— Папа-Саске!
— Папа-Саске!
Два ураганчика налетели на них, едва альфа, держа омегу на руках, поднялся по ступеням дома и вошел в просторный холл. Он тихонько дал встать, наконец, Саске на мраморные плиты холла и отступил на несколько шагов назад. Внимательно наблюдая, как оживает омега. Наруто нахмурился. Не зная, как реагировать. Хотару просто уткнулась в живот омеги, что-то рассказывая и сама себя перебивая, а вот Тадаши … Продолжая обнимать папу-омегу, он вдруг резко обернулся. Безошибочно и мгновенно находя взглядом альфу. Синие глаза в упор просканировали такие же синие. Слишком взрослым для пятилетнего ребенка взглядом. А потом маленький альфа вдруг громко спросил:
— Почему ты плачешь, папа-Саске?
И, прежде чем Саске нашелся с ответом, добавил:
— А еще однажды у тебя была заклеена щека. Почему?
Детский палец безошибочно дотронулся до той щеки, которую когда-то порезали осколки разбившейся лампы.
«Вот черт». Саске тихонько освободил левую руку, с удивлением обнаруживая, что ресницы и, правда … мокрые. Вот черт!
Хотару испуганно затихла и прижалась еще сильнее. Словно почувствовала сердечком беду. Дети Убежища. Саске впервые вдруг дико обрадовался, что Наруто действительно догадался расположить их комнаты подальше от детских. Если бы они еще слышали, как он стонал и кричал под альфой, когда … когда не выдержал … это была бы катастрофа … А сегодня? Вот чертчертчерт!!! Он лихорадочно подбирал слова. Тогда он, вроде, все объяснил … А сейчас … Сейчас …
Наруто неожиданно выбросил пальцы вперед, копируя тот самый жест Тадаши:
Я за тобой наблюдаю.
— Я предупреждал Вашего папу, что сам заберу Вас из школ, и мы поедем в Парк, на Аттракционы и в кафе. А у папы были свои дела. Правда, милый?
Саске изо всех сил улыбнулся:
— А я …
Он бегло осмотрел себя, внезапно обрадовавшись тому, что увидел. На нем все еще был спортивный костюм от «Mizuno». Белые штаны с «крылом Ангела» на боку и легкий топик. Куртку с завязками, на молнии и с теми же «крыльями», он так и оставил лежать на кровати, когда вылетел на улицу. Саске улыбнулся еще шире. Со второго раза вышло вообще замечательно:
— А я решил заняться бегом. Подвернул ногу и …
–… И я забрал пострадавшего папу-Саске и доставил, как видите, домой. Помните, что я вам объяснял? Мы — одна семья!
И Наруто улыбнулся не менее широко, расставляя руки в приглашающем жесте. Умудряясь смотреть на детей ласково, а на омегу … словом, нечитаемым взглядом.
Поколебавшись, Хотару подошла к альфе. Тадаши поднял рыже-черную головенку:
— Правда?
— Кконечно, — выдохнул Саске, остро ощущая свою ничтожность. Под пристальным взглядом того, кому он решил повиноваться безоговорочно, Саске добавил, стараясь, чтобы голос не задрожал и стал более шутлив, — иди к отцу. Закрепим договор?
Когда Тадаши, с секунду поколебавшись, все же присоединился к сестре, Саске готов был поклясться, что губы Наруто опять искривила усмешка, а в глазах сверкнула сталь.
Остаток вечера прошел, как обычно. Но все время — пока они ужинали, пока он занимался с детьми и следил, чтобы они подготовились ко сну, читал книжки (про драконов и принцесс Хотару и про храбрых воинов Тадаши), омега буквально всей кожей ощущал, как внимательно следит за каждым его шагом, каждым движением альфа. И, учитывая то, что он умудрился выкинуть, Саске внутренне готовился к неизбежности разговора о том, что было в аэропорту. Даже если он считал, что виноват не на все сто процентов.
Он мылся в душе и тер себя мочалкой так долго и так тщательно, что белоснежная, нежная кожа покраснела. Пока от распаренного воздуха не стало реально дурно. Саске закрутил краны, тщательно вытерся и, накинув кимоно, вышел из ванной комнаты.
Наруто, как в тот, первый раз, вольготно развалился на своей половине кровати, внимательно наблюдая за тем, как Саске, остановившись, теребит пояс. Усмехнулся — в который раз! Ядовито спросил:
— Может, хватит?
