Настюха, подруга – русский двойник французской Амели, – пригласила в компанию съездить на неделю на турбазный берег Байкала. Берег турбазный, но мы – палаточные дикари.

– Там будет еще несколько пар с разных городов, девчонки все хорошие.

– Сосватать решила? – ухмыляюсь.

– Нет, зачем сразу? Просто отдохнуть.

Поехали. Через 5 часов езды в микроавтобусе от Иркутска нас встречал Хужир. (Хужир – маленький посёлок в самой знаменитой части острова Ольхон, где находится мыс Бурхан со скалой Шаманкой). А на остановке томились под знойным солнцем встречающие. Одна с пустым рюкзаком и морально-физической готовностью взять часть нашего ценного припасного груза, и вторая – с безжалостно бездонным туристическим рюкзачиной – в посильную помощь. У нас и груза столько не наберется – разве что самим сесть в этот баул. Опытная, сразу видно. Выносливая любительница топать от рассвета до заката с присвистом. Затарились в магазинчике. Встреча к вечеру планировалась обмыться.

Познакомились, конечно. Первая с копной золотистых кудрей – Таня – художник/декоратор/оформитель/иллюстратор/чего-то там. Шорты, ботинки, футболка, кепка-бейсболка, пальцы в краске, – даже тут успевает зарисовками заниматься. Симпатичная голубоглазая, улыбчивая, но себе на уме. Скрытная. Это хорошо. Не люблю псевдо-распашистых людей, менее всего такие товарищи внушают доверие. Невозможно прямо с порога нравиться человеку до беспамятства, не бывает такого. Поэтому скандинавское радушие – самое то, что нужно.

Вторая – вообще странный типаж. Выясняется, что не местная – с Екатеринбурга. Рослая, но поджарая, как гнедая кобыла, с беспорядочным Торовским пучком рыжих дикошарых волос на макушке. Внешне отдаленно похожа на актрису Тильду Суинтон, но чуть потопористее. Молота ей в руку не хватает. Мускулами играет – поперхнуться можно. Тот же тур-набор одежды, что у Тани. Кожа не терпящая солнца, покрасневшая от оного, но всё же не спрятавшая многочисленных веснушек на лице и шее. Зовут Света. Говорит четко, коротко, ясно и по существу. Меньше говори – больше делай: видимо такой ее девиз.

– Так, – говорит, – поднялись и помчали, еще ужин готовить и переехать на другое место надо – народу больше стало, пойдем дальше по берегу.

Подхватились, понеслись. Через полчаса дошли до стоянки. А нас не дождались, девушки кушать соорудили – чаевничают. Полина – подружка Светы, Валя – подружка Тани. И я вроде с Настей, но Настя на почве других интересов в этой компании, а ориентирована она у нас в гетеро-сторону.

Все по парам. Ну и ладно, и не очень-то хотелось. Но скисла, надеюсь не заметно. Девчонки-то какие все молодые и проворные, а я по сравнению с ними почти матрона. Им по 25-28, а мне 35. Я, конечно, еще ого-го в форме, но всё равно как-то… Да и какая разница! Я на Байкал приехала! Аааа! Байкалушко! Привееет!!!

Валя мне показалась очень вычурной, любящей собирать на себе внимание. Внешность – губищи, глазищи, и далее – всё выпуклое и сочно-спелое. Любит быть в центре внимания, но не нахрапом, а томно-вальяжно. То ли она всегда такая, то ли ревность в ней проснулась, но ахи вздохи и нытьё Вали уже через 10 минут меня стали напрягать. Декламация, как на сцене, демонстрация всех своих свежих и не очень синячков своей девушке Тане, ресницы как у куклы наклеенные – вульгарщина, вызывающая недоумение. Полина – молодая совсем девчонка, или выглядит так, еще подростковая неоформленность, неотъетость, конечности вытянуты нелепо как у молодого дога, и глаза как у испуганной газели. Был бы рядом какой-нибудь заезжий гусар, – грянул бы ей «Очи чёрные» с отрубом горлышка у бутылки Шампанского в конце песни – как пить дать.

Собираем вещи и начинаем играть в игру: «Долгая дорога в дюнах». Это мы бредем по золотисто-бежевому Ольхонскому древнему песку, долго, утопая по края ботинок в этом песке, стараемся наступать в следы друг друга, чтобы хоть как-то облегчить продвижение, но ноги устают быстро. Как здесь умудряются расти сосны? Здесь вообще сплошной песок кругом! Даже камней совсем нет.

