– Я сниму его одежду, а ты, скромняга, отвернись, – шутя велел Макс сестре.

– Ага! Сейчас! Чего я там не видела? Думаешь, у него крылья есть? – захихикала Серена.

– Не похоже, – Максу пришлось разрезать свитшот, потому что челюсть была вывихнута и снять возможности не представлялось. Разрезанные джинсы полетели следом – в пакет для мусора, – зато рёбра, похоже, сломанные есть, челюсть надо вправлять. В остальном, вроде, сносно всё. Судя по телосложению, это не тот парень, который бегает по больницам, и не тот, который болеет, – продолжая проверять лежащее на ковре тело Джона, рассказывал результаты осмотра сестре Макс.

– Сейчас смоем с него грязь и можно положить ко мне в гостиную, – деловито сказала Серена, внимательно рассматривая Джона, – лицо у него довольно приятное, на маньяка не похож, в передрягу попал, видимо. Очухается не раньше утра. Ты с другом рядом, так что бояться за дражайшую, ценнейшую во всей Вселенной мою жизнь нет смысла, – саркастически заметила Серена.

Макс хмыкнул себе под нос. Затем Джона снова подняли четыре крепкие руки, в этот раз немного небрежнее, агент застонал от боли и крепче стиснул зубы отчего стало ещё невыносимее. Джон в который раз потерял сознание. Его нагое, обездвиженное тело аккуратно погрузили в тёплую воду ванны. Серена осторожно полотенцем протёрла раны агента, затем парни вытащили измученное тело, вытерли насухо и отнесли, уложив на диван в гостиной.

Джон открыл глаза. Сегодня уже легче. Джон попытался потянуться, но не тут-то было, тугие бинты прочно схватили его торс. Он попытался повернуться, но рано обрадовался, всё ещё было не настолько хорошо. Распахнутое окно впускало в комнату свежий весенний воздух, а с другой стороны доносился запах кофе. Джон прислушался – Серена разговаривала с кем-то. Спустя пару минут в комнату этот кто-то вошёл. Джон слушал.

– Проснулся, боец? – спросил Макс.

– Да, – Джон повернул голову, которая всё ещё нещадно гудела, – спасибо вам.

– Давай посмотрим, что тут с тобой, – Макс откинул покрывало и, как практикующий врач, без особых церемоний осмотрел нового неизвестного пациента, – порядок! День отлежишься, а потом тебя можно доставить домой. Но неделю лежать надо, я написал сестре какие лекарства купить. Чтоб беспрекословно. Надеюсь, ты меня понял, боец? Ты на военного смахиваешь. Я вашу породу издалека чую.

– Я благодарен вам с сестрой за помощь, – прохрипел Джон.

– Благодари Серену. Вечно она приключения найдёт. Мы никуда не сообщали. Отдыхай пока, – деловито произнёс Макс, поправил свои круглые очки, поднялся с дивана и вышел из комнаты, – там твой подопечный проснулся, – громко крикнул он сестре, – а я на работу убежал. Будь осторожна. Если что Тилль дома.

Входная дверь хлопнула и через минуту в гостиную вошла невысокая красивая молодая женщина, лет сорока пяти, что читалось только в её ярких голубых глазах, но на вид лет тридцати с небольшим, одетая в свободные джинсы и майку. «Забавно, – подумал Джон, – вся под цвет глаз».

– Доброе утро! Кофе хочешь? Или сначала доковыляешь до душа, бедолага? – приятным мягким голосом на французском языке с сильным восточным акцентом спросила Серена.

– Доброе утро, – широко улыбнулся Джон, моментально вспомнив про боль в челюсти, которая, впрочем, уже двигалась в отличие от прошлого вечера, – в душ. Спасибо вам большое, что не бросили, – уже более аккуратно прохрипел агент.

– Идём, боец, я помогу, – Серена аккуратно бросила Джону джинсы, которые любезно одолжил Тилль, – на, вот, надень. Я сейчас вернусь.

Благоразумная очаровательная женщина вышла из гостиной, чтобы Джон мог спокойно натянуть штаны, что далось ему с большим трудом. Опираясь о стены руками, Джон осторожно поплёлся в ванную комнату сам.

– О! – воскликнула Серена, выйдя из кухни, – да ты и прямь настоящий боец. Ну, иди давай, красавчик! Я пока кофе тебе сварю. Там в ванной полотенце, всё, что надо есть. Ты бинты не трогай только. Их рано ещё снимать, – скомандовала очаровательная блондинка.

