— Спасибо за компанию.

Вежливо и неожиданно. Наруто едва не открыл рот. Разве так бывает? За ним косяками ходят омеги, жаждущие, чтобы он им вставил, а он смотрит на этого, к тому же из раздельной школы … и почему-то радуется, что тот поблагодарил его за обыкновенный обед в обыкновенном кафе! И более того … Обнаружив, что Саске, не дождавшись ответа — да и ждал ли? Стал тихонько спускаться вниз, осторожно наступая на травмированную ногу, Наруто спохватился и поспешил следом. Делая вид, что все вышеперечисленное, просто дань вежливости. Но, на всякий случай, зорко следя, чтобы медленно спускающийся по ступенькам омега не подвернул больную ногу снова. А что? Он как-то читал про подобное, а его сестра так вообще умудрилась в возрасте Саске два раза проделать подобное! Наруто чуть не запнулся, когда обнаружил, что, задумавшись, практически врезался в неторопливо идущего Учиху и только когда тот дернул рукой, понял, что неосознанно прижал своей ладонью к согретому солнцем ажурному металлу изящную, узкую ладонь.

Омеги!

И тут же, словно оправдывая его недовольство, и демонстрируя противоречивость представления Наруто о том, как должны вести себя эти самые омеги, если их руки коснется рука альфы, Саске развернулся, спиной упираясь о перила:

— Иди.

— Куда? — совершенно искренне растерялся Наруто. И услышал восхитительное:

— Вниз!

— Я, вообще-то, альфа, — хихикнул Наруто. Заслужив в копилку угрюмый взгляд и нелюбезное:

— Тогда перестань капризничать и вали вниз.

Хорошее настроение куда-то ушло. Пожав плечами, Наруто аккуратно обогнул маленькую фигурку, прижавшуюся к металлическим прутьям, и также быстро спустился на землю, не отказав себе в удовольствии, едва подошвы кроссовок коснулись асфальта, довольно громко проворчать:

— И чего выебывается? Словно королева красо …

Так и не произнесенный последний слог благополучно замер на обветренных губах. Наруто медленно оглядел Саске. Омега из-за ноги спускался очень медленно и был увлечен именно этим. А значит, не видел, как его пожирают синие глаза одного оборзевшего альфы. Наверное … наверное, усмехнулся Наруто, в непонятно какой раз принимаясь путешествовать по хлипкой, эфемерной фигурке, этот недомерок так бы и сказал, если бы заметил. Подумал и рассердился непонятно, почему. Вернее …

… Вернее, пока они были на небольшом расстоянии друг от друга, он получил возможность посмотреть на того, с кем только что так мило обменивался любезностями. И думал он … О многом. Прежде всего, о том, что это … Игра природы. Наградившая этого небольшого роста омегу странной, дикой красотой. Потому что — Узумаки не мог не отдать должное — черно-белый омега … Блондиночка … был хорош. Очень хорош. Может, его потому и тянуло к нему, что тот ни разу не купился на его … игру?

Тем временем Саске подошел к последнему пролету и остановился на пару минут, чтобы дать отдохнуть натруженной ноге. И Наруто испытал то самое, странное чувство. Слева от кафе на небе появился молочно-белый контур луны. А уходящее на покой солнце чуть притушило свое сияние, давая дорогу ночному светилу. И Саске, с волосами, которые ерошил поднявшийся ветер, с ресницами, словно окрашенными снизу серебряным снегом, четко встал как раз посередине призрачного круга. Не отдавая себе отчета, Наруто в два шага преодолел пролет и положил руки на перила. Тонкая бровь удивленно поднялась вверх. В черных глазах с оттенком маренго мелькнуло едва уловимое любопытство.

— Можно я помогу тебе? — странно-хриплым голосом спросил Наруто.

Немного подумав, Саске кивнул головой. Рациональная часть мозга Учиха указала, что спускаться осталось совсем ничего, но нога и в самом деле болит. Романтической он велел заткнуться. Как в замедленной съемке, он увидел крепкие, сильные смуглые руки альфы. Подхватившие его вверх, к небу, так, что замерло отчего-то сердце и аккуратно, спустя вечность, поставившие маленькую фигурку на твердую поверхность.

