Да, местные не станут затевать бои с федеральными войсками, хотя и царящее в воздухе напряжение уже очень велико. Такого не может быть, потому что не может быть никогда – это совершенно нереально. Просто какой-то дурной сон, безумный кошмар. Но вот что, если…

Но что, если всё-таки случится то, чего раньше не случалось?

Что если самый страшный кошмар вдруг обретёт плоть и станет неотличим от реальности?

Вот вам когда-нибудь приходилось видеть сон, кажущийся реальностью? Не про пони, дружбу и полёты на радуге, а кошмар, после которого просыпаешься с радостью, что всё это было не в реальности?

В этом кошмаре вы могли бы падать из окна небоскрёба. В вас могли стрелять, взрывать или резать кривыми ржавыми ножами… Вы могли гореть или задыхаться, вас могли убивать раз за разом…

Или не вас самих. Некоторые ведь не слишком бояться собственной смерти, верно? Но зато вы могли терять в этих кошмарах своих друзей, родных, близких… Терять до тех пор, пока не остались бы наедине с самым страшным существом во вселенной – самим собой. Наедине со своими поступками, своими решениями, своими страхами и своими грехами… В одиночестве.

Вам когда-нибудь приходилось видеть такие сны?

Страшные, жуткие.

И вдвойне жуткие от того, что вы не понимали – сон это или нет. Вы могли проснуться… А затем снова проснуться, поняв, что до этого видели кошмар внутри кошмара. А затем повторить это снова и снова, и снова, и снова… Цепочка кошмаров, конец которой затерялся где-то на самом дне кроличьей норы страхов.

Разорвать эту цепь? Не выйдет – её звенья острее бритвы и прочнее титана. Дойти до самого конца? Тогда придётся шагнуть в чёрное ничто и узнать насколько глубока кроличья нора на самом деле.

Или просто взять и проснуться? Ну, просто вот взять и проснуться…

А что, если проснуться не получается? Что если никак нельзя отличить сон от реальности?

Тогда…

Тогда кошмар превращается в единственно возможную реальность.

Тогда отбросьте все сомнения и примите её, сколь ужасна или абсурдно она не была. Примите и живите в ней – живите этой реальностью.

И кто знает, на что мы способны ради выживания в мире ужасных грёз? И кто знает, не будет ли на этот раз бесконечный кошмар лучше кошмарного конца?

Ведь только сильный сможет принять свои решения и свои ошибки.

…Я навёл перекрестие прицела на грудь одного из нацгвардейцев.

Из искры возгорится пламя, верно? Вы не жалели меня, мне не жаль вас. Горите в Аду, Соединённые Штаты Америки. Новый Гаврила Принцип2, чей выстрел вновь станет причиной гибели десятков миллионов людей, уже здесь.

И я нажал на спусковой крючок.

1

Персидский залив, 2019 г.

– Ещё немного, и мы в Ираке, – оперевшись на поручни, ограждающие палубу, произнёс стоящий рядом со мной Гувер. – Грёбаный, грёбаный Ирак…

– Бывал там? – я меланхолично чистил карабин на расстеленном брезенте.

– Спрашиваешь! – ухмыльнулся наёмник. – Ещё в 91-м туда наведывался, а после – в первый же год контракта.

В принципе, неудивительно – Гувер мне в отцы годится, хотя так до сих пор выше взводного сержанта не поднялся. Хотя не дурак и не слабак. И не карьерист. Говорит – просто лень. Может, и так, может, он и прав… Чем выше звание – тем больше головняков. И так всегда.

– А ты в первый раз – да, Грей?

– Угу.

Сколько лет прошло, а так до сих пор не могу привыкнуть к выдуманной фамилии… Однако с настоящей мне в рядах американских наёмников делать нечего – к русским тут в большинстве своём относятся по-прежнему настороженно. Хотя, как ни парадоксально, русских здесь и хватает. Ну, как – русских? Русскоязычных, если уж быть точным.

– И на хрена? – философски просил Гувер. – Мне-то бабло позарез нужно, а ты ж у нас псих, потому как за деньгами не гонишься…

Вместо ответа я промолчал, продолжая чистить свою М4.

