откинулся на спинку стула и расхохотался.
— Боже, Саске!
Наруто действительно смеялся. И смех этот словно освободил его от каких-то сомнений, все еще терзавших его … и он, прислушавшись к себе, понял, что, возможно, зря опасается, что этот омега не для него. И откуда у него подобные мысли? Только потому, что омега с недавних пор стал казаться ему существом нереальным? Не столь … приземленным … не столь … доступным, как все прочие? Наруто удивленно моргнул. Неужели это так очевидно и так … просто?
Альфа посмотрел на омегу и облизнул губы. Чисто на инстинктах. Обычно этот жест приводил в волнение потенциальных «съемных» омег. И снова рассмеялся.
Саске прекрасно считал этот жест. Неожиданно обнаружив, что за последние дни научился б̀ольшему, чем за все триместры школьного образования, и даже за блестяще сданные тесты подготовительного курса. Было такое ощущение, что юность — та самая, с ожиданием чуда, с разговорами до утра «А Он что? А Ты?» внезапно и безвозвратно ушла. Оставив после себя только легкое сожаление. Усталость. Несмотря на то, что Саске все еще был юным, полным сил и желаний омегой. Замерев, он смотрел на смеющегося альфу, испытывая опустошение. Но магнетизм альфы, сумевшего обратить в бегство более слабых альф, сделал свое дело. Забыв о Дамокловом мече по имени Каидзоэ-сан, омега тоже рассмеялся. Открыто, свободно. До невольно выступивших слез. Зажмурившись на пару секунд, Саске тряхнул головой и аккуратно мизинцем смахнул их с кончиков ресничек. А придя в себя, обнаружил, что альфа практически нависает над ним, оперевшись о стол, подавшись далеко вперед и с любопытством рассматривая его лицо. Ноздри омеги дрогнули:
— Можжевельник с красным апельсином, да?
— Это так важно? — прищурился Наруто.
Продолжая «висеть» на столешнице и абсолютно этим не заморачиваясь, он специально медленно оглядел миниатюрную фигурку снизу вверх. И сверху вниз. Маленький, хрупкий омега, умеющий драться. Нонсенс в их мире, да? Только потому, что такая внешность сама по себе должна была подразумевать безоговорочное подчинение и мольбу о защите? Подавив усмешку, Наруто продолжил, и в тоне явственно прозвучало снисхождение:
— Ты тоже сторонник сказок подбора генотипа по запаху?
Ноздри альфы хищно, напоказ, дернулись, немного сдвинув полоску кожи и позволяя увидеть небольшой, аккуратный шрам поперек носа. Не давая Саске как-то отреагировать, Наруто чуть-чуть отодвинулся, продолжая сканировать омегу:
— Мята и нероли ****, да?
Саске почувствовал робость. Не осознавая, что задумчивость неожиданно показала его с выгодной стороны, и Наруто практически в открытую залюбовался им, утратив привычную агрессию, он растерянно размышлял о своем невольном открытии. Что впервые задумался о том, что никогда — еще одно до, блять! Никогда не задумывался о такой простой вещи, как совпадение. Причем не когда-нибудь, а тогда, когда он размышлял о подлости будущего поступка. Он помнил тот исторический, долгий разговор с мамой-омегой. Об истинности пар. О взаимном притяжении. О том, что потенциальные партнеры могут подобраться именно по совпадению запахов. И о том, что истинных в их мире практически нет. А значит …
… Значит … Если он будет соблазнять по приказу … того, кто ему … немного нравится … может, случится и так, что ему не будет так тошно, как было тошно в отеле?!
Опешив от открытия столь очевидной истины, Саске заморгал глазами, опять-таки, не заметив, что стал выглядеть еще милее. И тут пришла на помощь природа.
Внизу опалило жаром так, что тонкую кожицу заветного местечка натянуло и защипало от выделившейся смазки. Таблетка. Самая сильная, если вспомнить разглагольствования фармацевта в омежьей аптеке. И, если неясные подозрения верны, она не … не действовала. Или прекратила действовать. Черт! Раньше Саске не приходилось как-то заморачиваться, он практически ими и не пользовался, а если дни приходили на учебу, то либо отлеживался дома со справкой, либо принимал слабенький травяной настой. И не было ничего подобного, как сейчас. Ни одного похожего симптома! Внизу дернуло. Пока терпимо. Можжевельник и красный апельсин явственно давили на рецепторы. Все сильнее и сильнее. Вызывая в мозгу картины быстро текущей куда-то вдаль реки с чистой-чистой водой. Такой чистой, прямо хрустально-чистой, что видно дно. С раскинувшимися вдоль ее берегов зарослями хвойного кустарника с небольшими шишечками на ветках. И вплетающийся в можжевельник аромат апельсина с кровавой мякотью, легкий, свежий, усиливающий ощущение покоя. Вызванного практически одним тем, что носитель подобного сочетания просто рядом … Вздрогнув, Саске слегка покачнулся. Видение лесной чащи с качающимися от порыва ветра бледно-зелеными ветвями пропало.
А желание нет.
Наруто с интересом наблюдал, какие метаморфозы происходят с омегой. Сам он давно для себя все решил, потому что, как давным-давно ему объяснили, он — охотник. Он — победитель. Он — альфа. Вспомнив кое-что, озорно улыбнулся, слегка, на пару секунд, показав белоснежные клыки:
— Ты же меня спрашивал про мой многострадальный нос?