– Спасибо, Серена, – снова прохрипел Джон, осторожно улыбнулся и даже подмигнул относительно здоровым глазом.

– От ведь, француз! Он мне ещё глазки строит! – Серена мягко рассмеялась и удалилась в кухню.

Джон доковылял до ванной, держась одной рукой за стену, а второй периодически хватаясь то за нещадно болевшую грудную клетку, то за поломанные рёбра, которые постоянно хотели вывалиться прямо из тела, как ощущалось агенту. «Да, уж, красавчик, – хмыкнул Джон, разглядывая своё опухшее лицо в овальное зеркало, висящее над красивой серой мраморной раковиной, – знал, что русские девушки красивые, но настолько…». Джон поймал себя на мысли, что романы ему сейчас ни к чему. У него всего двое суток до стычки с Мехметом, потому что избежать её, как таковую не удастся, времени этот недоумок сам ограничил для Арно. Выбора особо не было. Переломанному агенту сейчас казалось на руку перенесение срока поставки на сутки дальше. Но отдыхать не придётся, мозг напрягать и тормошить всех причастных – первая задача, с которой необходимо разобраться. Главное – не поднимать шумиху. Впрочем, Мехмет уже изрядно накосячил, убив этого русского парня, не потрудившись выудить у последнего даже толику нужной информации. Ясно, что Орлов замешан. Ясно, что Мехмет пока не понял. Пока. Если боевик ступил один раз, то вовсе не значит, что он потерял своё чутьё. Лурье наверняка скажет Сардони про какого-то «орла». Есть вероятность, что Мехмет сложит в единую картинку недостающий пазл. Прощай тогда сделка. Это плохо по двум причинам – Орлов останется в министрах, а значит – уже провал задания, потому что приказ был на устранение «Орла» любой ценой, он слишком туп и опасен не только для Франции, но и для России. Мехмету важна только сама сделка, с ним всё ясно – кроме сопровождения сделки и получения денег  его ничто особо не беспокоило. А вот вторая причина – крон-принц, который должен полностью выйти из строя живых в результате сделки. По сути, Мехмет тоже посредник, но его устранять указаний не было. Как-то совсем не беспокоился за свою шкуру майор Арно. Задание на первом месте.

Но Лурье Вальян промолчал. Впервые за годы службы, даже тесной дружбы с Мехметом, бывший молодой полисмен утаил важную информацию. Впрочем, сам он не понял, о чём конкретно была речь, но увидел, что Джон догадался. По возвращении в квартиру в Париже, Лурье сразу позвонил жене и велел ближайшим рейсом отправиться к брату. Лурье чётко знал, что там семья будет под надёжной защитой местных вояк, которыми заведовал старший братец Софи. Через полчаса жена сообщила, что утром вылетает вместе с дочерью. Обеспокоенно она спросила перед тем, как закончить разговор с мужем:

– Мы ведь увидимся?

– Люблю тебя. Береги Мари, пожалуйста, – спокойно ответил Лурье жене и положил трубку. Конечно, соврать он не мог. Но и нервы сейчас должны быть стальными. Истинный корсиканец, горячая кровь, но холодный разум, в совсем ранней молодости Лурье наворотил столько дел, что его даже в армию брать отказались, участие в бандитских групповых разборках, стычки с полицией, непрекращающиеся драки. Ни одного живого места на теле молодого бойца не было к тому моменту, как друг покойного отца обнаружил его в очередной передряге и вытащил из-за решётки. После серьёзной обработки Лурье попал в полицию на службу и верно служил 6 лет пока не заболела дочь и все вопросы по её лечению легли на плечи семьи, поскольку государство решило отказать ребёнку в помощи. Вот тут-то и всплыл Мехмет через бывших подельников. Упрямый, жёсткий, верный, проверенный годами приятелями Сардони, Лурье быстро завоевал доверие бандита. А после получения денег от Мехмета за первую сделку, которой обязанной стала жизнь Мари, Вальян уволился из полиции. Что бы там ни было, а двойным агентом он никогда не станет. Лурье подошёл к большому круглому зеркалу, оправленному в кованый цветочный орнамент, висевшему в прихожей, внимательно осмотрел себя с ног до головы. «Честный, твою ж мать!» – Лурье плюнул в своё отражение и вышел из квартиры громко хлопнув дверью. Сливать Мехмета и в мыслях не было, а вот встретиться с Арно была крайняя необходимость. Где искать этого грёбаного посредника сейчас, после обработки тупыми парнями Мехмета, Лурье представления не имел. И пока шёл до ближайшего кафе обдумывал план действий.