… И никто из них не заметил, как щелкнул затвор фотоаппарата.

Уже дома Саске понял, что день получился на редкость насыщенным. И он вымотан до предела. Скинув обувь, он поплелся в душ, на ходу раздеваясь.

— Вот тебе и выходная суббота! Отстой!

Вернее … Так можно было обозначить последние недели триместра. Ну да. Сначала неприятный разговор в туалете, где он рассказывает об обнаруженном открытии, что ему путь в университет закрыт. Потом «Хостесс Лав». Зал «Легкомысленная учеба».

Встреча в переулке с уродами и травмирование ноги. Кстати … Надо бы реально сходить в клинику. Так, на всякий случай. И, на загладку …

— Узумаки Наруто.

И откуда он взялся? Фыркнув, Саске взял специально подогретое пушистое полотенце и принялся тщательно вытирать волосы. Мысли то и дело возвращались к Наруто, но, поразмыслив, Саске решил, что, если он хочет стать тем, кем хочет, необходимо дистанцироваться от общения с подобными субъектами. С самой первой встречи, несмотря на море обаяния и да, лучистую, солнечную улыбку, чувствовалось, что он презирает омег. Всех. И Саске будет последним, кто позволит самонадеянно воскликнуть:

— Со мной ничего подобного не произойдет!

Присев на край постели, он снова принялся прокручивать события этого странного дня. Если честно … Среди мыслей, бродивших в голове юного омеги, были мысли и другого плана. Не только мысли об альфе, с которым они недавно сидели в кафе. Рука об руку — предстоящая учеба в Кайоко и то, как он оплатил первоначальный взнос. И, если о молодом альфе Саске думал просто потому, что все же сам был молод, то университет стоял несколько в другой плоскости. Это было его, Саске, будущее и его почти реализованная возможность сделать это будущее реальным. Реакцию родителей Учиха решительно отмел, потому что не хотел думать, что для отца-альфы подтверждение его зачисления на высшее вполне может оказаться пустым звуком. Не зря же мама-омега произнесла столь прочувствованную речь о том, как здорово быть семейным!

Саске зябко передернул плечами и прикусил губу, раскладывая на расшитом шелком покрывале яркие бумажки из той самой «папочки». На всякий случай он готовил не менее прочувствованную речь, с намеком на потенциальное эго Фугаку-сана. Главное, чтобы дальше было так, как он объяснял друзьям. Он должен быть лучшим. И его должны зачислить на первый курс. Тогда у него будет железобетонный козырь, и его оставят в покое с этими дурацкими матримониальными идеями. А значит а) чтобы «Хостесс Лав» остался тайной и б) потенциальная свадьба Саске отодвинулась … скажем, годика на два. И еще. Интуиция Саске почему-то все время возвращалась именно к пункту а) его совершенного плана. «Хостесс Лав» …

— Мне дали слово, что этого никто не узнает.

Голос в гулкой тишине прозвучал так громко, что Саске невольно вздрогнул. Или он становится параноиком? Мельком посмотрев на часы, Саске накинул тоненький халатик и на цыпочках пробежал по коридору.

Разумеется, нии-сан висел на телефоне. Вольготно растянувшись на низком овальном диване, он лежал на животе, укрыв себя простыней, с распущенными волосами, прилипшими к обнаженным плечам. Видимо, Итачи тоже принимал душ, и звонок любимого застал его врасплох. Вон, толком вытереться не успел. Хихикнув, Саске присел на край слегка смятой постели, принялся убирать мокрые пряди. Итачи ласково взглянул на брата, зашевелился:

— Хикки, это Саске ко мне заглянул … ну да, я передам. И тебе спокойной ночи, дорогой.

— Хикки, — упал ничком вниз Саске, заливаясь смехом. Приподнялся и ойкнул. Итачи ловко приподнялся и ощутимо щелкнул его по лбу, вместо привычного невесомого тычка сложенными в щепотку пальцами.

 — Вот влюбишься, посмотрим, как вы с твоим будущим женихом будете называть друг друга, мой младший глупенький братец.

Итачи принял сидячее положение, проницательно посмотрел:

— Что-то случилось?

Саске поправил разошедшиеся края халатика, одернул их еще раз, вздохнул и, решившись, в упор посмотрел на брата: