Женя рассмеялся и покачал головой. Тот оберег был обычной алюминиевой безделушкой с инкрустированными в неё пластиковыми репликами изумрудов и рубинов. При желании подобный можно было купить в интернете рублей за двести. Пустов же их толкал за пять-семь тысяч, убеждая всех в магических свойствах амулетов. Особенно бы поверила и купила та пожилая дама, со злостью глядевшая на Соколова после того, как он рассмеялся.

– А сейчас магия! – снова воскликнул Идрис. Он сделал несколько странных взмахов руками, встал перед публикой, как Майкл Джексон на постере документального фильма «Вот и всё» и в таком положении застыл, став похожим на восковую фигуру из музея мадам Тюссо.

Соколов, как тот ещё любитель преподносить сюрпризы своим соперникам, был просто обязан дождаться конца выступления и только потом устраивать уже своё шоу. По этой причине он терпел, еле сдерживая смех, чтобы не засветиться перед Пустовым раньше времени. Но делать это с каждой секундой было всё сложнее.

Лариса второпях выбежала на сцену, пристукивая каблучками, будто лошадка подкованными копытами по мостовой галопом и принесла Дмитрию два металлических бруска. Тот взял их, закрыл ладонями, прислонил ко рту и начал читать какое-то заклинание. Публика с вожделением смотрела на то, что он делает, ожидая увидеть что-то невероятное. Соколов только помотал головой, понимая, что готовит Пустов.

После прочтения заклинания он внезапно подкинул бруски и начал процесс левитации, заставив публику ахнуть от удивления. Притом, фокус довольно давний, известный: человек привязывает к брускам тонкую леску, чтобы её было не видно, а её в свою очередь к пальцам, и когда руки иллюзиониста раскрываются, бруски начинают как бы витать в воздухе, будто их ничто не держит. Вместо металлических брусков используются и другие предметы, обычно создающие иллюзию вращения по вертикальной оси. В итоге наблюдая этот дешёвый фокус из арсенала уличного иллюзиониста, Соколов безмолвно обрушался на зрителей: «Неужели никто никогда не видел выпусков «Тайн Великих магов» с иллюзионистом в маске по зомбоящику?! Чего они удивляются как дети малые?!»

Заканчивая трюк, Идрис, растопырил руки, леска порвалась и бруски упали на землю. После Дмитрий начал танцевать, будто гарцующий конь, который так и просит, чтобы на него посмотрели, чтобы им восхитились.

Раздались настоящие овации, а Пустов стоял на сцене и ловил кайф от своей минуты славы поклоняясь ничуть не хуже иностранной делегации в «Иване Васильевиче, который профессию поменял, ибо давайте будем честными – так артистично фокусы ещё никто, пожалуй, не показывал. Так что овации заслужил чертяка, мог и порадоваться.

После на сцену подбежала Лариса и подобрала упавшие бруски, заодно захватив его трость, а Пустов продолжил выступление.

– Итак, дорогие мои гости и друзья, наша тайная вечеря, на которой вы наблюдаете чудеса от меня, потомственного мага Дмитрия Идриса продолжается! Такие магические тренировки, как та, которую я только что показал, практикую каждый день. Помогает сконцентрироваться, да и мозг лучше работает. Обычно, как известно, человек использует только пять процентов возможностей своего серого вещества. Такие упражнения позволяют мне использовать его на все сто, что очень помогает мне в общении с духами усопших. Сейчас я покажу вам. Кто хочет выступить добровольцем?

Около половины зала подняли руки. Остальные явно боялись иметь дело с «потусторонним», ведь, как известно любому ясновидящему и экстрасенсу, так и увлекающемуся этой темой, общение с духами умерших это не просто занятие, которым заниматься страшно, оно отчасти даже опасно. Ведь кому хочется, чтобы за ним потом гонялись фантомы погибших?

– Отлично, – воскликнул Идрис, не скрывая улыбки и потирая руки, – приступим!

Он выставил перед собой руки и пристально начал вглядываться в глаза посетителей. Делал он это довольно долго. Если хотел выдержать уровень саспенса, напряжения, то уже явно было достаточно. Поэтому, скорее всего, он просто от недостатка освещения не мог найти ещё одного своего человека в зале.