Однако смеркалось.

Уже в темноте разбиты палатки: там-сям грибочки-домики. Моя, наспех взятая 1,5 спальная оказалась сшита китайцами для себя или для школьников. Я-то ладно – метр с кепкой в прыжке, а вот Настюхе не повезло с ее 175 см)) А она со мной на пмж все тур-дни, поскольку бесштанная, в смысле – беспалаточная команда.

Костер завораживает, магнитит и собирает нас вокруг себя как мотыльков; вечерняя уха, и песни у костра под мою гитару. Я пою, остальные пьют и забывают музыканту подливать.. Приходится делать рекламную паузу, и с лицом Тициановсокого горемыки протягивать бокал, в которое чтоб.. плеснули колдовства. Под колдовством у нас пиво местного разлива и вяленый омуль… МММ!! О, Да!))

Валя оказалась малопьющей дамой, большой поклонницей ароматных чаёв, и вовсю порицала застолье, прихлебывая из походной кружечки свою траву, а потом, когда Млечный Путь выстроился мостом над головами, и вовсе ушла спать к себе в палатку. Следом за ней, умывшись, ушла и Татьяна. Время близилось к полночи, Светлана оказалась словоохотливой рассказчицей под пиво, и я взахлёб слушала о ее жизни в маленьком городке под Екатеринбургом. Страсти те еще мордасти.. Лихие 90-е до самых 2000х. А еще оказалось, что они познакомились с Полиной на почве совместных путешествий автостопом. И Полина – из Тюмени. Смелые девчонки! Я бы ни за что не рискнула. А они вдвоем столько уже исколесили. И на одной из захватывающих историй про Серовский тракт, Полина, недовольно скуксившись, пожелала всем спокойной ночи, и тоже удалилась в палатку. Разбрелись по грибочкам.. Да и мне пора. Мы втроем прибрали остатки праздника, допили остатки пива, докурили остатки в пачках, и костер остался тлеть в сторожевом одиночестве, как часовой на посту.

Утром я вышла из палатки, и оказалась первой. Несмотря на то, что ночью было какое-то недвусмысленное возюканье по соседству, я выспалась, и чувствовала себя превосходно. Голова была легкой и ясной. Утро на Байкале – это нечто потрясающее! Теплый рассвет разливался по бесконечной прозрачной глади и оседал на вершинах горных хребтов вдали. Боже мой, какая красота! Только ради этого уже стоило сюда приехать!

Встала я раньше всех, телефон сел, время непонятно сколько, но по тишине в палатках стало ясно, что я – бессовестный жаворонок. Чтобы не будить девчонок, я пошла подальше в ближайший лесок – набрать хвороста для костра. Вернувшись с охапкой, застала поднявшуюся Светку, колдующую над новым очагом с остатками вчерашнего хвороста. Хозяйственная какая!

– Сара? Тоже уже встала? Наш человек!) Полей мне на руки – ополоснуть хочу, – подает мне бутылку с водой.

– А ты в чем воду принесла?

– А вон там ведерко.

Смотрю на 20-литровую пластиковую бадью, и думаю – ничего себе! Это она в гору с такой забиралась от берега?! А надо сказать, мы разместились далековато от него, на взгорье. Место, конечно, живописное, но заходить наверх пробуривая песок по колено – тяжелое занятие, тем более с тяжелым грузом.

– А поменьше ведерка нет?

– Поменьше – замучаемся бегать туда-сюда. Этого хотя бы на полдня хватит.

– Окай, – обреченно вздохнув хреновой перспективке, соглашаюсь. – Полей мне тоже на руки. Ой, а мыло где? На брёвнышке вот тут лежало вчера.

– Ну, там должно быть.

– Да нету!

– О, блин! Точно, нет. А рядом с посудой вчера еще обмылочек оставался, глянь.

– Нету. И обмылка нету.

С соснового ствола стремительно прошуршало и спрыгнуло что-то. Бурундук.

– Ха! Так это наверно бурундуки спёрли.

Мы искали мыло везде, но ни одного обмылка не осталось – утащили на еду у нас всё мыло эти полосатые зверьки.

– Придется идти сегодня в магазин за мылом, – хмыкнула Света, – еще и сигареты заканчиваются.

– Вы уже опытные, я вам доверяю, вы тут, как за день приехавшие до нас, кажный кустик знаете, – сходите.

– С кем сходите? – повела бровью Светлана, – Полька спит до обеда всегда.