— Сегодня у нас особая тренировка! — важно ответил Гилдерой. — Те, что в оранжевом — Тигры, видишь усы?

Тут Чжен заметила, что на лицах тех, кто остался в оранжевых одеждах, нанесены полоски, по три штуки на каждую щёку.

— Те, что в зелёном — Жабы!

Чжен внимательно посмотрела на жёлто-бурого Бунту, тот выпучил на нее левый глаз в ответ.

— Разбились на команды! — крикнул Гилдерой.

Ученики рысцой разбежались, зелёные налево, оранжевые направо.

— Начали!

— Во имя Силы Юности! — ринулись в атаку зелёные, размахивая руками и ногами в стиле жабы.

— Не трожь моих друзей, даттебайо! — закричали оранжевые, кидаясь навстречу, атакуя стилем тигра. — Я стану Воином Дракона!!!

На лице Гилдероя, который всхлипывал и утирал слёзы радости, наблюдая за поединком, было такое счастливое выражение, что Чжен даже стало немного завидно. Драка продолжалась, «жабы» и «тигры» постепенно выбывали, отползали в сторону, и в конце на ногах закономерно остались только Старшие Ученики. Так уж получилось, что в школе мастера Лао Цы маги и магглы учились вместе, но только первые достигали высот в тайном искусстве Уся. О, никто не принижал обычных людей, их учили на совесть и многие из них становились мастерами боевых искусств, но прыгать на тридцать метров, сражаться в воздухе, демонстрировать все те чудеса, о которых слагают легенды, по понятным причинам могли только те, кто обладал способностями к магии.

Те, кто проявлял такие способности и проявлял достаточно упорства, становились Старшими Учениками, и дальше ими занимался уже лично мастер Лао. Без каких-либо палочек и прочих благоглупостей магического обучения. Концентрация — воля — преобразование. Проявивших таланты и в этом деле, мастер учил Тысяче Форм Анимагии, как высшей ступени Трансфигурации, но всё это в любом случае оставалось в закрытой части Дворца. То, что ученикам иногда удавалось подсмотреть тренировки или там, скажем, обычные люди видели что-то вроде погони Чжен за Гилдероем в день их знакомства, лишь работало на укрепление легенды о тайных боевых искусствах.

— Закончили! — хлопнул Гилдерой в ладоши. — Неплохо, но недостаточно! Нужно слиться с природой! Ощутить себя её частью! Не казаться жабой, а быть ею! Тиграм — не стирать полосок-усов со щёк, приделать себе уши и хвост! Если не знаете как, напишите в Японию, там как раз сейчас бум таких костюмов!

Чжен на автомате переводила, уже практически не задумываясь и не делая пауз.

Далее, отправив «жаб» прыгать, а «тигров» подкрадываться, Гилдерой перешёл к уроку со Старшими Учениками. Вначале показательный спарринг, он же тренировка, с самой Чжен. Гилдерой на удивление быстро осваивал Уся, словно не учил тайное искусство, а вспоминал некогда забытое, но это, конечно же, было невозможно. Что там Европа и Америка, даже в самом Китае школ-монастырей, в которых учили Уся, было раз-два и обчёлся.

Но всё же Локхарт быстро прогрессировал, и Чжен не знала, радоваться этому или нет. С одной стороны, ей всё так же хотелось прибить этого наглого и самодовольного выскочку, особенно после очередной непристойной выходки или подглядывания с обязательным разочарованным вздохом. С другой, он был красив и романтичен, когда хотел того, и, скажем уж прямо, давно похитил сердце Чжен, хотя она и старалась не подавать вида. С третьей, он отобрал то, к чему Чжен готовилась всю жизнь. С четвёртой, дедушка теперь, в те редкие минуты, когда он не занимался терракотовыми воинами под горой, возился только с Гилдероем, словно позабыв о любимой внучке. С пятой, с ним было приятно сойтись в спарринге, и он отлично умел рассказывать потрясающие и захватывающие истории — о старых временах, о магах-ниндзя, или просто о мире вокруг, о том, что происходит за пределами Китая. В такие минуты Чжен всегда хотелось бросить всё и сбежать вместе с ним, перестать быть Железной Тигрицей.

Но потом Гилдерой отпускал шуточку, становился самим собой, и всё очарование исчезало.