И тут он остановился.

– Ты! – он показал рукой на женщину, сидевшую во втором ряду. На вид ей было лет тридцать пять, стройная блондинка в синем пиджачке и белой рубашечке. Изображая волнение, огляделась и спросила:

– Мне выйти на сцену?

– Нет, – отвечал Пустов, – я работаю на расстоянии. И вообще молчи, а то духа напугаешь!

Та ничего не ответила. Просто покорно сидела, глядя на Идриса. Тот в свою очередь глядел на неё, сгибая пальцы на руках так, будто лапал женские титьки. Затем вгляделся ей за спину, словно орёл, разглядывающий с неба добычу на земле, и воскликнул:

– Я вижу! – зал напрягся, – вижу мужчину лет пятидесяти у вас за спиной. Тихо! Абсолютная тишина! – выставил вперёд левую руку, будто прикрываясь ею от лишнего шума, – он говорит со мной! – закрыл глаза, словно напрягая слух, – это ваш отец! – после этих слов из глаз девушки потекла слезинка. В этот раз с актрисой не прогадал. Либо же это была обычная посетительница, жизненную историю которой он отлично знал, прознав через третьих лиц о ней всё, что было нужно. Во всяком случае, эмоции казались неподдельными.

Пустов спустился со сцены и начал подходить к этой девушке. Она как раз сидела с краю около прохода. Поэтому Дмитрий просто встал рядом около неё и продолжил:

– Он передаёт вам привет. Говорит, что любит. Ни капельки не жалеет о том, что пошёл на войну. Ведь если бы не он, как и другие солдаты, его сослуживцы, страна бы жила в постоянном страхе перед терроризмом, исламизмом и сопутствующими им вещами. Но он просит прощения за то, что тогда оставил в одиночестве. Он хотел увидеть, как вы пойдёте в школу, закончите её, потом в университет, а после свадьба. Очень хотел бы увидеть внуков, пожать руку вашему мужу. Он полностью одобряет ваш выбор и желает долгих и счастливых лет жизни. Просит передать привет матери и сказать, что очень любит её. И вас тоже сильно-сильно. А ещё он очень скучает. Невероятно хочет снова поиграть с вами в настольный теннис как раньше в те беззаботные времена. Ещё раз просит прощения, но только уже за то, что так и не купил вам ракетку для игры, хоть и обещал, вернувшись с войны.

В такие моменты наука и здравый смысл проверяют дух любого скептика на прочность. Редко, глядя на искренние слёзы людей, отвечающих «правда» и кивающих головой, будто дятел, ищущий червячков в коре дерева, на каждую реплику экстрасенса, остаёшься крепким морально, чтобы не поддаться на этот спектакль и не поверить в «сверхъестественную» силу шарлатана. Пусть даже на мгновенье, на долю секунды, но тебя, будь ты даже самым чёрствым скептиком, будто арбалетный болт, пронзит мысль о том, что чудеса всё-таки существуют. А вдруг это правда? Вдруг он действительно тот самый человек, который действительно может, который действительно в состоянии видеть души умерших? К счастью, в тот момент внутренний убеждённый нигилист Соколова не дал трещины. Но девушка эта с каждым следующим словом Идриса, с каждой очередной слезой, с каждым всхлипыванием всё больше затуманивала трезвый скептический взгляд на события, притом, что Соколов не раз ловил Пустова на лжи и выводил его на чистую воду со всеми его дешёвыми фокусами. В этот раз, слушая историю с отцом, он буквально в транс вошёл, как белены объелся, не иначе. Понимал, что должен мыслить критически, но не хотел этого делать, настолько душераздирающей была эта история, настолько искренние и неподдельные эмоции показывала сия девушка, настолько она затуманила его рассудок, обычно никогда не дававший сбоев. Чтобы прийти в себя, Соколов резко помотал головой, и только после этого смог вернуть себе ясность ума, казалось, уже начинавшую покидать его. Но уж больно реалистичная фальшь во всём настоящем действе, оставшаяся в голове Евгения, конечно же, осталась, словно любовная сладость на губах после поцелуя с районной давалкой и по совместительству знатной подколодной змеёй…

Идрис продолжал: