Пако смерила взглядом ущелье, посмотрела на заходящее солнце, и начала доставать палатку. Ночью она узнает все, что нужно, а сейчас лучше подготовиться, пока солнце ещё не село. Гилдерой молча занялся приготовлением ужина, к вящему удивлению Пако, уже собиравшейся достать пригоршню сухой питательной смеси собственного приготовления. Ей даже стало немного любопытно, что из этого выйдет, и она решила не вмешиваться.

— Пойду прогуляюсь, — сообщила она, а Гилдерой лишь кивнул молча в ответ.

*

Место для ритуала и все необходимое она нашла быстро, оставалось только подготовить ритуальную краску из ягод и дождаться полуночи.

*

Кусты зашевелились, и Пако вскинула руку, останавливая Гилдероя.

— Тихо, он пришел на запах мяса, — сказала она. — Спокойно, брось ему кусок, и он уйдет.

— Откуда ты знаешь? — спросил Гилдерой.

— Если бы он хотел напасть, то напал бы бесшумно, пумгуары это отлично умеют. И они отлично видят в темноте, а их шкура малоуязвима для магии. Этот либо жил рядом с людьми, либо когда-то сталкивался с ними... не исключено, что он шёл за нашими браконьерами, либо мы на его территории.

Гилдерой вскинул палочку.

— Энгоргио! — после чего метко швырнул Левиосой увеличенный в десяток раз кусок мяса почти что в морду пумгуару.

В кустах затрещало и заскреблось, затем зачавкало жадно.

— Разве ты не знаешь, что магически увеличенной едой нельзя насытиться? — покачала головой Пако.

— Знаю, но нам же не накормить его надо было, а лишь отвадить, — пожал плечами Гилдерой.

— Скажи, для чего тебе это? — спросила Пако, размеренно перемалывая в чашке собранные ягоды и травы в единую черно-фиолетовую смесь.

— Что именно? — поинтересовался Гилдерой, помешивая супокашу в котелке.

Он словно и забыл о пумгуаре, шумящем в кустах, хотя Пако видела: Локхарт напряженно и внимательно прислушивается к тому, что происходит вокруг.

— Вот это вот всё, — взмахнула рукой Пако. — Я бы поняла, будь ты богатеньким loafer⁵, желающим пощекотать себе нервы, но тобой явно движет что-то другое. Не только Эль Сапо, иначе ты не навязался бы ко мне в напарники почти насильно, просто подождал бы моего возвращения.

— Ты забываешь, что я писатель, — ответил Гилдерой.

— Собираешь материал, рискуя головой? — вопрос вышел крайне саркастичным. — Или книги продаются плохо, и решил подзаработать на поимке браконьеров? Не слишком-то прибыльный бизнес, скажу я тебе, не в такой дыре, как наш заповедник.

— Положим, — Гилдерой попробовал собственное творение, — я в курсе, что вокруг заповедников вращаются неплохие деньги. Не настолько, чтобы гоблины повесились от зависти, но весьма и весьма неплохие. Все эти ингредиенты, магические существа и их составляющие, растения и прочее. Министерства и Попечители не просто так поддерживают заповедники, а браконьеры лезут сюда не ради того, чтобы пощекотать нервишки.

В кустах громко зашумело, потом раздался протяжный рык. Пумгуар кого-то отпугивал, и Пако вздохнула. Все-таки одной легче — она словно растворялась в джунглях, становилась их частью, не дразнила понапрасну никого вокруг, ни животных, ни растений, ни птиц. Да даже насекомых.

— Но ты права, — продолжил Гилдерой, раскладывая супокашу в две миски.

Пако хотела сказать, что ей не нужно, но передумала. Проще было промолчать, чем объясняться.

— Моя миссия намного больше и шире, хотя и включает в себя и писательство, и Эль Сапо, и учебу у лучших мастеров своего дела.

— Спасти мир? — иронично предположила Пако.

— Разорвать цепь ненависти, — совершенно серьезно ответил Гилдерой. — И в каком-то смысле спасти мир, да. Цепь ненависти сковывает мир, я уже убедился в этом на собственном опыте, видел все своими глазами.

— И как ты собираешься это сделать?

— Изменить своими книгами мир! Тех же, кто попытается мне помешать, я встречу во всем блеске своего великолепия! Сражу их блеском своей магии!