Саске вздернул голову. Два раза вздохнул, ощущая, как вечерний бриз из приоткрытого окна холодит босые ступни:
— Что именно … Наруто-сама?
… И пропуская тот момент, когда Наруто, только что лениво почесывающий пах на пружинящей под его весом постели … Подорвется и окажется рядом. Буквально впечатывая тело омеги в стену. Ударяя сжатым кулаком об эту стену … едва не задевая лицо:
— Врать! Хватит врать, Саске! Хватит этого театра … одного актера!
Саске собрался с духом. Не дрогнул, несмотря на то, что ощущать феромоны рассвирепевшего, двухметрового альфа-самца было столь же опасно, как и дразнить разъяренного хищника:
— Я не экстрасенс и не знал, что ты впервые решил поближе познакомиться с детьми, сразу забрав их из школы. Ничего не сказав об этих планах мне. И ты, если вдруг забыл, грозился вообще забрать их у меня, а меня бросить.
Кулак рубанул снова:
— А то, что ты практически повис на шасси взлетающего самолета?! Чем ты вообще думал, Саске?! Ты же … ты же мог погибнуть! Идиот!!!
Саске неожиданно ощутил невероятную усталость. Он так и не принял лекарство, а то, что ему вкололи в той комнате, свое действие давным-давно закончило. Он прижал ладони к щекам и позволил себе безвольной куклой сползти вниз. Как раз, чтобы глаза оказались вровень с тумбочкой. Где все еще лежал конверт. Тот самый конверт. Пустой, естественно.
— Я посмотрел.
— Что?!
Омега неожиданно засмеялся — коротко и обреченно, как смеются, чтобы не заплакать. Поэтому горький смех внезапно оборвался, так, толком, и не начавшись:
— Тебе, видимо, доставляет удовольствие, когда я унижаюсь перед тобой? Иначе как назвать то, что ты вдруг потерял память? Как положил около постели тот проклятый диск. Не знаю … как он к тебе попал, да и не хочу знать. Мне, в принципе, достаточно изображения … Что еще ты хочешь услышать, Наруто? Что я мерзок сам себе? И что я, не дождавшись своих детей … сделал единственно верный в этой ситуации вывод? Причем здесь взлетающий самолет?! Ведь … Ведь я думал, что ты выполнил свою угрозу … вышвырнуть меня из жизни детей … вообще вышвырнуть … ты понимаешь, что для меня важно было только это?! Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь?!
Наруто тотчас сел перед ним на корточки. Поколебавшись секунду, поднял склоненную голову за подбородок, жестко надавив, когда омега попытался вырваться:
— Неужели ты считаешь, что, если я сразу не вышвырнул тебя из своей жизни, я сделаю это … сейчас? Узнав, кто ты?
Саске никогда не думал, что ему может быть так больно. Несмотря на то, что ему уже было больно … Как говорят … Сто … сотню раз … Но ему все равно было больно. Начиная с того момента, когда он, казалось, нашел идеальное решение своей проблемы, и заканчивая ревом мотора МИ-2. Он хотел открыться Наруто … именно Наруто. Потому что однажды, страдая, решил, что тот не заслуживает подобного лживого брака. И запутался еще сильнее, когда их связь оказалась той, как говорила мама-омега … на миллион. Он хотел объяснить Наруто, что, до всего этого … принимая то, неверное, решение, он искренне верил, что, благодаря этому, он всего-навсего получит отсрочку. И шанс как-то изменить свою жизнь. Не осесть дома, за спиной у богатого альфы, а получить образование и ни от кого не зависеть. Как здесь … в Шики. Там, в «Корне Жизни», ему объяснили, что, благодаря им и еще некоторым подобным Организациям, многие омеги — в основном, конечно, из незнатных семей, но, тем не менее, даже и из подобных Клану Саске — могут содержать себя самостоятельно. Правда, на первых порах их поддерживают, именно потому, что иначе работы не найти … Но все же. Он хотел попробовать договориться … что, раз так получилось … он будет идеальным супругом. Будет! Потому что он, все же … Учиха.
Но взглянув в ледяные глаза Наруто, прикусил язык. Они были похожи на бескрайнюю ночь, и какие-то кровавые. Возможно, за счет отблеска прикроватной лампы, с ярко-алым абажуром. Саске много чего хотел сказать, но понял, что, пока Наруто зол … лучше молчать. И промолчал.
