Глаза в глаза, и я готова была растечься лужицей, дурея от его присутствия. Ненавидела себя за это, потому что не хотела такого к себе отношения. Но скрывать не имело смысла – его грубость возбуждала настолько же, насколько и злила меня. Рот слегка приоткрылся, и я вздрогнула, когда пальцы Алана коснулись промежности через трусики.

– Ты уже течешь, а ведь ничего еще не сделал. Отзывчивая… как твоя дырочка, болит?

От его слов я чуть сквозь землю не провалилась. Как он может быть таким пошлым?

Его пальцы слегка надавили на киску, и я вздрогнула, ощущая легкий дискомфорт после вчерашнего секса.

– Болит… Ее бы языком полечить, да не место здесь, – решил за меня, не отпуская моего взгляда.

Он продолжал меня гладить, а я, кажется, становилась похожа на помидор, потому что сегодня не пила алкоголь и осознавала произошедшее в полной мере. Стыдно, вот мой вердикт.

– Пусть заживает, а мы через несколько дней встретимся, и я все возмещу. И тебе тоже позволю.

– О… о чем… Вы… – еле выдавила из себя и облизнула пересохшие от возбуждения губы.

– Потом узнаешь… – прошептал мне на ухо, лаская клитор круговыми движениями.

– Я не… не собираюсь с Вами спать.

– Помни, моя маленькая девочка, у тебя нет выбора, – томно прошептал он, и резко все закончилось.

Он убрал руку от киски и ровно уселся в своем кресле, оставляя меня не удовлетворенной. Я чуть не закричала от разочарования!

– Твой отец под следствием с сегодняшнего дня. Мать тоже уволили с работы. Насколько мне известно, у тебя есть младший брат, который нуждается в обучении. Да и еду даром в магазинах не дают. А мать уволили не по собственному желанию, и пути ей отрезаны в ее сфере, можешь быть уверена. Думаешь, сможешь сама прокормить семью на маленькую зарплату? М, студентка?

– Откуда Вы все знаете? – удивилась я, хотя судя по рассказам подруги, это еще не все сюрпризы.

– Я много чего знаю. Если меня что-то интересует! Отца скорее всего посадят, но подумай о маме и брате… я могу им помочь… а при большом желании и твоему отцу тоже.

– Но? – произнесла я, зная, что обязательно последует «но».

– Умная девочка, надеюсь и в постели ты тоже будешь очень умной и сговорчивой.

– Я не собираюсь больше с Вами спать! Случившееся вчера было просто ошибкой! – заверила я, но знала, говорить – что стучать в закрытую дверь, за которой никого нет.

– Серьезная ошибка для девственницы, не правда ли, Машенька?

– Вам делать больше нечего? Зачем таскаетесь за мной?

– Ты поняла мое «но»?

– Мой ответ – нет. Я не буду спать с Вами, потому что Вам этого хочется, – прорычала я, сжимая руки в кулаки и злясь на этого хама.

– У тебя есть пару дней. Пока я буду в отъезде. Ты подумаешь, все взвесишь, и тогда я буду ждать твое «да».

– Знаете что?! – я собралась выйти из машины, но дверь оказалась заблокирована.

– Села на место! Я тебя не отпускал! – строго отчеканил он, пригвождая меня взглядом к сидению. – Не иди мне наперекор, Машенька, и тогда будет очень приятно. Тогда я позволю тебе кончить… Это же лучше, чем твое нынешнее возбужденное состояние?

– Я не возбуждена! И не думайте, что Вы хозяин моей жизни, посмевший мне приказывать!

– Я не думаю так, – слегка смягчил голос, – но очень хочу, чтобы ты сама сделала правильный выбор. И если ответ будет положительным, результат тебе очень понравится.

– Я могу идти? – прохрипела едва слышно, находясь в прострации от случившегося.

По всей видимости, судьба решила сыграть со мной в злую шутку, скопом навалив все проблемы. Я не знала, что мне делать, но поддаваться на провокации Давыдова не собиралась. Ясно же, что он решил воспользоваться ситуацией, подловив меня в момент слабости.

– Я отвезу тебя, – спокойно ответил Алан и, нажав на двери кнопку, дождался пока опуститься стекло, и потом кивнул мужчине, стоявшему неподалеку от машины.

– Богатенький буратино, – устало хмыкнула я, отворачиваясь к окну со своей стороны.