Пако лишь посмеивалась про себя, слушая эту наивную и полную понятного хвастовства молодости речь. Впору было умилиться и пустить ностальгическую слезу, но Пако сдержалась.

*

Луна светила ярко, полянку, выбранную Пако для ритуала, было видно практически целиком. Она сняла одежду, и начала разрисовывать тело соком ягод, нанося защитные знаки и одновременно с этим готовя тело и разум к ритуалу разговора с лесом. Затем в руках запел неслышно маленький бубен, выводя одну и ту же ноту, настраивая саму Пако, вводя ее в транс, необходимый для разговора. Мысль о том, что ей далеко до дедушки, что надо практиковаться чаще, мелькнула и исчезла, растворилась.

Осталась только она и джунгли вокруг.

Чувства обострились стократно, расширились во все стороны, словно она сама стала джунглями. Шелестели листья. Квакали лягушки. Храпели браконьеры. Стрекотали насекомые. Арасари, ощутив молчаливый импульс, взлетел, и приблизился к Пако, которая ощущала, как у неё кружится голова и пот стекает по лицу. Будь у нее способности и навыки дедушки, она просто бы натравила животных и птиц, насекомых, и браконьеры сдались или не ушли бы живыми, в зависимости от её желания.

Но её силы хватало только на одну птицу, если не считать, конечно, ощущений джунглей вокруг. Арасари подлетел, ухватил в свой огромный клюв кусочек дерева, и взлетел, направившись к браконьерам. Пако передавала птице свои ощущения, чтобы та не сбилась в темноте, направляла прямо к браконьерам, разбившим лагерь чуть в стороне от выхода из ущелья, метрах в ста. И гул ночной не достанет, и сами они услышат, реши кто пройти следом.

Можно было опасаться магической сигнализации, но Пако ставила на то, что полноценно обустраивать лагерь браконьеры не станут, и не ошиблась. Она сосредоточилась, как учил дедушка, на том пятачке вокруг браконьеров, вслушиваясь в то, что подскажет природа. Арасари хлопнул крыльями несколько раз, кто-то из спящих приподнял голову, и что-то пробормотал, вроде «Кыш отсюда!», но тут же опять уронил голову. Вспомнит ли он завтра, что видел яркую птицу с пестрым оперением? Но выбора не было, и кусочек дерева из клюва арасари перекочевал в одну из сумок. Пако торопливо прервала ритуал, ощущая, что её силы на исходе, что ещё немного и она растворится в джунглях.

Придя в себя, она обнаружила, что стоит на коленях, а узоры наполовину смыты потом. Холодный ночной ветер неприятно обдувал мокрое обнаженное тело, и Пако передумала падать в обморок, хотя голова её кружилась, а руки ощутимо тряслись. Слишком далеко потянулась, да еще через горную гряду, где практически не было живого, лишь камни. Стоило бы помыться, но сил уже не было, и Пако натянула одежду, поднялась. Чувства ее все еще были обострены, как всегда после ритуала, и только поэтому она заметила небольшую неправильность в окружающих поляну кустах. Словно бы в них кто-то сидел... кто-то желающий спрятаться, но не слишком знакомый с особенностями джунглей, иначе его вообще обнаружить не удалось бы.

— Это твоя великая миссия?! — сердито выкрикнула Пако. — Подглядывать?!

— В сердцах тех, кто искренне восхищается женской красотой, не остаётся места для ненависти, — совершенно серьёзно ответил Гилдерой, выходя на полянку.

Луна ярко освещала его лицо, исполненное как раз того самого восхищения, и Пако даже на секунду пожалела, что он лишь смотрит и ничего не делает. Но лишь на секунду. Она уже собиралась продолжать возмущаться, но тут Локхарт протянул ей миску с теплой супокашей, словно знал, что сейчас её терзают слабость, голод и холод. Но откуда бы ему было это знать? Случайное совпадение, не более, думала Пако, глотая сытное варево, ибо шаманизм медленно, но верно умирал последние несколько сот лет: традиция учитель — ученик и длительность ритуалов стабильно проигрывали быстрому колдовству и магическим школам.

Но всё же злость прошла, не успев разгореться, и Пако решила посчитаться с Гилдероем потом.