- Это нечестно! - взревел Альбертоне. Да так отчаянно громко, что затормозили все машины и образовалась гигантская пробка.- Меня, как и вас, зовут Джордже по прозвищу Джузеппино, у меня, как и у вас, есть брат Филиппино. Чтобы его заиметь, мне пришлось пожертвовать моей любимой сестрой Витторией-Эмануэлой. А рыбы по-прежнему избегают меня, словно чумного. Не станете же вы утверждать, что пароль снова изменился?!

- Конечно изменился! Теперь надо звать рыбу так:

- Рыбка-омбрина,

приди к фра Мартино!

- Кто он, этот фра Мартино?

- Мой шурин. Он монах-францисканец. У него нет времени ловить рыбу, ведь он собирает пожертвования.

- Ах, пожертвования! Ну, погоди же! Он подскочил к удачливому рыбаку, перекинул его через парапет и бросил в Тибр. Не помогли упреки учительницы на пенсии, которая из окошка троллейбуса семьдесят пять гневно крикнула Альбертоне:

- Молодой человек, чему вас учили в школе?!

Альбертоне ее не видел и не слышал. Он видел лишь, что внизу, под мостом, сотни рыб подхватили удачливого рыбака и понесли его к берегу. При этом они старались, чтобы он даже пиджак не замочил. Увы, волна окатила его брюки, но тут же одна из рыб просушила их феном, правда не электрическим, а на батарейках. В Тибре нет, к сожалению, штепселей.

Синьор Джордже Джузеппино с широкой улыбкой поднялся вверх по лестнице. И как раз вовремя - успел вырвать Альбертоне из рук двух полицейских, которые его схватили за метание в воду мирных рыбаков.

- Поверьте, это была шутка. Конечно, слегка грубоватая, но шутка, ребяческая шалость.

- Но этот человек хотел вас утопить.

- Да что вы! Я ручаюсь за синьора Альбертоне. Больше того, я хочу собрать пожертвования на покупку ему новой удочки взамен упавшей в воду. Вот она-то и в самом деле утонула.

Это было истинной правдой. Альбертоне в ярости бросил в реку и удочку, и теперь рыбы забавлялись, метая ее, словно молот. Понемногу все уладилось. Полицейские отправились в кино, прохожие разошлись в разные стороны, машины двинулись дальше, навстречу судьбе. Альбертоне мрачно уставился на пуговицы своего жилета, а Джорджо-Джузеппино вновь принялся удить рыбу.

- Рыбка-омбрина,

приди к фра Мартино!

И рыбы повалили валом. Даже с моря: кефаль и краснобородки, сольоле и вырезубы, золотые рыбки и окуни, омбрины и тунцы. Они били друг друга мордами и хвостами, лишь бы первыми попасть на крючок. Чтобы вытащить здоровенного тунца, Джузеппино пришлось обратиться за помощью к двум шоферам автобуса номер шестьдесят и к двум барменам. Но когда из-за острова Тибуртина вынырнул со всплеском кит, синьор Джорджо-Джузеппино отрицательно помахал рукой:

- Никаких млекопитающих! Ловлю только рыб! - сказал он.

Альбертоне смотрит и молчит. Он сошел с ума, но никому об этом не говорит, иначе его посадят в сумасшедший дом. Его всегда можно увидеть то на одном мосту, то на другом, днем и ночью. Он безумным взглядом впивается в воды Тибра в бормочет:

- Рыбка-пешолино,

приди к Робертино!..

Рыбка-омбрина,

приди к Дженнарино,

приди к Эрнестино,.. к Гоффредино,..

приди к Терезино,.. к Авеллино,..

приди к Новарино...

Он все ищет пароль, которому повинуются эти вечно ускользающие от него рыбы. Летом он не чувствует палящего солнца. Зимой, когда спускается к реке, не чувствует пронизывающего северного ветра, от которого в ледяной воде стынет даже голец, мечтающий о шубе и каракулевой шапке. Он отчаянно ищет нужное слово.

Увы, не всегда кто ищет, тот находит.