А что отвечать-то? Отвечу честно – не поймёт и сочтёт полным психом, совру – поймёт и… С другой стороны – и что с того? Мне же с Гувером детей не крестить. Мог бы даже и правду сказать – неудобную, ненужную, но правду. Но в которую поверить будет тяжелее, чем в любую ложь.

Мне ведь на самом деле плевать – буду я жить или нет. Я ведь и так не живу по большому счёту – живу, мыслю, надеюсь, но всего лишь существую. Смысла во всём этом нет – мой смысл жить умер.

Тогда почему я ещё не пустил себе пулю в лоб? Может – от малодушия, может – от того, что считаю самоубийство малодушием.

А может и потому, что надежда умирает позже любого смысла, и теперь я живу, в ожидании чуда – в ожидании того, что мне снова будет за что жить. Большая великая цель ради которой будет не то что не жаль умереть, а можно будет перебороть себя и жить дальше…

Так что лучше просто молчать. Может, сам до чего-нибудь додумается – например, до того, что я – адреналиновый наркоман, ищущий опасностей на свою пятую точку.

Благо сами мои действия такой версии только способствовали, ведь после Джибути я вызвался в состав очередной иракской вахты, а на такое сейчас мало кто шёл добровольно – разве что добровольно-принудительно. Да ещё и записался в регион суннитского треугольника, куда никто адекватный в жизни бы не сунулся – разве что только из-за расстройства психики или что более распространено – из-за жадности. Боевые там платили втрое выше, чем за обычный контракт, но желающих всё равно было немного.

Деньги-то, конечно – штука хорошая… Вот только мертвецам они без надобности. А гробы из Ирака в США идут и идут, без всяких остановок и перерывов. Правда, уже не накрытые звёздно-полосатой тряпкой и не проходящие по списку официальных потерь.

Официально армия Соединённых Штатов Америки несёт мизерные потери, благодаря подавляющему превосходству в тактике и огневой мощи…

На деле же в число официальных потерь попадают лишь "джи-ай" – настоящие американские солдаты, имеющие американское же гражданство, которых тут с каждым днём всё меньше и меньше. Наёмники и «легионеры», воюющие за половинную плату и гражданство после окончания контракта – в счёт потерь не идут.

Едет, например, грузовик с солдатами, подрывается на фугасе… И тут – бах! Десяток убитых, полдесятка раненых, но гражданство есть только у одного, что словил маленький осколок в задницу. И всё здорово и хорошо, прекрасная маркиза – американская армия потеряла в этом инциденте лишь одного легкораненым…

Так что мне в списки официальных потерь не попасть, потому что служу я не в рядах ВС США, а в составе частной военной компании «Академия» – крупнейшей наёмной армии в мире. И если меня найдёт пуля легендарного Джубы3, то в моём личном деле перед отправкой в архив всего лишь сделают пометку «контракт аннулирован».

Некрасиво? Зато рационально. Деловой подход.

– Да чего ты её чистишь? – хмыкнул Гувер. – Плюнул бы пока – ещё начистишься до тошноты…

– Вот и готовлю себя морально, так сказать…

– Ну, зато будешь всегда сексуально удовлетворён…

– Чего?

– Натрахаешься, говорю, ты с этим куском дерьма. Мы их в первую кампанию чистили-чистили, чистили-чистили… Постоянно! А они всё равно клинили. Мы во вторую кампанию "калашниковы" себе покупали и с ними воевали, а "эмки" чисто показными были.

Кстати, я бы не сказал, что М4 – она же конструктивная наследница знаменитой М-16, такая уж капризная дамочка… Ну, с запросами, да. Не совершенно отмороженный в плане эксплуатации «калаш», но тоже вполне себе ничего машинка. Всё-таки десятки лет эволюционировала от настоящей дряни, которую действительно портил дрянной порох и отсутствие элементарных принадлежностей для чистки до вполне нормального оружия.

Хотя из-за паршивой конструктивной схемы, которая пусть и обеспечивала "эмке" отличную точность, грязь этому автомату была всё-таки категорически противопоказана. Но вообще-то любое оружие надо содержать в чистоте и порядке, чтобы оно не подвело в критический момент, но нельзя же всё время воевать в лабораторной чистоте…