О сердцах, тоской дробимых,
О скорбях, что суждены,
Ибо кратко - "Нис", а длинно
"Беспокойная долина".
Прежде мирный дол здесь был,
Где никто, никто не жил.
Люди на войну ушли;
Звезды с хитрыми очами,
Лики с мудрыми лучами,
Тайну трав здесь берегли;
Ими солнца луч, багрян,
Дмился, приласкав тюльпан,
Но потом лучи белели
В колыбели асфоделей.
Кто несчастен, знает ныне:
Нет покоя в той долине!
Елена! Как твои глаза,
Фиалки смотрят в небеса;
И над могилой тучных трав
Роняют стебли сок отрав;
За каплей капля, вдоль ствола
Сползает едкая смола;
Деревья мрачны и усталы,
Дрожат, как волны, встретя шквалы,
Как волны у седых Гебрид;
И облаков покров скользит
По небу, объятому страхом;
И ветры вопль ведут над прахом,
И рушат тучи, как каскады,
Над изгородью дымов ада;
Пугает ночью серп луны
Неверным светом с вышины,
И солнце днем дрожит в тоске
По всем холмам и вдалеке.
(1924)
Перевод В. Брюсова
47. A PAEAN
How shall the burial rite be read?
The solemn song be sung?
The requiem for the loveliest dead,
That ever died so young?
Her friends are gazing on her,
And on her gaudy bier,
And weep! - oh! to dishonor
Her beauty with a tear!
They loved her for her wealth
And they hated her for her pride
But she grew in feeble health,
And they love _her_ - that she died.
They tell me (while they speak
Of her "costly broider'd pall")
That my voice is growing weak
That I should not sing at all
Or that my tone should be
Tun'd to such solemn song
So mournfully - so mournfully,
That the dead may feel no wrong.
But she is gone above,
With young Hope at her side,
And I am drunk with love
Of the dead, who is my bride.
Of the dead - dead - who lies
All motionless,
With the death upon her eyes,
And the life upon each tress.
Thus on the coffin loud and long
I strike - the murmur sent
Through the grey chambers to my song
Shall be the accompaniment.
In June she died - in June
Of life - beloved, and fair;
But she did not die too soon,
Nor with too calm an air.
From more than fiends on earth,
Helen, thy soul is riven,
To join the all-hallowed mirth
Of more than thrones in heaven
Therefore, to thee this night
I will no requiem raise,
But waft thee on thy flight,
With a Paean of old days.
(1831-1836)
47. ПЭАН
Как реквием читать - о смех!
Как петь нам гимн святой!
Той, что была прекрасней всех
И самой молодой!
Друзья глядят, как на мечту,
В гробу на лик святой,
И шепчут: "О! Как красоту
Бесчестить нам слезой?"
Они любили прелесть в ней,
Но гордость кляли вслух.
Настала смерть. Они сильней
Любить посмели вдруг.
Мне говорят (а между тем
Болтает вся семья),
Что голос мой ослаб совсем,
Что петь не должен я
И что мой голос, полн былым,
Быть должен, в лад скорбей,
Столь горестным - столь горестным,
Что тяжко станет ей.
Она пошла за небосклон,
Надежду увела;
Я все ж любовью опьянен
К той, кто моей была!
К той, кто лежит - прах лучших грез,
Еще прекрасный прах!
Жизнь в золоте ее волос,
Но смерть, но смерть в очах.
Я в гроб стучусь - упорно бью,
И стуки те звучат
Везде, везде! - и песнь мою
Сопровождают в лад.
В Июне дней ты умерла,
Прекрасной слишком? - Нет!
Не слишком рано ты ушла,
И гимн мой буйно спет.
Не только от земли отторг
Тебя тот край чудес:
Ты видишь больше, чем восторг
Пред тронами небес!
Петь реквием я не хочу
В такую ночь, - о нет!
Но твой полет я облегчу
Пэаном древних лет!
(1924)
Перевод В. Брюсова
Русские переводы (1878-1988)
3а. СОН ВО СНЕ
В лоб тебя целую я,
И позволь мне, уходя,
Прошептать, печаль тая:
Ты была права вполне,
Дни мои прошли во сне!
Упованье было сном;
Все равно, во мгле иль днем,
В дымном призраке иль нет,
Но оно прошло, как бред.
Все, что в мире зримо мне
Или мнится, - сон во сне.
Стою у бурных вод,
Кругом гроза растет;
Хранит моя рука
Горсть зернышек песка.
Как мало! Как скользят
Меж пальцев все назад...
И я в слезах, - в слезах:
О боже! как в руках
Сжать золотистый прах?
Пусть будет хоть одно
Зерно сохранено!
Все ль то, что зримо мне
Иль мнится, - сон во сне?
(1924)
Перевод В. Брюсова
12а. К***
Не жду, чтоб мой земной удел
Был чужд земного тленья;
Года любви я б не хотел
Забыть в бреду мгновенья.
И плачу я не над судьбой
Своей, с проклятьем схожей:
Над тем, что ты грустишь со мной,
Со мной, кто лишь прохожий.
(1924)
Перевод В. Брюсова
13а. ФЕЙНАЯ СТРАНА
Долы дымные - потоки
Теневые - и леса,
Что глядят как небеса,
Многооблачно-широки,
В них неверная краса,
Формы их неразличимы,
Всюду слезы, словно дымы;
Луны тают и растут
Шар огромный там и тут
Снова луны - снова - снова
Каждый миг поры ночной
Озаряется луной,
Ищут места все иного,
Угашают звездный свет,
В бледных ликах жизни нет,
Чуть на лунном циферблате
Знак двенадцати часов,
Та, в которой больше снов,
Больше дымной благодати,
(Это чара в той стране,
Говорит луна луне),
Сходит ниже - сходит ниже
На горе на верховой
Ставит шар горящий свой
И повсюду - дальше - ближе
В легких складках бледных снов
Расширяется покров
Над деревней, над полями,
Над чертогами, везде
Над лесами и морями,
По земле и по воде
И над духом, что крылами
В грезе веет - надо всем,
Что дремотствует меж тем
Их заводит совершенно
В лабиринт своих лучей,
В тех извивах держит пленно,
И глубоко, сокровенно,
О, глубоко, меж теней,
Спит луна, и души с ней.
Утром, в свете позолоты,
Встанут, скинут страсть дремоты,
Мчится лунный их покров
В небесах, меж облаков.
В лете бурь они носимы,
Колыбелясь между гроз
Как из жерл вулканов дымы,
Или желтый Альбатрос.
Для одной и той же цели
Та палатка, та луна
Им уж больше не нужна
Вмиг дождями полетели
Блески-атомы тех снов,
И, меняясь, заблестели
На крылах у мотыльков,
Тех, что, будучи земными,
Улетают в небеса,
Ниспускаются цветными
(Прихоть сна владеет ими!),
Их крылами расписными
Светит вышняя краса.
(1911)
Перевод К. Бальмонта
14а. К ЕЛЕНЕ
Елена! Красота твоя
Никейский челн дней отдаленных,
Что мчал меж зыбей благовонных
Бродяг, блужданьем утомленных,
В родимые края!
В морях Скорбей я был томим,