— Благодарю за поединок, мастер Чжен, — поклонился Гилдерой.

— Воин Дракона, это честь для меня, — традиционно ответила внучка Лао Цы.

Ученики жадно смотрели, ожидая, что сейчас будут показывать новые приёмы, но вместо этого Гилдерой указал на сложенную у стены горку небольших котлов и приказал:

— Разбирайте!

Пока ученики разбирали, Гилдерой продолжал говорить:

— Концентрация — терпение — усидчивость, Зельеварение развивает все эти навыки! Но у вас здесь нет волшебных растений, кроме бамбука, разумеется, — тяжелая палка в его руках качнулась, — так что вместо зелий мы будем варить... пельмешки!

— Пельмешки? — моргнула Чжен, остальные ученики озадаченно молчали.

— Пельмешки, — подтвердил Гилдерой. — Сейчас я вам всё покажу!

Затем Гилдерой увеличил ближайшую к нему деревяшку, небрежным жестом превратив ее в стол, и начал мастер-класс по изготовлению пельмешек. Ученики воодушевленно повторяли, месили кулаками тесто, взбивали, резали ножами, затем кропотливо и методично лепили, в общем, вначале отрабатывали приемы ближнего боя, затем тренировали усидчивость и терпение.

— Вдохните этот аромат, — говорил Гилдерой, прогуливаясь между учеников, — ощутите всю прелесть кипящего котла! Почувствуйте, впустите в себя этот запах, познайте всю его мощь!

Даже Чжен поддалась этой магии, пахло так вкусно, что рот невольно наполнялся слюной.

— Медитация и просветление, — сказал Гилдерой, — терпение и концентрация.

Затем, после тренировки на терпение и усидчивость, Гилдерой разрешил съесть изготовленные пельмешки и дал ученикам попробовать те, что сделал он сам.

— Учитель! — воскликнул Сяо. — Твои пельмени такие вкусные потому, что ты достиг просветления?!

— Да, и ещё потому что я использую секретный ингредиент, — скромно ответил Гилдерой.

— Учитель, а как лучше всего достигнуть просветления?!

— Для этого надо медитировать на самое возвышенное и прекрасное из того, что есть вокруг — на женскую красоту!

Взгляды всех учеников, слегка осоловелых после поедания целого котелка пельменей, тут же обратились на Чжен, которая неожиданно смутилась.

— Разумеется, — невозмутимо продолжал Гилдерой, — чтобы очиститься самому, и предмет медитации должен быть чистым, являть свою естественную красоту и совершенство, поэтому достигать просветления лучше всего медитируя на женскую красоту в банях и горячих источниках!

Ученики, разумеется, радостно закивали, приветствуя мудрость Учителя, а Чжен закипела, словно ее саму окунули в горячий источник под бесстыжими взглядами всех мужчин Гунмэня.

— Лучше всего медитировать на чистую и возвышенную природу! — выкрикнула она горячо. — Например, под сенью персиковых деревьев мудрости на вершине горы!

— Мастер Чжен Цы права, — неожиданно согласился Гилдерой.

Не успела она обрадоваться, как Локхарт продолжил:

— Вы только представьте себе эту картину — прозрачный, чистый водопад, брызги, висящие в воздухе и сверкающие радугой, и прекрасная обнажённая незнакомка, что нежится в прохладных струях, спасаясь от знойного дня!

Ученики радостно взревели, вскакивая на ноги и вознося хвалу мудрости Воина Дракона.

— Отрадно видеть, что в вас бурлит Сила Юности! — закричал Гилдерой. — А теперь встаём в исходную позицию и отрабатываем прием: «Бабочка садится на цветок!»

*

31 июля 1988 года, Гунмэнь, Китай

Чжен решительным жестом поднесла чашечку ко рту и выпила содержимое. Ещё одна порция рисового байцзю прокатилась по горлу, растворяясь приятным теплом в желудке. Подбежавший «тигр» Зиан тут же налил ещё порцию и умчался дальше, протирать столы.

— Повтори еще раз — зачем нам всё это? — спросила Чжен у Гилдероя, ощущая, что язык уже начинает заплетаться.

Гилдерой стоял за бамбуковой стойкой и любовно протирал стаканы.

— Мы откроем здесь бар, — сказал Локхарт.

— Так.

— В нем будут подавать рамен, изготовленный руками учеников.

— Так.