Так что бежать – лучший выход.

Пока Соколов с упоением наблюдал за тем, как один за другим сторонники веры в магию Идриса отворачиваются от своего кумира, последний медленно развернулся и быстрым шагом направился прочь за пределы сцены. Евгений быстро «пропажу» заметил, увидел спину Пустова, исчезнувшего за занавесом и побежал за ним, крича вслед:

– Дмитрий! Куда же вы уходите?! Мы ещё не закончили!

Оба оказались за пределами сцены. К Идрису присоединилась Лариса. Быстрым шагом по коридорам в сторону гримёрок. Соколов за ними.

– Ну, куда вы торопитесь, Дмитрий! – буквально задыхаясь, говорил Евгений, одновременно стараясь не отстать. Правда, делать это было крайне сложно. Идрис был, конечно, не ребёнок, но достаточно молод, чтобы быстро двигаться. Притом вёл здоровый образ жизни, чем не раз хвастался в интервью. Соколову же при каждой очередной физической нагрузке напоминала о себе его бурная студенческая молодость с алкоголем, лёгкими наркотиками и сигаретами. Сейчас бы он всё отдал за крепкое здоровье и физически крепкое тело, но во времена его туманной юности, объяснить молодому студенту Евгению Соколову, что здоровье одно, не мог никто на свете: ни его друзья, занимавшиеся спортом и ведущие нормальный образ жизни, ни родители. Так что в эти минуты погони за Идрисом все его грешки эпохи пубертата давали о себе знать сполна.

– Дмитрий, мы не договорили! Не убегайте!

Пустов с Ларисой добежали до дверей гримёрки. Только открывают дверь, Соколов буквально в прыжке, будто олимпийский чемпион, преодолевает последние метры, успевая подставить руку к двери, чтобы не смогли её открыть. В этот момент, казалось, чуть сердце не остановилось, но обошлось. Истекавший потом, еле дышащий, но с чувством абсолютного превосходства Соколов посмотрел на Идриса.

Тот нервно пытался открыть дверь, но даже здоровый образ жизни не позволял ему этого сделать. Всю свою эпоху выступлений Пустов пытался соответствовать образу мага, чтобы кожа, да кости, чтобы было видно, что каждый день имеет дело со смертью, с потусторонним. Так что ради карьеры пришлось пожертвовать крепким физическим телом. Теперь же жалел, что выбрал себе именно такой образ, в бессилии пытаясь открыть дверь. Лариса принялась помогать, но то ли старалась плохо, то ли Соколову удавалось осилить двоих, дверь им открыть не удавалось. Пока.

– Уберите ногу! – воскликнул Идрис, – вы не имеете права не позволять мне пройти! Вы не полиция! Это самоуправство! Статья уголовная!

– А вы имеете право обманывать несчастных людей, попавших в беду? Имеете право обманывать их, как лохов?!

– Я не обманывал!

– Он всегда со зрителями был честен! – поддакнула Лариса, искренне старавшаяся защитить своего работодателя, – это вы нам постоянно мешаете!

– Я мешаю тем, что разоблачаю шарлатанов?! – возмутился Соколов, уже с трудом удерживая дверь, ибо на деле помощь пусть и не такой сильной Ларисы, но оказалась Пустову как нельзя кстати.

– Да уж, представьте себе! – буквально прорычала она, словно львица, защищающая своё чадо от стаи гиен.

– Знаете, мне только в радость! – выдавил Евгений, после чего дверь открылась, и Пустов залетел внутрь. Соколову теперь же предстояло эту дверь открыть, а силы уже потеряли его.

– Ну, Дмитрий! Чего же вы от меня прячетесь всё, запираетесь?! За свои преступные деяния отвечать надо перед обществом!

– С чего бы мне отвечать, если я действую законно?! Деятельность магов в России не запрещена, так что оставьте уже меня в покое и дайте, наконец, одеться!

– Вынужден отказаться, дорогой мой друг! Так что оставьте меня в покое со своими разоблачениями! Желательно, раз и навсегда!

– Вы, дорогой мой друг, шарлатан редкостный, поэтому оставить в покое я вас смогу только тогда, когда перестанете людей обманывать! То есть никогда это ни для вас, ни для нас не закончится. Но чем больше тебя втопчем в грязь, чем больше народу будет знать Дмитрия Идриса, как мошенника, тем лучше как для меня, так и для них!

Рука Соколова соскользнула, и тот по инерции отскочил к противоположной стенке.

– Вы не доказали, так что до свидания! – крикнул из-за двери Пустов, – передайте своё предложение о встрече моему менеджеру!

– Если что это я, – ехидно улыбнулась Лариса, морально празднуя их общую с Идрисом над Соколовым, пускай и маленькую, но победу. Прикрыла своим телом дверь, чтобы он не зашёл. Тот же откашлялся и отдышался. Эта борьба далась ему невероятно тяжело, но даже истощённый и измученный, сдаваться он не собирался. Вся эта ситуация его только раззадорила.

– Предлагаю вам дать мне пройти! – улыбнулся Евгений, стараясь выглядеть как можно милее и доброжелательнее.

– Нет, – отвечала Лариса, – увидимся как-нибудь потом, если вы не против!

– А я категорически против! – воскликнул Соколов, резко рванул вперёд и оттолкнул Ларису, да так сильно, что она не удержалась на ногах и, вскрикнув от неожиданности, грохнулась на пол из мраморной крошки, так больно ударившись коленками, что из глаз невольно потекли слёзы.

– Ты что наделал, придурок?! Совсем с ума сошёл?!

– Простите… – тут же вырвалось у Евгения изнутри, который, конечно же, сразу понял, что натворил. Он вообще в принципе к женщинам относился очень даже хорошо. Можно сказать, был профеминистом. Ни одного момента не было в его жизни, чтобы ударил или оскорбил, тем более домогался. Так что сейчас даже стыдно стало. Хотел, было, подойти к ней, чтобы помочь встать на ноги, тем более, что на камеру всё снимал, в том числе и момент, когда оттолкнул: потом зрителям объяснять, что произошло ещё минут десять, оправдываясь, что никогда к женщинам плохо не относился. Но стремление покарать Пустова возобладало, и он, не став помогать ей, принялся открывать дверь в гримёрку. «Да и вообще она его сообщница, так что, грубо говоря, заслужила!» – успокаивал себя Соколов, отворачивая ручку, а потом зашёл внутрь

Идрис в этот момент копошился возле стола – ключ, зараза та ещё, потерялся, а потому закрыть за собой дверь на замок он не успел. Увидел Соколова, взял стул и начал им прикрываться, будто щитом, и закричал:

– Вон!!!

– Да чего вы сразу со стулом-то на меня, с криками?! Я не собираюсь вас бить!

– Вон!!! Это моя личная территория!!! Вы нарушаете границы моего личного пространства!!! Прекратите сейчас же!!!

– Я просто хочу задать несколько вопросов!

– Где Лариса?! – обратил внимание на её отсутствие Пустов.

– Я тут! – вся залилась слезами, кричит в истерике, с трудом выговаривая слова, буквально охрипла, – эта мразь… Она… Она… Она меня ударила!!!

– Ударил мою ассистентку?! – надул щёки от злости Идрис, – подлец!!! Да как ты смел?! А ещё мужчиной смеешь себя называть! Да не наябедничай ты на меня в полицию сразу после, я бы тебя так отделал, что мать бы родная не узнала, мерзавец!!!

– Я извинился! – отвечал Евгений.

– Идрис, врежь ему! Будь мужчиной! – в истерике кричала Лариса.

– Напросится он у меня рано или поздно!

– Так! – возмутился Соколов, понимавший, что теряет контроль над ситуацией, – мы отходим от сути нашего спора. Вы, дорогой мой, не забыли, что обманули полсотни человек в том зале?! Как вам совесть подобное такое делать?! – внутри себя посмеялся над собственными словами. Воззвать к совести экстрасенса, всё равно, что переубедить Гитлера по еврейскому вопросу.

– Ударили женщину, а теперь про совесть мне рассказываете?! Лицемер! Пошли вон отсюда!

– Мы в суд на тебя подадим, в полицию заявление напишем! – забрызгав всё слюной, хрипло прорычала Лариса, – ты на зоне будешь профессиональным видом спорта заниматься – приседания на бутылку на время! Больше всех за минуту насадишься – победишь! Твоим сокамерникам понравится, урод!!! Раздраконят тебя так, что от разрыва сфинктера умрёшь, тварь!!! – и говорила она об этом с таким нескрываемым удовольствием, будто представляла эти картины в своём воспалённом от бесноватости разуме. Соколов же старался пропустить всё это сквозь себя и не обращать внимания. Лариса имела теперь моральное право что угодно ему говорить. Да и его главной целью был всё-таки Дмитрий, а не она.