- Ты хороший сын и брат. Ради близких пошел на такое… - с уважением сказала я. - Ничего, скоро все закончится. Брат исцелится и вы вместе накопите нужную сумму и осуществите мамину мечту.
- Элли, а у тебя есть мечта? - спросил он вдруг.
- Была, - грустно ответила я. - Я мечтала о самоеде.
- Так твоя мечта сбылась. - хохотнул Мирон.
- Ага, - фыркнула я. - Ссюрпризом и сроком на месяц.
- Ничего, возьмешь себе нового. На днях у Хабэча планировалась вязка, так что через пару месяцев у него родятся щенки. Тебе-то он уж точно не откажет.
- Надеюсь, - кивнула я мечтательно. Мирон придвинулся ко мне поближе и поинтересовался:
- И больше ты не о чем не мечтаешь?
- Например? - нахмурилась я
- Например - семья, дети, любимый человек…
- Ну, об этом все мечтают. Да даже не мечтают, к этому стремятся все живые существа на этой планете. Хотя, на других, наверно, тоже.
- Не все, Элли. Некоторые считают что семья - это атавизм. И не хотят создавать новую ячейку общества
- Это не про меня. И, предполагаю, не про тебя. - покачала я головой. - Я хочу и детей и любимого мужа. Но те кандидатуры, которых мне подсовывает родня, сынки богатеньких родителей, мне совершенно не нравятся. Да, может с точки зрения комфорта это правильно - иметь обеспеченного мужа, но… Они какие-то ненастоящие и заносчивые. Мне почему-то кажется, что они просто не умеют любить. А я хочу чтобы меня любили, а не удобно пристроились.
Мирон улыбнулся и взял меня за руку:
- Ты мне очень нравишься, Электра. - сказал он ласково. - Очень. И хоть я и извинился за тот поцелуй, но, знай - я нем не жалею.
- Я тоже… - ответила я вдруг и тут же прикусила язык. А Мирон заулыбался:
- Я так и знал, что тебе понравилось. - усмехнулся он и не раздумывая потянулся ко мне. Коснулся губами моих губ и я словно онемела во всем теле. Лишь губы послушно двигались, отвечая на поцелуй. Жгучий, терпкий, коварный… Наш первый поцелуй был другим, более невинным, этот же был более страстным, наполненный желанием… Причем, о Сириус, желание было обоюдным. Я это понимала и чувствовала. По телу пробежала волна возбуждения и я даже слабо охнула, не отрываясь от провоцирующих губ Мирона. Его рука тут же скользнула по моей спине, потом переместилась на грудь, и, поглаживая меня, положила на кровать. Мирон, прервал поцелуй, навис надо мной и посмотрел в глаза, задавая немой вопрос. На который я ответила так - потянула молнию на кофте Мирона вниз, оголяя его мощную грудь. Он довольно улыбнулся, быстро избавился от своей одежды, и принялся снимать одежду с меня. И когда я лежала перед ним полностью обнаженная, не менее обнаженный и возбужденный Мирон, сидящий у меня в ногах, резко схватил меня, усаживая на себя. Я охнула от проникающего ощущения, а голубоглазый мужчина поймал мои губы и жадно целуя их, задвигался со мной… И во мне.
Ночь была жаркая и бессонная. За которую мы с Мироном не проронили ни слова, не считая охов и ахов. И лишь под утро, когда мы просто нежились в постели в обнаженных объятиях друг друга, Мирон ласково сказал:
- Ты очень красивая, Элли… И, каюсь, я захотел тебя еще тогда, когда увидел в душе.
- О звезды, - застонала я, засмеявшись. - Меня возжелала собака!
Мирон тоже засмеялся, и уткнувшись носом в мою грудь, лизнул. Я захихикала, обнимая его голову.
Последующие три недели были самыми счастливыми в моей жизни. Теперь с работы я просто рвалась домой. Целовала мокрый нос самоеда, не выпуская его мохнатую мордочку из объятий, обажаемо восхищаясь этой собакой, но при этом с нетерпением ожидая вечера, когда Мирон станет человеком. Мужчиной. В которого я каждый день влюблялась все сильней.
Упи тоже был без ума от нашего гостя, независимо от его обличья. Мирон отвечал ему взаимностью, днем позволяя роботу гладить себя холодной рукой, а вечером проигрывать ему в маджонг. Астра за все это время позвонила лишь пару раз, и видя мои счастливые глаза, ее сидячая галограмма с довольным видом тут же испарялась из моей гостевой комнаты.
В общем - у нас была идиллия. И самая приятная и страстная идиллия происходила по ночам, когда мы с Мироном, отправляя робота отдыхать, закрывались в моей спальне… Но мы не только любили друг друга физически, мы еще много разговаривали и даже строили планы. Совместные планы на будущее, которое приближалось с неимоверной скоростью, быстрей чем скорость света по Олафу Рёмеру.
В утро дня “х” я жутко нервничала. А объяснить почему, даже самой себе, не могла. Косилась на белоснежного самоеда, не веря, что вот именно его я больше не увижу… И я уже начинала по нему тосковать. Мирон, чувствуя мое состояние, не отходил от меня ни на шаг. И Упи тоже все время был рядом: накормил нас на завтрак сырниками, а потом принялся за уборку, но все время как-то поблизости.
За час до прилета Миролета мы с Мироном пошли прогуляться по оранжереи.
Я замерла у стеклянного купола, вглядываясь в небо. В котором разноцветными огоньками мигали сверхскоростные корабли… Здесь, в этом зеленом уголке моей квартиры, удивительным образом сочетались прошлое, которое словно сошло с фотокарточек моей бабушки, и будущее… Точнее - бабушкино будущее и мое настоящее. Самоед побегал по зеленой травке, а потом подбежал ко мне, уселся рядом и тоже задрал свою мордочку. Моя рука по инерции погладила собаку, перебирая пальцами густую шерсть.
- Пора. - констатировала я. Мирон кивнул и я развернувшись, направилась к выходу. Белые лапки засеменили за мной.
Полет на Миролете прошел нормально. А Ямал встретил нас снежной бурей. Такое погодное явление вживую я видела впервые. И, вроде бы, было дискомфортно ощущать на себе порывы ледяного ветра и колючие криссталы снега… Но этот снежный танец завораживал. Красиво.
До дома шамана мы, несмотря на погодную преграду, добрались быстро. Зашли в подъезд, поднялись на лифте… А возле квартиры меня охватила неожиданная паника. В детстве я часто испытывала подобное, в те моменты, когда оставалась одна… А сейчас, я словно ожидала одиночества. Которого так всегда сильно боялась.
Дверь открылась неожиданно. Я даже слегка растерялась, увидев перед собой Хабэча Хываревича.
- Добрый день, Электра, - произнес он. - Я вас уже жду.
- Добрый… - кивнула я и с некой тревогой сделала шаг, чтобы переступить порог ненецкой квартиры. А вот Мирон, опередив мои действия, шустро проскочил между моими ногами и уже встречал меня в прихожей. Хозяин квартиры пригласил нас жестом в гостиную.
- Присаживайтесь, - предложил шаман, указывая на диван. Я прошла и послушно села на кожанное, скрипящее безообразие. - Как прошел этот месяц?
- Нормально. - ответила я и посмотрела в голубые глаза Мирона. Он же приблизился ко мне и лизнув мою ладонь, лег на пол, возле моих ног.
- Вижу, вы сблизились… - с улыбкой заметил Хабэча. Я решила не отвечать и лишь жеманно пожала плечами. - Ладно, приступим к главному. - он дернул рукой пояс и достал из висящих на цепи ножен необычный кинжал. - Вставай, Мирон. - сказал он. Самоед поднялся и принял самую настоящую собачью стойку. Хозяин квартиры опустился перед ним на колени и начал этим самым кинжалом, если можно так сказать, стричь… Сначала голову, потом холку, спинку… Делал шаман это очень быстро и ловко. Я едва поспевала перемещать взгляд. И с жалостью смотрела на свою собаку и белоснежные клочья шерсти, падающие на цветастый ковер. Когда были сострижены задние конечности самоеда, Хабэча резко поднялся. Убрал кинжал в ножны и принялся собирать состриженную густую шерсть.
- Ошейник пока снимать нельзя. - выдал он. - Я должен обработать шерсть и связать из нее пояс. И только после этого Мирон сможет вновь вести прежнюю человеческую жизнь.
- А много времени это занимает? - поинтересовалась я.
- Суток мне хватит. - ответил шаман.
- Я не смогу остаться, - с грустью заметила я. - Я сегодня взяла выходной, а завтра мне нужно на работу.
- Летите домой, - ответил мне Хабэча Хываревич. - С Мироном все будет в порядке.