– Подумай, что ты можешь иметь, согласившись быть со мной, – произнес он напоследок, как раз перед тем, как водитель сел за руль.

Уже дома, поздно ночью, когда мама со Степашкой заснули, я заперлась у себя в комнате, закуталась в одеяло, включив ночник, и все случившееся прокручивала у себя в голове.

С какого момента все пошло не так? С того, как я увидела Кирилла, трахающего мою подругу на столе? Или, может, с клуба, где я сама поступила как глупая девчонка, отдав свою девственность незнакомому мужчине. А теперь этот мужчина предлагал бартер. Свободу отца и счастье родных взамен на мою свободу. Чертова дилемма! Я никак не могла придумать, что мне делать. Денег, чтобы вытащить отца из сизо, у меня нет, разве что у мамы спросить. Может, у них какие-то запасы есть? И пока лето я смогу подработать, чтобы мы не жили впроголодь. Иначе, я просто не представляю, как еще поступить. Идти на условия несносного Давыдова я не хотела, как бы он меня не привлекал, но на такое соглашусь лишь в безысходной ситуации. Которая, надеюсь, никогда не настанет.

Да уж, а будь Алан более вежливым и приветливым, я бы могла представить наши с ним отношения. Возможно, мы бы ходили на свидания, прогуливались по ночному городу или днем в парке, он бы провожал меня домой, целовал на прощание, пообещав позвонить, как переступит порог своей квартиры. Как же! У такого мужчины явно хоромы загородом. И бродить по улицам влюбленным мальчишкой слишком скучно для его натуры.

Угораздило же меня так влипнуть! Переспать в клубе с невероятным красавцем, который, как я смею предположить, на хорошем счету в городе. Ох, не к добру это все. Еще и папин арест. Представить себе не могла, чтобы он хоть что-то украл. Папа всегда о нас заботился и не стал бы так подставляться. Да и зачем? Зарплата у него хорошая, мы никогда не голодали и даже могли себе позволить ездить отдыхать раз в год.

Мои размышления прервало сообщение, пришедшее на вайбер. Подруга переживает.

«Милая, ты куда пропала? Я волнуюсь.»

«Прости, сегодня забегалась. Ездила в полицию.»

«И как? Что узнала? Папу видела?

«Нет», – и грустный смайлик.

Несколько минут Катя молчала, а я, положив телефон на грудь, тихонько расплакалась, спрятав нос в одеяло и боясь представить, каково папе сейчас за решеткой. Какая-то дикая несправедливость. Он должен быть дома, рядом с мамочкой, рядом с нами, его детьми.

Раздалась вибрация телефона. Хорошо, что звук выключила, иначе бы сейчас заорал на весь дом, да разбудил родных.

– Прости, что пропала, пИсать бегала, – услышала в трубке голос подруги и хмыкнула на ее слова.

– Ты, как всегда. Само признание.

– Зато ты улыбнулась! Как вы там, милая? Как мама, Степашка?

– Мама очень долго плакала, Катюш, до тех пор, пока Степашка со школы не пришел. Он не в курсе всего. Мы ему сказали, что папа в срочную командировку уехал.

– Мда, самое обидное, что больше всего сейчас ребенок страдать будет. Ну день соврете, ну два, а дальше? Он ведь мальчик умный, начнет спрашивать, почему папа ему не звонит.

– Я не знаю, что делать, Кать. Мне так больно смотреть на то, как плачет мама. А я даже помочь не могу. Одна надежда на то, что можно будет заплатить… если у родителей есть заначка.

– Машуль, может все-таки к Бекетову? Я, конечно, с ним не вожу близкую дружбу, но… он в силах помочь, – предложила подруга, и я знала, что она действительно переживает за мою семью. – Если я скажу, что для меня это важно, а для меня действительно важно, то он тут же возьмется за это дело.

– Кать, если бы ты знала, как мне аукнулось наше развлечение в клубе, – простонала я, вытерев скатившуюся слезу.

– Ты о чем, милая?

– Давыдов приставил мне охрану, которая докладывает ему о каждом моем шаге, – честно призналась я, не собираясь от нее ничего скрывать.

– Да ладно? – неподдельно удивилась подруга. – Откуда узнала?

– От него самого! Я была в полиции, потом около отделения присела на лавку, и он подошел.